— А ты знаешь, что с ним случилось после того, как ты с ним разделался? Когда он побежал к папе и попытался рассказать о тебе? О, не плачь, Балти, твой папа ему не поверил…
— Заткнись, шлюха!
Она с насмешкой приподняла великолепные брови. — А разве ты обчистил Энвра не потому, что знал — твой папа ему не поверит? — Ее великолепные пальцы перебирали серебряное ожерелье на шее, на котором, как драгоценность, висела хрустальная с серебром ложка для росы. — После того, как твой папа избил его…
— Заткнись!
— …малыш Энвр убежал…
— Прекрати или я убью тебя!
— …и встретил на дороге бандитов…
С нечленораздельным криком мужчина вырвал у нее руку, в которую ее ногти вцепились до крови, и спотыкаясь, всхлипывая, побрел к двери. Но не дошел, упал на колени и его вырвало вином прямо на ковры, а он лишь вяло ругался и плакал, пока Дженни негромко напевала голосом малыша Энвра, О, Балти, это больно! О, как же это больно!
Она почти скатилась с дивана от смеха, пока Балти с трудом выбрался из палатки. И повернув голову, увидела человека, который стоял рядом, наполовину в тени.
Она его знала. Она никогда не видела его раньше, но она его знала.
Она протянула руку — Амайон протянул ее руку — и сказала:
— Что, ты никогда раньше не видел женщин, красавчик?
Ибо он был красив, какой-то странной, хрупкой красотой. Длинные седые волосы обрамляли узкое лицо со следами свежих ран, словно он недавно сражался. Глаза его скрывала тень, но она подумала, что во мраке под бровями сияют далекие звезды. Длинные тонкие руки были сложены под плащом, похожим на черное шелковое крыло. Он сказал:
— Ты можешь мысленно вызвать огонь, колдунья, и соль. Вызови их сквозь трещину в драгоценности и окружи ими трещину, чтобы охранять тебя, когда ты выберешься сквозь нее и поддерживать тебя здесь.
Она услышала вопль Амайона, ощутила удар боли, прилив жара, который все поднимался и поднимался…
— Ты не только женщина, но и дракон, — сказал незнакомец, и его голос темным эхом отозвался в ее разуме. — Внутри тебя дракон…
— Свинья! Ублюдок! Сволочь! — Это вопил Амайон. Амайон, который бросил тело Дженни на незнакомца, царапая, кусая, стремясь выдавить глаза.
Но незнакомец был силен, удивительно силен. Он схватил ее запястья, оторвал от своих глаз, глаз, которые, как она сейчас заметила, были светлы, как звезды. — Ты дракон, — повторил он, и эти слова прошли сквозь трещину в самоцвете, прошли в ее сердце. — В этом мире у тебя нет тела, нет облика. Пройди сквозь эту трещину, как вода проходит сквозь щель в кувшине.
Ее сжала, скрутила тошнота; тошнота и боль, боль, от которой перехватило дыхание. Она — Амайон — начала кричать изо всех сил:
— Насилуют! Убивают! Помогите! Спасите! — И снаружи закричали, подбегая к палатке, мужчины.
Незнакомец набросил на нее плащ и потащил к задней двери палатки. Дженни в бешенстве старалась вырваться из его хватки, отчаянно взывая к Меллину, Фолкатору, к любому — чтобы ее спасли… И в то же время, охваченная болью, глубоко в лишенном света сердце драгоценности Дженни собирала силу дракона, извлекая и извлекая сущность огня и соли. Сквозь боль, что молотила ее, она мысленно придавала им форму, и они шептали ей что-то сквозь трещину в камне, настоящие, как и она сама, только без физического тела, как не было физического тела и у нее …
В ней двигалась сила дракона, она добиралась до Амайона, чтобы сразиться с ним…
Вода, прошептал голос в ее разуме. Стань водой, колдунья, Не сражайся с ним, просто вытеки прочь. Обернись паром и пусть тебя подхватит ветер.
Из палаток бежали люди, чтобы стащить их с лагерного частокола. Зрением колдуньи Дженни видела веревку, что свисала за поленницей дров. Солдаты не видели. С трудом, словно собирая семена проса застывшими от холода руками, она создала заклинания Не-Смотри-Сюда, заклинания Смерть Огня, что затушили факелы среди палаток, заклинания неуклюжести и невнимательности, чтобы запутаться в шнурках от ботинок и выронить оружие. Дым от гаснущих лагерных костров смешался с белым, сырым не по сезону туманом, что поднялся с реки…
И она ощутила заклинания Фолкатора. Демонические заклинания огромной мощной твари, что вела Карадока, как подыхающую лошадь, твари, которую она возненавидела за эти прошедшие пять дней лишь немногим меньше, чем ненавидела Амайона — которую она любила с ненормальной чувственной страстью Амайона. Заклинания, рассеивающие туман и дымку, зажигающие холодные вспышки болотного огня вокруг них.
— Остановите их! — Роклис, с огромным луком из черного рога, раздавала солдатам удары, Карадок не отставал от нее. На них напали солдаты, те солдаты, которых Дженни брала в постель четыре ночи. Седовласый незнакомец был вооружен посохом; с его помощью он уложил первого солдата, и Дженни схватила выпавшую у него алебарду и кинжал. Заклинания вокруг нее запутались, словно тлеющая шерсть, и она разогнала их; раскроив лицо одному из солдат ото лба до подбородка, тупым концом алебарды сломав челюсть другому, она расчистила тропинку к стене.
Над головой она услышала мягкие, смертельно опасные удары крыльев и поняла, что драконы на подходе.
Вверх по веревке, услышала она голос в мозгу.
Убей его! завопил голос Амайона и мускулы руки свело судорогой от усилий не вонзить нож в спину незнакомца. С глухим стуком в стену ударились стрелы. Голос Меллина безнадежно кричал Дженни! а Дженни нащупала трещину в перидоте, схватила веревку, и шелковый плащ вихрем взвился вокруг нее, когда она полезла вверх. Ее спаситель бил и хлестал посохом, и глянув вниз, она направила свою мучительную сосредоточенность против его врагов. Она знала, что ему придется повернуться спиной к ним, чтобы взобраться.
Она задержалась, вся в поту и дрожа, создавая в мыслях все ограничения, все линии силы, все руны заклинаний огня и молний. Она почувствовала, как потянулись и припали к магии демоны, с силой таща заклинания, даже когда она создавала их; увидела, как Карадок поднял руку на краю светящейся поляны серди палаток.
Невооруженные люди, подумала она; а если и вооруженные, то, во всяком случае, не против настоящей магии…
И она швырнула силу в солдат, окружавших ее спасителя, и даже при том, что мощь Фолкатора сражалась с ее, даже при том, что Амайон рвал и тянул ее мысли, в воздухе взорвался огонь. Солдаты завопили и попадали, бросая орудие, чтобы содрать горящую одежду. Седовласый мужчина допрыгнул до веревки и Дженни увидела, что он взбирается за ней, костлявый и тощий, словно его тело было совсем невесомым. Украшенная черным стрела Роклис с шумом воткнулась в его плечо, с силой отбросив его к стене. Дженни потянулась к нему, схватила за руку и втащила к себе, на вершину стены. Ветер трепал и рвал ее волосы, взвихрял черный шелковый плащ и она едва увернулась, когда на стену плеснули зеленоватые брызги кислоты и зашипело дерево, когда она загорелась. Другая стрела ударила в дюйме от ее колена, а голос Меллина закричал в ее разуме музыкой, отчего ее полоснуло чувство вины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
