Элермэ, призвав на помощь Ар Намэля и Гарниса, приказала им ставить кровать на бок. Ползать под неё она больше не собиралась. Ар Намэль понял, что опять узнал лишнее — он этого спуска вниз раньше видел. Побледнел, помог и сбежал. Элермэ спустилась по лестнице к воде и осмотрела помещение. В комнату один за другим вплывали, кружась, бочонки. Голоса Правителей раздавались откуда-то сбоку, но идти к ним по пояс в воде не хотелось. По крайней мере, обстоятельства пока не требовали таких подвигов.
Зря она на этот портрет рассчитывала. Выползней дразнить, как оказалось, нельзя. Вот, уже шипит из темноты, а Владыка с ним спорит. Раз спорит, значит оправдывается. Светлая решила дождаться исхода спора здесь же.
На кромке проема вверху застыл и обтекал прямо на лестницу разведчик. Повелитель указал ему куда идти, но не пояснил, куда идти дальше. Повелительница многозначительно посмотрела на Гарниса и на бегущие к ней струйки воды. Ар Нитэль понял и отошел вглубь спальни.
Элермэ последний раз всхлипнула и прислушалась. Хорошо слышно было только Владыку Тиаласа — он громко возмущался.
— Да откуда мне знать какой лазутчик? Может кто-то с корабля что-то забытое нес и заблудился в твоих норах! Твои разведчики такие же неумные как ты!.. Да, вот он придет, и посмотрим. А ты пообещай, что всю эту воду вылакаешь лично, если тебе неизвестный с портрета не явится… Согласен — все тарлы твои!.. Это почему же ты не будешь спорить?… Нет, не нужны мне твои камни, я хочу посмотреть как ты, подавишься!.. Ничего я не портил! Портить нечего!.. Ты трус, Выползень! «Я вас, конечно, люблю, но…» — это признание?… Травился ты от собственной глупости, а не от любви!.. Я чуть не убил? Да, я её спасал!.. Конечно — поверила. А вот Лаариэ ни за что бы не поверила. Она бы тебе в лицо рассмеялась. А потом еще и оторвала что-нибудь, чтобы всякую чушь про меня не рассказывал. Она-то точно знает, что я её люблю, что тут непонятного? Я же ей это сказал… Ты не сказал, ты выкрутился, чтобы не сказать… Ты должен сказать как положено… Что значит — она потом этим воспользуется? Я же говорил — трус. Выползни… вот она и чувствует себя страшнее выползня… Ты первый раз? А тебе какой надо — десятый? Я тоже не тренировался… Детям нужна любовь. Я тебе точно говорю — сбегут… Не знаю куда. К нам в Озерный Край, да хоть к людям… Ну, давай еще раз повтори. И сколько тебе надо?… Да тренируйся ты быстрее, я уже замерз!
Элермэ тоже начала подмерзать, даже, несмотря на то, что разговор ей определенно нравился. Застенчивый Выползень… как трогательно! И не понятно — то ли ещё пообижаться, то ли сразу прощать? Ждать дальше или уходить? Или подождать, чтобы он свою решимость не расплескал по дороге и опять какую-нибудь нелепость не сказал?
На верхней ступеньке опять появился Гарнис, помялся, не имея возможности миновать Повелительцу, и прокричал вниз: «Привели». Из бокового прохода донеслось: «Пусть подождут, сейчас придем!». Светлая вздохнула. Ну, раз сейчас придут, то лучше здесь остаться. Владыку можно пропустить наверх, а Выползню перекрыть выход.
Из коридора выплыл бочонок, потом появились оба Правителя. Вид у них был редкостный. До такого состояния они еще никогда не доходили. Мокрые, растрепанные, у Владыки синяк на пол лица. Идут, воды рассекают. А у Амалироса в руках открытый бочонок… Багрянка. Элермэ соединила плавающие бочонки, боковой коридор, Гарниса и поняла — безнадежно. Обман и коварство. Все её старания на кухне запивались в спальне. И не исключено, что еще и заедались. Выползень. И Владыка — туда же. Как можно было переживать и думать, что они друг друга убьют? Они же жить… пить друг без друга не могут! В общем-то, с другими, с подданными — точно не могут. Ни поссориться, ни подраться, ни помириться. Несчастные…
Амалирос передал бочонок Тиаласу и решительно двинулся вперед. Озерный Владыка контролировал процесс. Пять тренировочных признаний — вполне хорошая подготовка, но от волнения все слова могут куда-нибудь улетучиться. Он то помнил, что именно сказал Лаариэ вместо «жить без тебя тяжело и невыносимо» и «любить тебя буду вечно». Заготовленная речь была длинной — два дня сочинял, все романы перелистал, а в итоге выдал: «Любить тебя тяжело, но я — буду». Спасибо, что жив остался. Выползню таких подробностей он, конечно, не сообщил.
Повелитель Темных дошел до лестницы. Вставать перед Элермэ на колени по совету Тиаласа было совершенно некуда. Голова, признающаяся в любви, окруженная плавающими бочонками — оригинально… но Супруга в её состоянии после всех волнений может и не понять. Он и так признается оригинальнее всех — после Обряда.
— Элермэ, — Амалирос прижал руку к груди. Вода потекла с рукава звучной струйкой, отвлекая и путая мысли. — Любить, конечно, тяжело… — Где-то позади поперхнулся багрянкой Озерный Владыка. — Любовь вообще… Потому что я… да не могу я, когда он здесь следит! Озерный, уплыви в коридор обратно!
Элермэ смотрела на эти мучения и понимала, что на лестнице ей придется сидеть долго. К тому же она уже прочитала по воде это признание пять раз и знала его наизусть. Когда Тиалас скрылся в боковом проходе, она сжалилась, показала пальчиком, куда следует смотреть, и ободряюще кивнула.
Амалирос прочитал по губам дражайшей Супруги всю признательную речь без запинки. Помощь, конечно, была неоценимая. Но, какое коварство! Опять про воду забыл! Воспользоваласссь. И хорошо бы кто-нибудь из детей унаследовал такую нужную способность.
Тиалас пил багрянку и завидовал. Справился, надо же! А начал-то почти правильно… нет, про родственные души, это он рано подумал. Выползень не умеет волноваться как надо. Озерный Владыка решил, что ждал достаточно. С багрянкой, конечно, было не так холодно, но все равно — мокро. К тому же сначала надо было синяк свести, а потом пить. Ну, теперь уж — как получится.
Обнимающихся пришлось образумить. Примирение — это замечательно, но хотелось бы счастливое событие отпраздновать в сухом месте.
— Амалирос, там мой лазутчик мается. Пошли, посмотрим, кто тут у тебя плутал.
Темный бросил взгляд наверх. Кровать исчезла. На верхней ступеньке стоял Гарнис. Он еще не высох, но с него уже не капало. Вода… неизвестно куда этот кладезь информации сейчас просачивается. Супруге, конечно надо доверять. Но доверие лучше оказывать, чем давать им пользоваться.
Амалирос помог Элермэ подняться и повел наверх.
В спальне Правители более полно оценили ущерб. Мятый серебряный кувшин, расколотый мраморный столик, пара битых чаш и позеленевший синяк Тиаласа. Амалирос помочь не смог. Элермэ тоже старалась, но Озерный Владыка, лечивший себя наскоро после багрянки, совершенно не представлял, как ему удалось сотворить такое чудо. Больше всего его занимал вопрос — откуда взялся в его организме такой нетипичный пигмент? Зелень, конечно, была бледная, но она же была! Амалирос предложил списать все на происки врага, а подданным предложить гордиться Владыкой таким, какой есть — временно местами Светло-Зеленым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
