он ведь вам положен, как и фабрично-заводским рабочим. Вот как получается. А жалеть нас не следует вовсе, жалость нам без пользы…
Мужики и рты пораскрыли от таких речей. Первым делом было закричать: не может быть! А поразмыслили, сравнили — действительно так, все совпадает. Вот тебе и жизнь наша! Мы их жалеем, а они, выходит, нас. Задумаешься!
Но все это мысли, разговоры. А настоящие дела начались скоро, да так, что, скажи об этом еще год назад, никто бы и не поверил, слушать не стал. И все эти пятнадцать человек.
Ходил-ходил Никишин, думал-думал, а потом и говорит. Вышли однажды вечером из конторы, он и затеял:
— Слушай, Тимофей Гаврилович, а что, если нам радио провести по деревне, а следом электричество? Радиостанция будет своя, электростанция своя. Как ты считаешь? Давно уже раздумываю над этим, покоя нету, а?!
— Да ты что?! — Тимофей Гаврилович даже приостановился. — На какие шиши, спросить тебя? Жилы последние порвем. И так через пень колоду шагаем. Электростанция! Как и в голову тебе пришло такое? Лет этак через десять ежели и надумаем, то и ладно…
— Нет не порвем жилы. — Никишин шел рядом, руки в карманах полушубка, шапка на брови надвинута, горбится, шаг редкий. Говорит, чуть повернув голову.
Тимофею Гавриловичу к мосту идти надо, а он остановился, топчется на холоде, слушает председателя. Никишин стоит и размеренно так, раскладывая слова, разъясняет.
— Не сорвемся, Гаврилыч. Война окончилась. В войну не пропали, а теперь и подавно. Как бы лихо ни было, станем все вверх карабкаться. В районе я договорюсь. В долги влезем, ссуду попросим. Потом оправдаемся, ей-богу. Смотри, народу если и не добавится к нам в Жирновку, то и не убавится, это уж точно. Подростки на глазах подымаются, завтра парнями называй, мужиками. Девки растут — бабам скоро возле скота помощь, в полях. Но главное — специалистов у нас сколько, а мы их на разные работы посылаем. Себе во вред. Они же нам и сделают все здесь до последнего винтика. Я уже говорил с ними об этом. Советуют: покупайте локомобиль, покупайте радиоаппаратуру, а в остальном положитесь на нас. Работу им дадим настоящую — истосковались они по ней, поверь! Давай попробуем. Что мы теряем, Гаврилыч? А ничего не теряем…
Тем он и молодец был, председатель Никишин, что разума никогда не терял, наперед загадывал, надеялся на лучшее. И с настоящей работой для приезжих верно подметил. Подметив, стал раздумывать, что бы им предложить, куда переместить, чтоб польза была…
В первое же лето стали их на сенокосе использовать, ссыльных, а толку мало. Косить не умеют: городские люди, а там косить не учили их, не приходилось сенокосами заниматься, откуда они приехали. Двух-трех метать стога посылали в паре с деревенскими мужиками либо парнями, чтобы смотрели, приноравливались приезжие. Остальных — копнить с девками сено сгребленное или подскребать. А то и подкапнивать. Возят на быках ребятишки копны, а поселенцы цепляют копны эти. Зацепил веревкой, бык дернул копну, потянул к стогу — осталась сена охапка, надо подскрести. Работа — для девчонок шестнадцатилетних. Ходит взрослый человек, мужчина, с граблями в руках целый день, подскребает. И такой неумелец иной, грабли держит неловко, и не от кустов к копне подскребает, а от копны к кустам. Бабы смеются, а что поделаешь — чужой труд им.
Вот он и надумал, Никишин, с радио да электричеством. Смелая такая мысль, даже браться страшно. Всю жизнь при керосине, в сумерках, а тут свет электрический, своя электростанция. И то надо сказать, сколько вниз по Шегарке деревень, до районного села самого, а ни в одной ни радио, ни электричества.
Осень сорок восьмого. После уборочной поехал председатель в район, в Пихтовку, вернулся довольный: все нужные вопросы обговорил. Тут же правление колхозное обязало, не затягивая до глубоких снегов, каждому двору привезти сосновую лесину из бора на столб. Вырезать из лесины не толстый, но и не слишком тонкий, а в самый раз чтоб, столб. Вкопать на указанное место, на нужную глубину, установить прямо: скоро потянут по столбам провода, сначала — радио, а затем электрические. Из мужиков бригаду организовали — и в тайгу ее, по первому снегу осинник строевой валить для электростанции, для сушилки, других нужных построек. По утрам в лес бригада отправляется, вечером — в деревню.
Место для электростанции выбрали на левом берегу Шегарки, на въезде, недалеко от крайнего двора, усадьбы Алехи Дорофеева. Место высокое, сухое, внизу омут — Котиков прозывается. А дальше чуть, за ручей, берег ровной поляной уходил к повороту речному, ко второму ручью. Налево, возле перелеска, кладбище деревенское, а сам берег не пахан, не кошен никогда: здесь решили сушилку строить. Раньше сушилка на Косарях была, в четырех верстах от Жирновки, как во Вдовино ехать. Табор там был летний…
Лесу наготовили, вывезли. Зимой на санях возили волоком — на сани комель, все бревно по земле. Летом на передках тележных. Шкурить начали бревна, пилить тес. Тесу надобно много, а канители с ним — вручную пилили, пилорама потом уже появилась, при совхозе. Козлы с помостом высокие, выше роста человеческого, закатывают на козлы бревно сосновое, один влезает на помост, второй внизу стоит, и пилой продольной — длинная пила, тяжелая, с большими зубьями — начинают тесину за тесиной отрезать от бревна. Вверх-вниз пила, вверх-вниз, работа тягучая, пот глаза застилает, рубахи на пильщиках мокры кругом, темны. Но ничего не поделаешь…
Рубят в несколько топоров электростанцию, рубят сушилку одновременно, где-то там, по узкоколейке леспромхозовской, везут к Пихтовке локомобиль — двигатель, который будет вырабатывать электричество. А радиоинженер давно уже освобожден от всех прочих работ, радио проводит по деревне, двое подростков в помощниках у него. Радиоаппаратуру, работающую от аккумуляторов, доставили в деревню. В конторе, в теплом небольшом прирубе, радиостанцию оборудовали (позже, когда пустят электростанцию, радио от электричества будет работать), осталось провода по улицам и переулкам протянуть, подвести к избе каждой — давно столбы вкопаны, стоят. Розетки закрепить на стенах, а рядом подвесить на гвоздь репродуктор — большой, вроде раструба, круг, оранжевый или черный, сделанный — пощупать если — как бы из картона. И вся работа. Спешит инженер, ребятишки рядом стараются.
Нацепил на ноги железные кривые кошки инженер, полез по столбам изоляторы на крючья навинчивать, провода крепить к изоляторам. Подвел проводку, репродукторы навесил, вилки в розетки воткнул. И вот однажды вечером неожиданно совсем из репродукторов послышался голос: вел передачу областной город. Все, кто был в избах в минуты те, вздрогнув, повернули головы к репродукторам и сидели так некоторое время, изумленные, поняв, что вот это оно и
