Глава 56 Осень 1919 года. "Санация" Пскова.
Петр Николаевич Краснов посмотрел вслед вышедшему Иосифу Виссарионовичу и в душе облегченно вздохнул. Это было кощунством, ибо человек отправлялся на верную гибель, но Петр Николаевич ничего с собой поделать не мог. Он боялся этого грузина, боялся его тигриных глаз, боялся его манеры разговаривать. Было в этом Джугашвили что-то такое, что вызывало в нем глубокий страх. И дело было не в том, что Иосиф Сталин большевик, точнее сказать бывший большевик. От Сталина веяло чем-то нечеловеческим, если бы Петр Краснов был глубоко верующим, то он наверное сказал бы, что дьявольским. Именно поэтому генерал Краснов и одобрил идею Сталина, лично с небольшой группой товарищей пробраться в занятый оккупантами Псков и убить командующего экспедиционным корпусом генерала Фоша. Он одобрил эту самоубийственную акцию с изначально нулевым результатом. Нулевым, потому что в Пскове на данный момент никого кроме оккупантов не было. Все население было уничтожено физически, и древний полуразрушенный Псков по своей сути был полевым лагерем противника. Никого и ничего постороннего на его территории быть не могло. Чужие (для оккупантов) там не ходят. А именно чужим и собирался стать Сталин и группа его боевиков. А поэтому вечная память павшим героям!
В город Псков генерал Фош и силы его экспедиционного корпуса прибыли наступая вдоль железной дороги с юго-западного направления. Генерал Краснов и части русской армии, намеревались попасть в Псков также наступая вдоль железной дороги но с северо-восточного направления. Как в центре города обложенного тройным кольцом военных патрулей интервентов очутился Сталин не знал никто.
Капитан Шпишпишковецжецкий, один из потомков великого Костюшко (во всяком случае он так считал, и стремился рассказать об этом любому собеседнику) оказался единственным из оставшихся в живых офицеров, способный внятно и более или менее четко обрисовать обстоятельства взрыва здания генерал-губернаторского особняка, под обломками которого погибли офицеры штаба во главе с прославленным французским генералом. По словам уцелевшего капитана, незадолго до проведения совещания прибыл майор интендант с группой вольнонаемных еврейских грузчиков и привез в соответствии с заявкой радиостанцию, а также дизель-генератор, и два комплекта аккумуляторов к ней. С документами у прибывших все было в порядке, все необходимые отметки о допуске имелись, были и отметки о прохождении постов оцепления с указанием времени, подписью, расшифровкой звания и фамилии дежурных офицеров. Прибывшую группу пропустили внутрь здания и она установила радиостанцию в требуемом начальником связи месте. Аварийный дизель-генератор, баки с топливом, а также запасной комплект аккумуляторов установили в подвале. Начальник связи лично проверил работоспособность оборудования, после чего поставил в командировочном предписании отметку о выполнении цели командировки, разрешающую убыть из штаба в место расположение складов интендантской службы. Вообщем все было в полном порядке. До того момента, пока на тридцать пятой минуте совещания, не прогремел страшный взрыв превративший особняк в груду обломков, а офицеров штаба в кровавую пасту. В том, что это были евреи капитан Шпишпишковецжецкий не сомневался, у них были огромные носы и огромные кепки с большими козырьками. И разговаривали они на чистом идише. Капитан даже припомнил обрывок разговора рабочих:
- Слюшай Гоги! Ти совсем тупой да? Ти зачем рация мне на ногу опустила! Дюмаешь мне не больна да? Маму твою ишак! Переставиль, да? А теперь виходи отсюда, да?
Поиск майора интендантской службы, а также еврейских рабочих с указанными приметами результатов не дал.
Петр Николаевич Краснов, с некоторой дрожью в руках (ну боялся он этого Сталина! Что тут поделать?) прикрепил Георгия четвертой степени к гимнастерке товарища Саахова. И шагнул с следующему герою-диверсанту. Как удалось Джугашвили нагло и бесцеремонно средь бела дня заминировать штаб экспедиционного корпуса интервентов он так и не мог понять. Но факт остается фактом - оккупационные войска обезглавлены, и сейчас самое время ударить, только вот войск маловато для удара даже по дезорганизованному противнику. Эх, сейчас бы хотя бы пару полков и батарею гаубиц!
Из детских сочинений:
"Кадеты… обернувшись на оставшееся позади здание шептали: - прощай, прощай, прощай! Прощай, дорогое гнездо кадет, прощайте, зеленые горы".
"Я очень устал, сидя на одном камне, не мог встать".
"Было очень холодно, снег был глубокий, я чуть не замерз, ноги и руки окоченели, я не мог идти и упал, меня подняли незнакомые казаки и повезли на подводе".
Глава 57. Осень 1919 г.Швейцарские тайны.
- Совсем ох…ли эти нейтралы! Почему мы воюем, а кто-то как сыр в масле!
Гнев командира пехотной роты пана Войцеха Копезельского можно было понять. Сколько сил было затрачено на разборку полотна железной дороги, и разрушение насыпи, и на тебе! Пан полковник приказал в считанные часы все восстановить. И ради чего? Ради того, чтобы пропустить нейтральный транзитный швейцарский эшелон, следующий через территорию России во Владивосток, а оттуда в САСШ. А хорошо эти швейцарцы у себя там в Альпах устроились! Ни с кем не воюют, банков наплодили, торгуют со всем миром! А тут корми вшей в окопах и жди пока настигнет русская пуля! Черт! Нужно было не всех в этом Пскове убивать, а оставить пару сотен, чтобы окопы рыли, да с этой насыпью помогли. А теперь и землю лопатами кидай, и рельсы таскай! Может плюнуть на все, да в Швейцарию податься! А что, мысль хорошая! Тех брюликов, что у той русской дворянки в Пскове в особняке прихватил, на домик в Альпах должно хватить! Еще бы ее дочку-красавицу с собой как служаночку прихватить! Неплохо бы смотрелась в белом передничке! Жаль только, что эта дуреха себе вены вскрыла, после того как ее попробовали на передок!
Войцех сел в стороне от насыпи и устало закурил. За спиной послышались веселые гудки паровоза. Ну вот, уже едут, нейтралы чертовы! Громыхающий состав, начал потихоньку замедлять ход, приближаясь к польским окопам. С поезда спрыгнули двое польских офицеров, и взвод солдат. Один из офицеров в чине поручика подошел к пану Копезельскому и сев рядом попросил закурить. "От самой Варшавы сопровождаем," - произнес он вслух, будто сам себе. Войцех устало кивнул, глядя на новенькие товарные вагоны с нарисованными швейцарскими флагами, и надписями на французском, английском, польском языках. Грузовой состав подавая гудки медленно двигался в сторону русских позиций. Там молчали и никто не стрелял. Наконец, когда паровоз поравнялся с линией русских окопов, на его подножку запрыгнул русский офицер. Глядя вслед исчезающему за лесопосадками составу, Войцех окончательно решил вопрос, насчет эмиграции в Швейцарию.
* * *
Командир Петроградского бронеотряда подполковник Шувалов присвистнул, глядя на содержимое железнодорожных вагонов, со швейцарскими флагами на дверях.
- Откуда дровишки? - спросил он у небольшого роста суетливого господина с крючковатым носом.
- От князя Калиты, господин офицер! - ответил тот, судорожно сжимая в руках потертую папку.
- От Калиты? Что-то больно новые они для Калиты! Впрочем, хоть от Сашки Македонского! Сгодиться!
- В таком случае, господин начальник, извольте пересчитать и принять по описи, мне еще отчитываться перед равви!
В крытых вагонах прибывшего на станцию состава, находились 54 свежевыкрашенных танка "Польский Рено".
* * *
- Да что они там, совсем о…ели! Может мне теперь податься тюльпаны выращивать? Или бубликами на рынок пойти торговать? - заорал генерал Краснов, выслушав доклад командира бронеотряда.
- Так может Петр Николаевич, у них еще танкистов попросить? А что, говорят, у Лаврентия Павловича везде свои люди есть! - ответил Шувалов.
- Да вы совсем там спятили со своим Кобой! Вы еще попросите, чтобы одна половина ляхов, стала воевать против другой!
- Хм, вообще-то, это интересная мысль, разрешите обдумать на досуге?
- !!!!!. Кстати на счет попросит танкистов… Можете их попросить у меня. В Молоди бездельничают двести юнкеров с Московских бронекурсов при Высшем Техническом Училище. Забирайте всю эту толпу и формируйте полк Рено. Времени на все про все неделя, а успеете раньше на пару дней, представляя к полковнику. Выполняйте. -
* * *
Утро гадостного дня для жолнеров и звезднополосатых морских пехотинцев началось в 5 часов по полуночи, с рева прогреваемых танковых двигателей где-то в тылу русских позиций…
Командир Полка Морской пехоты САСШ полковник Рейндолс поморщился. Судя по звуку это были свои американские Мк восьмые, бездарно потерянные под Гатчиной. По данным разведки у русских есть еще несколько броневиков и один два легких бронепоезда. Ну ничего, пятьдесят шесть 75 мм. Пушек Коне расставленных на танкоопасных направлениях достойно встретят этих скифов. Полковник не знал, что благодаря агентуре некого Л.П. Берии, на позиции французских артиллеристов доставлены снаряды для русских трехдюймовок. Типа ошибочка вышла. Но это были далеко не все сюрпризы этого дня. Из предрассветных сумерек завыли минимум два паровозных гудка и на станцию Торошино на бешеной скорости влетел бронепоезд и чудесным образом проскочив все стрелки ушел в сторону Пскова. На восточной окраине сожженного, разрушенного и разграбленного города, готовился к бою главный резерв оккупантов, два Силезских полка и Отдельный Санационный отряд. Предупрежденные по телеграфу поляки перевели стрелки в тупик, но лучше бы они этого не делали. Не успел жолнеж-пулеметчик удивиться тому что после его очереди от артиллерийской башни бронепоезда полетели щепки, как грохнула тысяча пудов динамита, заложенного в фальшивом бронепоезде. Передвижные склады в теплушках, железнодорожная батарея, да и сам пехотный резерв, были сметены огненным вихрем. И по этому сигналу взревели танковые двигатели и волна из десятков Рено, обгоняя медлительных Вилли пошла на позиции Морской пехоты САСШ. Идея с минной диверсией была конечно еще та авантюра, генерал Краснов так и сказал ротмистру Соломатины в ответ на его предложение.
