— До сих пор над этим ломаем голову, — вздохнул Строгов.
— А чего ломать? Посмотрели бы записи камер, — встрял Шендр.
— Не получится, — ответил Строгов, — Анна перегрузила энергосеть Речного, чтобы сжечь к чертям центр связи. Мать вынуждена была отключить все системы от сети, включая себя. На протяжении двух с половиной минут она была слепа и глуха.
— Но дроны ведь в автономном режиме были? — не успокаивался Литвин.
— Были, — кивнул Строгов, — да вот только чертов киборг их пошинковал так, что целой запчасти не осталось. Почти десяток выбил.
— Разве такое возможно? — удивился Шендр.
— Как видишь, — пожал плечами Строгов.
— А куда киборг делся потом?
— Неизвестно…
— Угнал «Проходец» и рванул прочь из города, — заявил я, до этого момента сохраняющий молчание.
— Не факт, — не согласился Строгов.
— «Проходец» угнали? Угнали. Киборга нашли? Нет, — хмыкнул я.
— «Проходец» могли увести и колонисты, воспользовавшись ситуацией, — предположил Строгов.
— Вряд ли за пару минут можно въехать в ситуацию и успеть ею воспользоваться, — проворчал Шендр. — Похоже, Мик прав.
— И куда киборг по-твоему свалил? — спросил Литвин у меня.
— А черт его знает! — пожал я плечами. — Может, где-то оборудовал себе берлогу и там затаился.
— А не нужно ли его найти и зачистить уже окончательно? — предложил Литвин.
— Хотелось бы, но не до него, — ответил Строгов.
— Почему?
— Комендант собирает силы для удара по марам, нас отправили на север. Вместе с нами идет группа, задача которой восстановить Северный. А киборг…черт с ним — связи у него нет с внешним миром, что он сделает?
— Связи нет и у нас, — проворчал я.
— Ты сам прекрасно понимаешь, что выбора у Анны не было. Она должна была уничтожить центр связи, — напомнил мне Строгов.
Ну да…все правильно. Выбора у нас действительно не было, и Анна сделала все, что могла. Вот только помешав противнику, она подложила свинью и нам — Серж не может связаться не то что с ВКС, но даже со штабом «Гардена». Да чего там, мы даже не можем ничего передать дежурным на той старой лоханке, что сейчас крутится вокруг Хруста.
— Мундалабай холодно, — Мундалабай плотнее завернулся в пуховики, которые собрал по салону (тут были 4 комплекта запасной теплой одежды, которые наш Пятница и экспроприировал).
— Да уж, холодно, — согласился с ним Литвин, — на кой черт мы туда премся…
— Конкретно ты — за куском своей земли на Хрусте, — хмыкнул Шендр, — а если удастся получить данные по бункеру или вообще найти бункер, то за кучей денег.
— Можно подумать, ты из чистого интереса туда прешь, — проворчал Литвин.
— Да нет среди нас альтруистов, — спокойно ответил Шендр, — и не должно быть. Разве что Мундалабай.
— Ага, конечно! — рассмеялся Литвин и ткнул чернокожего товарища локтем. — Мундалабай, ты чего захотел за то, что поперся с нами на север?
— Теплая дом, много женщина, оружия, — ответил тот. — Худой человек сказать, что я получить много всего и жить «при-пе-ва-ю-чи». Но я не хотеть петь всегда.
— Придется, — хмыкнул Строгов.
Мундалабай оглядел всех своим искренним, наивным взглядом и тяжело вздохнул. Ну что же — придется, так придется.
* * *
Мы давно прошли Северный, где остались техники, занимающиеся ремонтом коммуникаций и зданий, готовящие аванпост к прибытию второй группы. Мы вот уже два дня как перли сквозь снежную бурю, лишь по приборам нашего «Проходца» понимая, где находимся.
Благо, в этом плане Серж не поскупился и выдал самую настоящую, экспедиционную машину. Даже с учетом того, что на улице было почти минус 30, в салоне было тепло и комфортно. Нам было плевать на непогоду за окном, нам даже не нужно было видеть дорогу перед собой — умный компьютер с помощью датчиков прощупывал путь и уверенно вел нас вперед.
Нам же оставалось только спать, есть и скучать.
Лишь на 4 день Строгов, залезший в кабинку к Кузьме, разбудил всех.
— Подъем, ребята! Скоро конечная остановка!
Пробудить-то он всех пробудил, да вот только слишком рано. Метель не унималась, ветер, такое впечатление, лишь усилился, «Проходец» пер даже медленнее, чем вчера. Но пер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
До указанной в навигаторе точки мы добрались часа через четыре. К тому времени, к нашей радости, метель закончилась, ветер стих, и даже мороз несколько спал — градусник показывал всего-то –20.
Я первым выскочил наружу и вдохнул морозный воздух. Мы не часто останавливались, но все же приходилось — пусть салон «Проходца» вместительный, пусть в нем можно спокойно пройтись и не задеть головой потолок, но все же похрустеть подошвой по снегу, подышать свежим воздухом и ощутить на лице мороз было здорово.
Вот только наслаждаться этим всем мне предстоит долго и нудно. Последующий путь мне нужно пройти самому. Мои друзья и соратники должны будут остаться здесь.
Решили, что вперед я выдвинусь утром — уже темнело, и ночью здесь явно будет некомфортно. К тому же, как по приборам, так и по увиденным Строговым признакам ‒ алеющее небо, более синий снег на горизонте и крутящие суставы (при том, что тело у него вроде как новое), выходило, что завтра будет хороший день: без осадков и сравнительно теплый (если так можно назвать мороз в 20 градусов).
Этот день, а точнее вечер, мне запомнится надолго. Мы поставили палатку (хотя правильнее было бы назвать ее юртой или вообще вигвамом), установили генератор и подключили к нему нагревательные элементы. Внутри нашей «юрты» стало намного теплее. Да, до комфорта «Проходца» было далеко, но все же градусов 10 тепла нагнать удалось.
В центре «юрты» развели костер, на котором тут же пожарили замороженное мясо, которое запасливый Строгов добыл еще в Речном и заготовил для поездки.
— Сейчас вы узнаете, что такое шашлык, — заявил он и достал нечто, очень отдаленно напоминающее шпаги.
— Что еще за шашлык? — не понял Литвин.
— Это такое блюдо, — вместо Строгова пояснил Шендр.
— Вкусное? — тут же уточнил Литвин.
— Вроде да. Но нам-то его Строгов будет готовить, — усмехнулся Шендр.
— Но-но! — возмутился Строгов. — У меня все как положено будет. Тем более к шашлыку у меня есть секретный ингредиент.
Он достал из своего рюкзака две большие бутылки, наполненные мутной жидкостью.
— Это еще что такое? — уставился на бутылки Литвин.
— Божественный напиток, который позволяет познать себя, успокоить душу и тело, насладиться единением с природой, стать ее частью… — начал пояснять Строгов.
— А попроще? — перебил его Литвин.
— Самогон.
— Это мне сразу все объяснило, — хмыкнул Литвин.
— Неважно, — обиженно отмахнулся Строгов, — попробуешь — узнаешь.
Спустя час после того, как прогорели дрова, а вытяжка убрала из «юрты» дым, Строгов установил «шпаги» с нанизанным на них мясом прямо над костром, на небольшие П-образные рамы, которые воткнул у костра до того, как разжег его.
Тут же появился запах, от которого закружилась голова и потекли слюни.
Нет, я пробовал нечто подобное там, на Земле. Но здесь, на Хрусте, среди ледяной пустыни, в «юрте» мне показалось, что ничего вкуснее я не ел.
Впечатление испортил напиток Строгова. Я сдуру попытался опорожнить его залпом и, снова-таки, судя по ощущениям, чуть не помер на месте. Горло и желудок пекли адским огнем, я хватал воздух широко открытым ртом, но от этого становилось только хуже.
— Слабак! — заключил Строгов, отвинтил крышку на бутылке с дистиллированной водой и протянул ее мне: — Запей.
Я тут же приложился к горлышку, а Строгов протянул мне кусок прожаренного мяса.
— Заешь.
Я послушно заглотил кусок и тут же почувствовал, что мне стало намного легче.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это что за отрава? — спросил я севшим голосом, указав на бутылку с его «божественным напитком».
— Я ж говорил, — пожал плечами Строгов, — самогон.
— Ты его что, из мочи слепней делал? — поинтересовался я.
