с сербским гербовым орлом и неоновые буквы «Кафана Орео». Эклектично, ничего не скажешь. Иллюстрация Белграда. Старое, новое, хулиганское и непременно патриотичное. Все в одном.
Ну что, настало время погрузиться в жизнь белградского андерграунда.
Я решительно зашагал по мокрым ступенькам, стараясь верить в то, что на них никого не стошнило. Несмотря на то, что мой костюм выглядел более чем скромно, я все равно морально готовился к тому, что буду выделяться. Хорошо хоть, наличку не забыл прихватить. Впрочем, в таких местах ее лучше лишний раз не светить.
Едва я открыл дверь, как на меня обрушилось все сразу: запахи кофе, пива и ракии, шум голосов, грохот музыки. И из динамиков на меня орал проникновенный голос:
«Востани, Србије! Давно си заспала, у мраку лежала. Сада се пробуди, и Србље возбуди!»
Неплохо так. Песня-то не простая, это был первый гимн Сербии. «Поэма о восстании сербов», посвященная тем знаменитым событиям. Только сейчас она звучала в современной обработке — электронная музыка с фольклорными мотивами, женские голоса на подпевке. Зато я сразу понял, куда попал.
В место, где иностранцам едва ли были сильно рады. Ну спасибо, Столыпин, удружил.
— Здраво!
Бармен за стойкой моментально срисовал во мне интуриста и насмешливо приподнял брови. Дескать, ну заходи, коли не боишься. А я не боялся. Мне было любопытно.
Кафана — вообще отдельный, исключительно балканский, тип общепита. Это не ресторан и не кафе — еду здесь не подают. Максимум можно рассчитывать на соленый арахис к пиву. Это не бар — нет такой широкой карты напитков: всего пара сортов пива и несколько видов ракии. И не кофейня — ибо здесь, как правило, всего пара-тройка видов кофе, причем чаще всего средней паршивости. Любой петропольский гламурный бариста от такого меню пришел бы в ужас.
Кафана — это место, где собираются люди на чашку кофе с рюмкой ракии. Пить кафу быстро здесь не принято — хозяин может обидеться и вышвырнуть из заведения. Зато принято собираться любой компанией. Старики по утрам заходят почитать газету под чашку кофе со шливовицей. Днем и работающие, и безработные собираются на кофе в обеденный перерыв. А вечером уставший люд расслабляется под различные пропорции кофейных и горячительных напитков.
В кафанах сплетничают и обмениваются новостями, празднуют и горюют, заключают сделки, встречаются на разборки — словом, именно кафаны отражают балканское отношение к жизни. А философия простая: «Если ты не можешь найти время на несколько чашек кофе в приятной компании, то к черту такую жизнь».
При этом существуют кафаны, где женщинам появляться нежелательно. Считается, что для дам нужны более симпатичные интерьеры и карта напитков пошире. Судя по всему, я попал как раз в такую суровую мужскую кафану.
— Jедну домачу и лозу, молим, — сказал я бородатому бармену и положил на стойку пару некрупных банкнот.
Тот удивился моей способности сделать заказ на сербском, и, кажется, я приобрел в его глазах пару очков.
— Скоро класични балкански доручак, — хохотнул бородач. — Добро. Пет минут.
Ну, не совсем. Классический балканский завтрак включал в себя еще и сигарету помимо домашней кафы и ракии. Правда, хоть я и не курил, но в помещении было так накурено, что можно было повесить штук десять топоров.
Бармен жестом предложил мне выбрать столик. Выбирать было не из чего, да и я искал глазами своих вчерашних знакомых. Вообще, я не особо ожидал их появления. На их месте я бы поблагодарил небеса за то, что отделался лишь поломанным автомобилем, и постарался бы больше не попадаться мне на глаза. Может, и вовсе бы уехал из города — на всякий случай.
Но эти парни, видимо, были совсем отбитыми. Ибо я нашел их в самом конце дальнего зала. Все заведение тонуло в полумраке — на освещении экономили и вкручивали слабые лампочки. Хотя, насколько я понял, для суровой кафаны чем аскетичнее интерьер, тем круче. Так что здесь стояли столы и стулья от разных старых гарнитуров — некоторые выглядели так, словно их отвоевали у бездомных на свалке. На крашенных в белый и заляпанных стенах висели старые пропагандистские плакаты. Все столы были липкими от пролитых напитков.
Да уж, давненько я в такие места не попадал. Игнорируя направленные на меня косые взгляды завсегдатаев, я направился к своим новым знакомым.
— Ну здраво, — я отодвинул стул и уселся рядом с парнем, что вчера вел машину. Двое других юнцов снова таращились на меня как на призрак и совершенно позабыли о заказанном пиве.
— Зраво, господине, — отозвался самый старший паренек. — Мислили смо да нећете доћи.
— А я пришел. Жаль, задержался.
Конобар как раз подошел с моим заказом. Немало удивившись тому, что я заскочил не просто так, а пришел на встречу, он все же протер наш стол и поменял пепельницу. Прав был Столыпин — сербский язык пригождается все больше.
— Поновите за господе, — я указал на наполовину выпитое пиво юнцов.
— Добро.
Официант ушел, а я попробовал кафу. Ну да, то, что они здесь называли домачей, на деле таковой не являлось. Не варили они кафу в турке, а просто заваривали молотый кофе кипятком. Ну да ладно, зато аутентично.
— Понудили сте нам посао, — сказал старший. — Какав је то посао?
О, сразу о деле заговорили. Им что, настолько нужна работа, что они были готовы взяться за нее даже после случившегося?
— Работа простая, — улыбнулся я. — Вы слышали о пророчестве святого старца Фаддея?
Парни переглянулись, а затем вытаращились на меня во все глаза.
— И ви га знате?!
— Знаю. Про блудного сына, что придет из-за гор и смоет старую кровь священной водой. Так вот, мне нужно, юные господа, чтобы вы напомнили Белграду об этом пророчестве. Судя по всему, у вас есть нудные ресурсы и связи, чтобы это сделать.
Хулиганы снова переглянулись.
— А зашто?
— Зачем — вам пока знать не следует. Но я скажу, что вам нужно делать, и как.
— Молим?
— Первое, что скажу. Убивать и даже бить никого не нужно. Ничего, кроме мелкого хулиганства.
Парни снова переглянулись.
— Досадно.
— Скучать вам не придется, работы много. Кроме того, я не хочу потом отмазывать вас от полиции. А мелкое хулиганство замять проще. Так вот, господа. Если вы хотите действовать за идею, эта идея у меня есть. Возрождение Сербии — вот эта идея. Возрождение старинных традиций и работа на благо своей земли и своего народа. Не туда вы смотрели, когда пытались терроризировать австрийцев. Их от ваших выходок меньше не станет. Ну взорвете одного,