— О, чтоб Харон забрал тебя! Почему ты еще здесь?
Домиция Лонгина бросила в Кариния чернильницей. Юноша взвизгнул и выбежал из ее покоев, забрызганный черными пятнами.
Домиция Лонгина устало присела на кушетку, пытаясь высвободиться из объятий опиумной расслабляющей дремоты, окутывавшей ее мягкими, дурманящими волнами. Наконец, ее голова очистилась достаточно, чтобы обдумать план действий.
Как предупредить Марка Юлиана? Его необходимо известить в первую очередь. И нельзя посылать к нему кого-нибудь из своих служанок. Но кого же тогда? Да, он подойдет для этого поручения. В прошлом месяце она уже отослала Марку Юлиану один александрийский манускрипт, от него осталась копия, в которую можно зашифровать послание и отправить ему. То, что он вторично получает один и тот же манускрипт, насторожит его и он поймет, что произошла беда.
Возможно, Марк Юлиан и так все знает. Может быть, в этот момент палачи Вейенто уже пытают его, выпытывая имена заговорщиков.
Книга с предупреждением об опасности была доставлена в особняк Марка Юлиана в самом начале вечера. Он сразу же разослал гонцов, намереваясь созвать совещание всех главных заговорщиков в доме Виолентиллы на Капитолийском холме.
Марк Юлиан высоко расценил смелость Кариния и быстроту действий Домиции Лонгины, но в то же время проклинал судьбу, потому что именно в тот вечер Эрато должен был доставить Ауриану в дом Виолентиллы.
Взбираясь на холм, он ступал по растоптанному люпину и экскрементам, сталкиваясь с участниками веселых шествий, переодетыми сатирами и нимфами. По дороге он старался просчитать варианты возможных действий. Конечно, теперь придется отменить свидание с Аурианой, так как он не имел права рисковать жизнями заговорщиков. Здравый смысл подсказывал перенести свидание на другой вечер. Но сколько их, этих вечеров осталось в его распоряжении? Что, если его арестуют еще до конца этого месяца?
Внезапно у Марка Юлиана появилось ощущение, что за ним следят. Он взглянул на луну, повисшую над тем местом, где должно было состояться совещание заговорщиков. Она была полной и казалась исполненной загадочной, спокойной мудрости. Она смотрела на него и смеялась над ним, над его попытками установить свои правила, которые легко опрокидывал слепой, неумолимый пульс жизни. Эта луна была демоном плодородных низин, заботливым и безжалостным одновременно. К ней нельзя было взывать голосом разума, но бездонная пропасть ночи, в которой она находилась, порождала безграничное терпение. Ее призыв был беззвучным, но очень сильным и сбивающим с толку. Марк Юлиан понял, что он становится жертвой каких-то мощных, первобытных сил, природа которых находилась за пределами его познаний. Внезапно возникшее странное любопытство подсказало ему не пытаться противодействовать им. Он подумал о новой религии, которая зарождалась в народных глубинах через муки и страдания. Неужели старые боги оказались совершенно беспомощными, если люди перестали в них верить? Ауриана теперь казалась ему не только любовницей, но и жрицей, манившей его к ритуалу, столь же старому, как и само человечество — посеву семян в почву, таинственному обряду Святого Новобрачия, который, судя по некоторым манускриптам, когда-то был широко распространен среди племени латинов. Марк Юлиан вспомнил о древнем царе Нуме, гордо правившем в своих владениях, где люди жили в лачугах из глины и шалашах. Его женой стала Эгерия, богиня и нимфа, мудрость которой он сумел познать. Еще Марку Юлиану пришло в голову, что согласно учению Изодора жених должен был побывать в другом мире, и тогда его жизнь продлится вечно.
Если любовь Аурианы несет с собой смерть и избавление от этой убивающей душу, насквозь прогнившей жизни с ее бесчеловечными законами, то такую смерть философы восхваляют. Свидания с ней в этом случае не риск, а молитвы жертвоприношения на поросший живой травой алтарь настоящей, естественной жизни. Надо обязательно повидаться с ней.
В этом решении Марк Юлиан еще больше укрепился к тому времени, когда добрался до дома Виолентиллы и оттуда послал гонца к Эрато с приказом отвести Ауриану в свой дом. Он уверял себя, что все будет хорошо. Она придет поздно вечером, одетая в мохнатую телячью шкуру и маску козла вместе с переодетыми стражниками, которых лично отберет сам Гарпокрас. Наверняка никто не обратит на них никакого внимания.
Заговорщики встретились в подвале особняка. Кроме Марка Юлиана и Нервы там присутствовали еще три влиятельных члена Сената, которые примкнули к заговору в числе первых. Был также центурион преторианской гвардии, человек, обладавший феноменальной памятью. Он был в состоянии рассказать о том, где в данный момент находились многочисленные посты и в каком порядке на них сменялся караул в течение всего прошлого месяца. Вместе с ним пришел и Главный постельничий дворца Парфений, которому лучше, чем кому бы то ни было известен распорядок дня Императора и его привычки. Марк Юлиан слушал, как они обсуждают различные планы спасения жизни Нервы.
Он решил предложить пожертвовать собой, но хотел выждать до последнего, надеясь обойтись без этого. Все предложения сводились к одному — немедленно убить Домициана, но никто не мог пройти мимо того факта, что до сих пор не удалось привлечь на свою сторону достаточное количество офицеров преторианской гвардии и обеспечить явный перевес в силах. К тому же в течение последующих восьми дней Домициан должен был находиться на вилле Альбан под охраной центурии, которой командовал самый преданный Императору центурион Сервилий. Домициан будет обдумывать обвинения против своих очередных жертв и охотиться вместе с Сервилием на лосей и антилоп.
Марк Юлиан с ужасом осознавал, что время летит слишком быстро. Солнце уже зашло, и на небе наверняка появилась коварная луна. Ауриана скорее всего давно уже находится в его доме. Его отсутствие расстроит и встревожит ее.
Подождав еще немного, Марк Юлиан подозвал Анакреона, вольноотпущенника, которому он доверял и который неплохо нажился, получая от него щедрое вознаграждение за выполнение различных опасных заданий. Анакреон должен был предупредить Ауриану, что Марк Юлиан сможет вернуться домой лишь после того, как взойдет луна.
Но в эту ночь удача изменила Анакреону. Его поймали, когда он перелезал через чей-то забор, пытаясь пройти напрямик и сэкономить время. Вигилий, схвативший его, передал вольноотпущенника людям Вейенто, учуявшим неплохую поживу — этот человек шел со стороны особняка Виолентиллы, а всем было известно, что эта благородная дама находится под подозрением. Анакреона тут же доставили во дворец и подвергли пыткам на дыбе, но он мужественно стоял на своем и утверждал, что ему ничего не известно о тайных связях Виолентиллы.
