“Гольфстрим” включил внешние огни и начал снижать скорость.
– Вы можете сообщить мне ваше имя и откуда вы?
– “Ноябрь-114СМ”, вы по уши в дерьме, – Манди еле удержался от площадной брани. Разумеется, он знал эту теле про грамму, одну из так называемых “мусорных” передач “желтого” телевидения, которую делали любители ставить камеры в самых неожиданных местах и снимать на видеопленку людей, когда те совершают какие-либо неблаговидные поступки. Манди не понимал, чего ради они рискуют жизнью.
– Вот что, “Ноябрь-114СМ”, вы допустили грубое нарушение правил. Если будете идти прежним курсом, по вам могут открыть огонь без предупреждения. Немедленно отверните влево к Си-Айл-Сити и готовьтесь к посадке в международном аэропорту Атлантик-Сити. Все.
– Пилот ВВС, это Барри. Мы ведем прямой репортаж по национальному телевидению, и за ходом перехвата следят двадцать миллионов зрителей. Должен сказать, что вы, ребята, искали нас дольше, чем я рассчитывал. Мы все время были у вас на радарах, или вам пришлось сперва выслеживать нас?
Манди хотел повторить предупреждение, но этот ублюдок не дал ему заговорить.
– Теперь, когда вы нас опознали, экипаж снова намерен выполнять полетное задание, и мы последуем к месту нашего назначения, в аэропорт Ньюарка. Мы отключили ночную камеру и будем снимать обыкновенной. Спасибо за помощь, парни.
После этих слов в кабине вспыхнул яркий прожектор, направленный прямо на Манди.
Луч мгновенно ослепил его. Боли он не почувствовал, но разозлился не на шутку. Когда Манди резко повернул голову и пригнулся, защищая глаза, у него опять началось головокружение. Казалось, F-16 перевернулся через хвост брюхом кверху. Манди машинально проорал что-то в микрофон, редко толкнул вперед консоль и только потом понял, что у него просто кружится голова, а руль в полном порядке. Он успел подняться почти на тысячу футов, прежде чем наконец совладал с самолетом и снова убедил себя, что указатель положения машины в воздухе не врет.
Но, когда Манди закричал, Том Хамфри тоже машинально отреагировал на этот вопль. Он ударил по расположенной на щитке управления дроссельными заслонками кнопке с надписью “воздушный бой”, и компьютер управления огнем мгновенно сменил режим работы с “визуального опознания” на “воздух – воздух”, тотчас поставив на боевой взвод самонаводящиеся ракеты AIM-9 и двадцатимиллиметровую пушку. Потом Хамфри перевел рычажок “боевые/холостые” в положение “боевые”, и на панели приборов, ведающих боезапасом, сразу появилась надпись: RDY4A-9LM, означавшая, что четыре ракеты заряжены. Теперь настала очередь большой кнопки с надписью “выпуск”, которая открывала самонаводящиеся боеголовки ракет. Через несколько секунд Хамфри увидел мигающий ромбик с правого края верхнего экрана. Значит, первая “вертихвостка” поймала турбовинтовой самолет и стала на “пуск”. Хамфри нажал кнопку старта на своей консоли. На все про все ему понадобилось около трех секунд.
Ракета AIM-9P с короткой вспышкой соскользнула со второго пускового желоба и мгновение спустя угодила в левый двигатель турбовинтового самолета.
Ничего этого Манди не видел и видеть не мог. Краем глаза он заметил вспышку, потом услышал, как кто-то орет: “Мейдей! Мейдей! Мейдей!” Затем – громкий разряд статического электричества, короткое: “Ой, бля...”
И больше ничего.
– Шестьсот сорок первый, говорит “Либерти”.
– Шестьсот сорок первый, слушаю. – Шестьсот сорок первый, это был ваш “мейдей”? Доложите обстановку.
– Шестьсот сорок первый в зеленом коридоре, – ответил Манди. – Меня ослепил прожектор “лира”, пришлось прервать перехват. “Мейдей” слышал. Шестьсот сорок первый потерял из виду цель. Шестьсот сорок первый ведомый, доложитесь.
Никакого ответа.
– “Ноябрь-Джульетта-642”, свяжитесь с “Либерти” напрямую.
По-прежнему молчание. Манди поискал глазами фонарь кабины ведомого. Довольно бесполезное занятие в темное время суток. Тогда он раздраженно м в микрофон:
– Том, ты в воздухе, черт возьми?
– Второй в воздухе, – наконец отозвался Хамфри. Черт, ведущий, я думал, ты подвергся нападению.
Манди уловил нотки ужаса в голосе ведомого, и горле у него стало сухо, как в песчаной пустыне.
– Повтори, шестьсот сорок второй.
– Я думал, он в тебя стреляет, – прохныкал Хамфри, и Манди услышал, что его ведомый рыдает. Господи, да он в слезах... – Я думал, он в тебя метит, Грег. Я думал, тебя подбили.
Наконец Манди уразумел, что натворил его ведомый.
– Том, это Грег. Ты меня видишь? Видишь мои огни? Сообщи, где ты. Ответа не было.
– Том, где ты?
Потом Манди решил, что лучше обратиться к Тому резче, по-военному:
– Шестьсот сорок первый ведомый, проверка.
– Второй в... О, боже, боже, я сбил этот вонючий самолет! – ответил Хамфри.
– Том, ты делал свое дело. Теперь возвращайся ко мне под крылышко! – воскликнул Манди. – Где ты? Сообщи местонахождение. Ты видишь меня? Центр, дайте мне вектор к шестьсот сорок второму. Том, чтоб тебе, отвечай!
Вдруг Манди увидел яркий сполох огня, и мгновение спустя F-16 на полном форсаже пулей вылетел вперед из-под его левого крыла. Оставляя в небе огненный след, он устремился на север, потом развернулся прямо перед носом Манди и рванулся на восток, в просторы Атлантики.
– Том, я вижу твои сопла. Подожди секунду, сейчас наладим радарный контакт. Внимание, можешь выключить форсаж, Том.
Но пламя по-прежнему вырывалось из дожигателя топлива. При работе на пятом ряду форсунок F-16 сжигал почти сто тысяч фунтов топлива в час, значит Том останется без горючего меньше чем через три минуты.
Манди повернул на восток и бросился в погоню за своим ведомым.
– Шестьсот сорок второй, ты у меня на радаре, вырубай дожигатель, говорят тебе!
Манди и самому пришлось включить дожигатель, чтобы не упустить Хамфри с радара.
– Том, выключай дожигатель. Я вижу, ты теряешь высоту. Набери восемь тысяч футов, я буду правее тебя и чуть сзади.
Спустя девяносто секунд “Ноябрь-Джульетта-642” рухнул в Атлантический океан в двенадцати милях восточнее Лонгпорта, штат Нью-Джерси. Дожигатель топлива у него работал на всю катушку, и самолет ударился о воду на скорости, значительно превосходящей скорость звука. Отпускники на Деревянной набережной в Атлантик-Сити потом рассказывали, что видели в небе над океаном ниточку света и подумали, будто это падает звезда.
А коли так, некоторые даже загадали желание.
НОВОЕ ЗДАНИЕ АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ,
БЕЗ МАЛОГО ЧАС СПУСТЯ
Подполковник Эл Винсенти трусцой вбежал во временный кабинет Хардкасла в новом здании администрации, стоявшем напротив Белого дома. Его наконец уговорили повесить в шкаф летный комбинезон и облачиться в парадный мундир на то время, пока он работал поблизости от Белого дома, но было видно, что Винсенти чувствует себя в нем неловко. Заметно было также, что брился он в машине по пути сюда: в нескольких местах щетина осталась нетронутой. Дебора Харли, напротив, по своему обыкновению выглядела опрятно и подтянуто, хоть сейчас на прогулку. А между тем она приехала на несколько минут раньше Винсенти.
– Что стряслось, адмирал? – спросил подполковник. – Секретарь говорил что-то о несчастном случае.
Хардкасл вручил ему электробритву и настольное зеркало. Похоже, у адмирала был большой опыт бритья на бегу.
– Приведите себя в порядок, пока я буду посвящать вас в дело, – велел он Винсенти. – Около часа назад звено истребителей из Атлантик-Сити перехватило турбовинтовой самолет, который шел без огней и радиосвязи и норовил подобраться к Филадельфии со стороны океана. Оказалось, что на борту была бригада телевизионщиков из программы “Шепоток”.
– Можете не продолжать, – сказал Винсенти. – Высотная пушка?
– Хуже. “Вертихвостка” прямо в выхлопную трубу. Уже после перехвата и опознания, – ответил Хардкасл.
Винсенти чертыхнулся себе под нос. В лучшие времена такое могло привидеться пилоту перехватчика только в ночном кошмаре, но при нынешнем чрезвычайном положении это рано или поздно должно было произойти.
– Но еще хуже то, что стрелок обвинил себя во всех тяжких и грохнулся на своем F-16 в океан.
– О боже, нет! – вскричал Винсенти. – Президент наложит полные штаны.
– Еще увидим, – ответил Хардкасл, и тут зазвонил телефон. – Через два часа Лифтер созывает штабное совещание. В четыре утра разбудят президента, и первое совещание в Овальном кабинете, вероятно, начнется в пять. Нас ждет трудный день.
Секретарша Хардкасла давно ушла, потому что было далеко за полночь, и адмирал сам снял трубку.
– Хардкасл слу...
– Это адмирал Айэн Хардкасл, тот самый, что охотится за Анри Казье? !
Хардкасл указал на отводную трубку на столе секретарши. Харли опрометью бросилась туда, проверила, есть ли выключатель на микрофоне (он был), и сняла, трубку. Нажав кнопку на телефонном аппарате, Дебора начала записывать разговор и отслеживать звонившего. Когда она поднесла трубку к уху, Хардкасл спросил:
