С усилием поднявшись, Джесси оттолкнула его и уложила на спину. Сама же села сверху, обжигая своим жаром его бедра. Желание снова овладело ею, когда, сжав в ладони, она стала ласкать его член. Грегор вздрагивал от дикого возбуждения, и она чувствовала, какой он горячий, влажный и липкий оттого, что только что был внутри ее. Направив его рукой, она опустилась на него до самого основания. И снова у нее перехватило дыхание от наслаждения. Затем она склонилась и, найдя в темноте его рот, пылко, но кратко поцеловала Грегора. Их пальцы сплелись, и в крепком объятии она ощутила его одобрение и поддержку. Это придавало ей сил.
Он вталкивал член все глубже, наполняя ее тело блаженством. Она двигалась все быстрее, в одном ритме с ним, и это было подобно гонке за наслаждением до той секунды, когда он жарким шепотом стал повторять ее имя, а член его буквально взорвался, извергая в нее горячие струи спермы. Склонившись над ним, она продолжала двигаться, двигая бедрами и одновременно покрывая поцелуями его лицо в полной темноте. Когда его член последний раз вздрогнул внутри ее, она тоже сдалась наслаждению и упала без сил.
Сначала они просто рухнули на сено, потом снова легли рядом, лицом друг к другу.
— Ты вся светишься, милая. — Он нежным движением убрал волосы у нее со лба. — Если ты обладаешь таким волшебным даром, для чего ты работала проституткой?
Она вдруг напряглась и инстинктивно ощетинилась.
— Я лишь хочу понять тебя, — добавил он.
— Мне приходилось заниматься разной работой. Я воспитывалась в семье, в которой все меня боялись. И я сбежала от них, когда мне было… как только смогла придумать, как это сделать. Какое-то время я жила в лесах и была при этом счастлива.
Джесси вздохнула, отдаваясь воспоминаниям. Это было славное время. Тяжелое, но хорошее. Это было так естественно быть в близости с природой, но, когда настала зима, ей понадобилась помощь. Одна вдова впустила ее в свой дом, в обмен на работу, которую Джесси должна была выполнять, так как сама хозяйка уже не справлялась.
— Затем я работала на земле за еду и ночлег. Но вдова умерла, и приехали какие-то дальние соседи, чтобы убраться в доме…
И, делая это, заодно выгнали оттуда и Джесси. Один из них даже обвинил ее в том, что это она довела свою нанимательницу до болезни.
— В Данди я отправилась потому, что там должен был быть мой отец.
— Твой отец? Раньше ты не упоминала о нем.
— Я не знала его. Он ушел из семьи еще до моего рождения. Как говорили, ушел в море. Мама долго не переставала ждать его возвращения, так как он обещал вернуться, а со временем сказала и нам, что мы должны найти его и следовать за ним. Да, она была полна решимости отыскать его. — Джесси тихонько рассмеялась. — Наверное, она так и не смогла смириться с тем, что он оставил ее с тремя детьми.
Он сбежал из-за ее колдовского дара. И все же она отправилась на юг.
— Однако, когда мы прибыли в Шотландскую низменность, все изменилось. Талант моей матери к волшебству и целительству навлек на нас неприятности.
Грегор притянул Джесси ближе к себе и стал целовать ее лицо.
На мгновение она расслабилась и чувствовала только это, растворяясь в нежности его объятий и принимая поддержку и помощь, что он предлагал.
— Так что же с твоим отцом?
— О, я спрашивала о нем на каждом постоялом дворе Данди, но не нашло никого, кто знал бы его или, по крайней мере, мог признаться в знакомстве с ним.
— Я спрошу, когда вернется мое судно. Если он еще жив, я смогу помочь тебе найти его.
Приложив палец к губам Грегора, она заставила его замолчать.
— Боюсь, лунный свет как-то странно повлиял на твой рассудок, — с иронией сказала она. — Даже если он еще жив, это совершенно чужой мне человек. Я слишком давно оставила надежду. Самый лучший выход для меня — это вернуться в Северное нагорье, где мы когда-то жили в безопасности и были счастливы и где, быть может, Леннокс и Мэйси ждут меня.
— Твои родные?
— Мэйси — моя сестра-близнец, а Леннокс, брат, на несколько лет старше нас.
— Между близнецами нередко существует какая-то особенная связь.
Джесси кивнула, она снова была тронута чувствительностью и чуткостью Грегора. Он интересовался ее родными, хотя говорил, что у него нет ни братьев, ни сестер.
— Иногда я чувствую, будто она со мной, словно наши мысли вдруг сталкиваются. Я думаю, она достигла больших успехов, чем я, но и моими мыслями и побуждениями движут надежды, желания и мечты. — Джесси прижала ладонь к сердцу, когда знакомая тупая боль пронзила ее.
— А твой брат?
— Он был сумасбродным и необузданным.
— Неужели еще хуже тебя?
— О да! — Леннокс порой являлся ей во снах, и сны эти неизменно предвещали что-то дурное. — Он приобрел этот дар еще мальчишкой и чаще нас играл им и быстро всему учился. — Это принесло ему немало бед, так же как и ей, если не больше. Она улыбнулась Грегору, развеяв теплой улыбкой тучи, что омрачали их разговор. — Уже очень давно я начала зарабатывать и собирать деньги на возвращение.
— И проституция оказалась наилучшим способом?
Неужели в его голосе слышалось осуждение? После всего, что было между ними? Джесси была заинтригована. Что это — ревность, любопытство или действительно порицание? Последнее не было бы оригинальным, большинство людей считает, что проститутки ничуть не лучше каких-нибудь жалких паразитов. Однако в нем стало проявляться что-то собственническое по отношению к ней, с тех пор как они покинули его территорию. В их тайных встречах в Белфур-Холл было еще больше страсти, чем прежде. Две последние ночи были самыми прекрасными и самыми счастливыми в ее жизни, хотя все это время она ходила по лезвию бритвы. Угроза разоблачения преследовала их, и вынесенный ей приговор был слишком свеж в памяти, и даже тот момент, когда дело будет закончено, а Грегор освободится от своего тяжкого бремени, неизбежно причинит ей боль, ведь он оставит ее навсегда.
— Ты осуждаешь проституток, несмотря на то что пользуешься их услугами?
— Я лишь интересуюсь твоими мотивами, не более того.
— Люди стараются обращать меньше внимания на блудниц, а из-за моих необычных способностей меня повсюду преследовали подозрительные взгляды. Кроме того, у меня не оставалось выбора… это был единственный выход. — Джесси было больно говорить об этом, ибо у нее имелась гордость, хотя ей и пришлось давно забыть о ней. Но сейчас они с Грегором были честны и откровенны друг с другом, и не имело смысла притворяться, что жизнь ее была легкой и светлой.
Но он безмолвно слушал, и тревоги Джесси по поводу ее признания все возрастали.
