Данька потянулся за наганом, но Соломон уже задраивал люк изнутри.
* * *
— Ой, лимончики, вы мои лимончики…
Соломон задраил и вторую дверь. Что делать дальше, он пока не представлял. Кот Василий держался с некоторым превосходством, как бы намекая, кто тут главный, Соломон посмотрел на него с упреком, и Василий снизошел до объяснений. Он запрыгнул на пульт и полоснул лапой по одному из рычагов. Соломон послушно потянул рычаг на себя. Из-под ног раздалось утробное рычание, которое тут же перешло в мягкую вибрацию.
— Вы растете не в моем саду…
Василий уже указывал на следующий рычаг, но Соломону этого не требовалось, он понял, что мудрый Туманский делал эту ракету для идиотов. Очередность действий была обозначена на пульте стрелками и цифрами. Также имелись мелкие надписи, изучение которых Соломон оставил на будущее.
— Ой, лимончики, вы мои лимончики…
Соломон усадил Василия в кошачью коробку. Кот тут же высунул морду в специальное отверстие и замер, не сводя пристального, немигающего взгляда с Соломона. Соломон пристегнулся в кресле. Откуда-то снизу запахло дымом.
— Вы растете у Сони на балкончике…
* * *
Данька попытался было колотиться в дверь, но больно ушиб руку. Стрелять он так и не решился, опасаясь испортить хорошую вещь.
Когда сцена под его ногами стала угрожающе двигаться, Данька поспешил к выходу.
Что он видел дальше, то видел и весь Качибей.
Легкими спичками осыпались с оперы строительные леса. Задрожала земля, из-под здания повалил дым.
Потом медленно, как во сне, та часть крыши оперы, что была над сценой, разделилась на лепестки. Этого с улицы никто не мог рассмотреть, но слышны были лязг и грохот жуткий. Уже собралась огромная толпа самых бесстрашных и любопытных существ в мире — качибейских зевак. Пахло гарью, качибейцы охали и свистели, иностранцы тоже что-то щебетали на своем птичьем языке, тетки крестились, поминая попеременно то бога, то черта. Беспризорники, не теряя времени, таскали кошельки.
Со скрежетом выдвинулся вверх и возвысился над Качибеем нос ракеты Туманского. Включились вдруг рупоры на столбах и стали передавать на весь Качибей голос Соломона.
А Соломон пел:
На Садовой Беня жил,Беня мать свою любил.Если есть у Бени мать,Значит, есть куда послать.
— Хоть бы что приличное, — возмутился какой-то интеллигент, но был тут же зацыкан окружающими.
Ой, лимончики, вы мои лимончики…
Толпа дрогнула, заволновалась. Здание оперы и площадь перед ним трясло уже нешуточно.
Вы растете не в моем саду…
Замер весь город. Перестали плакать младенцы, умолкли птицы, остановились трамваи. Застыли в воздухе дирижабли, оборвались нестройные голоса патефонов. Где-то далеко, в балтском направлении, захлебнулись и утихли коммунарские орудия, штурмовавшие подступы к Качибею. Люди забыли дышать.
И тут грохнуло.
Нечеловеческий звук прошел такой волной, что отступил прибой по всему качибейскому побережью. Черный дым сплошным покрывалом накрыл Качибей, и город пропал, растворился во тьме.
Кажется, прошла вечность, прежде чем дым рассеялся.
Оглушенные, черные от сажи, красными глазами смотрели люди на руины, бывшие только что оперой. Один лишь Данька глядел в небо, с которого сыпал серый пепел.
Леонид Каганов
КОГДА МЕНЯ ОТПУСТИТ
Старенькая маршрутка уверенно ломилась сквозь пробку короткими рывками и постоянно перестраивалась, раз за разом обгоняя на корпус окружающие иномарки. Я трясся на заднем сидении и размышлял о том, что же помогает водителю двигаться быстрее остальных. То ли опыт, отточенный годами езды по одному маршруту, то ли чисто профессиональная смесь спокойствия и наглости, которой не хватает простым автолюбителям — либо спокойным, либо наглым, но по раздельности. Часы показывали без четверти девять, и я с грустью понял, что к девяти не успеваю, и есть шанс остаться за бортом. Но вскоре маршрутка выбралась на шоссе и быстро понеслась вперед. Судя по рекламным щитам, со всех сторон наперебой предлагавшим щебень, кирпич и теплицы, мы уже были сильно за городом. Я не заметил, как задремал. А когда вдруг очнулся, маршрутка стояла на обочине, в салоне осталось пассажиров всего трое, и все они сейчас хмуро смотрели на меня.
— Госпиталь кто спрашивал? — требовательно повторил водитель.
— Мне, мне! — спохватился я, зачем-то по-школьному вскинув руку, и кинулся к выходу.
Маршрутка уехала, а огляделся: передо мной тянулся бетонный забор с воротами и проходной будкой, а за забором виднелось белое пятиэтажное здание. У проходной на стуле грелась на солнце бабулька в цветастом платке и с книжкой в руках. Ее можно было принять за простую пенсионерку, если б не красная повязка на рукаве.
— Доброе утро, — поздоровался я. — Не подскажете, госпиталь НИИ ЦКГ… ВГ… длинное такое слово…
Бабулька оглядела меня с ног до головы строгим взглядом.
— А вы к кому? — хмуро спросила она. — У нас режимная территория.
— Студент, — объяснил я, — Доброволец, на эксперимент. Я созванивался, мне сказали сегодня в девять…
— В лабораторию что ли? К Бурко? — догадалась старушка и, не дожидаясь ответа, затараторила: — Мимо главного крыльца справа обойдешь здание, сбоку за автобусом будет железная дверь, по лестнице на последний этаж, там увидишь.
Действительно, сбоку у здания желтел корпус автобуса, а сразу за ним оказалась железная дверь. Я нажал кнопку звонка, и вскоре кто-то невидимый щелкнул замком, разрешая мне войти. Я поднялся на последний этаж. Здесь было почти пусто: вдоль стен коридора тянулись банкетки, и на одной из них сидела девушка. На ней была короткая кожаная юбочка и ярко-розовые гольфы, поднявшиеся выше коленок, в верхней губе блестело металлическое колечко, а на голове были здоровенные наушники в вязаном чехле. В руке она держала смартфон, куда уходили провода наушников, и тихо копалась в нем — то ли сидела в интернете, то ли искала следующий трек. Она слегка покачивала ногой, из наушников плыло громкое ритмичное цыканье и тонуло в тишине коридора. На мое появление девушка никак не отреагировала.
— Добрый день, — поприветствовал я. — Тоже на эксперимент?
Мне пришлось повторить дважды, прежде, чем девушка вскинула глаза и сняла наушник с одного уха.
— Чо? — спросила она, а затем кивнула: — Угу. Сказали ждать тут. А ты уже был? Чего они тут дают-то?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
