Вали смотрел на него сверху вниз, ухмыляясь:
— Никакой выдержки.
Ухватившись за наковальню, Волькер с трудом поднялся. Отвечать он не стал, молча разглядывая руну, впрессованную в ладонь. Она странно мерцала, меняя оттенки при каждом движении пальцев. Старый дуардин отступил, повернулся к Грунгни:
— Если ты закончил, у меня есть и другие дела.
— Иди, Вали. — Проводив взглядом слугу, Грунгни посмотрел на Волькера. — Ганг будет охотиться за тобой, пока тебя не получит. Ты — его цель. Но рабство ослабляет его, а твоя сообразительность загнала его в бескрайние моря между Владениями. Копье ищет тебя, но эта руна изменит твой запах… образно говоря. В каком бы Владении ты ни остановился, копье будет искать тебя в другом. Так что оно будет преследовать, но никогда не настигнет.
Волькер взглянул на бога.
— Такие руны, как эта, — они ведь не навсегда, верно?
Грунгни нахмурился.
— Нет. Но до поры до времени она поработает.
Волькер кивнул, пытаясь не думать об этом.
— Как остальные?
Грунгни поставил головку молота на наковальню.
— Более-менее в целости. Рогген вернулся домой, чтобы поправляться в привычном окружении. Я предлагал ему серебряную руку взамен утраченной, но он отказался. Сказал, что сам посадит семя новой руки и вернется, когда оно прорастет. — Бог покачал головой. — Забавный народ.
Волькер потряс рукой, пытаясь ослабить боль.
— А Зана и Ниока?
Грунгни подался вперед, навалившись на рукоять молота.
— Где-то. Обе, кажется, не склонны в данный момент оставить службу и бросить меня, несмотря ни на что. — Он помолчал. — Жрица выздоравливает, хотя, говорят, некоторым сложно привыкнуть к потере глаза.
— Ты и ей предлагал новый?
Грунгни улыбнулся.
— Предлагал. Она, мягко скажем, не пришла в восторг. Может, хоть Зигмар удосужится сказать ей, что нет ничего плохого в том, чтобы принимать подарки других богов.
— А Окен?
— Здесь, мальчик. — Из теней кузницы выступил Окен, тяжело опираясь на трость из железа и бронзы. — Все еще цел, в отличие от некоторых. — И посмотрел на Волькера. — Кажется, я просил тебя быть осторожным.
— Я не погиб.
— Это не одно и то же. — Старый дуардин покачал головой. — Ты не спросил о вампирше. Я заметил.
Волькер нахмурился. Адхема исчезла раньше, чем они вернулись к Роггену и другим. Она просто… ускользнула.
— Нет. Не спросил. — Он помолчал. — Что-то о ней слышно?
Окен фыркнул.
— Нет. Хотя, не сомневаюсь, она еще заявит о себе, как песчинка в механизме. — Он перевел взгляд на Грунгни. — Как долго?
Бог вздохнул.
— Не знаю. Если он будет перемещаться, возможно, вечно.
— Не знаешь? — Окен, нахмурившись, потер лицо. — Извини, Создатель. Я не имел в виду…
Грунгни улыбнулся.
— Имел, но оно и понятно. — Улыбка исчезла. — Об этом оружии даже я многого не знаю. Они — загадка, а я не люблю загадок. Их нужно изучить, прежде чем перековывать. — В обращенном на Волькера взгляде бога был лишь холодный расчет. — Пока он жив, Ганг будет искать его. А пока Ганг ищет его, никто иной не сможет получить копье.
— Я — приманка. — У Волькера вдруг пересохло во рту. — Наживка и предохранитель в одном лице.
Он посмотрел на руну на своей ладони, размышляя, как такая маленькая штучка будет скрывать его от охотящегося за ним черного голода.
— Да. — Взгляд Окена Грунгни игнорировал. — Ты. В одном лице. Эта ноша тебе по плечу, стрелок?
Волькер помедлил, потом кивнул.
— Да, Создатель. Сколько бы времени мне ни осталось, оно твое. — Он еще помахал рукой, точно остужая ее, и натянул рукавицу. — Где-то скрываются еще семь оружий. Семь выстрелов, чтобы изменить ход событий. В ту или иную сторону. — Он слабо улыбнулся. — А хорошему стрелку достаточно одного.
И почему ты решила ускользнуть, а не остаться?
Голос Нефераты пронзил гул ночного Вышнего города. Адхема поднялась, улыбаясь. Она стояла высоко над Жилами, балансируя на сыром шифере, наслаждаясь стелящимися внизу запахами. Слишком давно она не заглядывала в город — в настоящий, живой город.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Импровизированное решение, моя госпожа. Решение, с которым, полагаю, ты согласишься, если выслушаешь меня. — Неферата не ответила, и Адхема продолжила: — Копье исчезло. Брошенное, оно не отклонится от цели, пока не убьет жертву. Ты сама мне это объяснила.
Значит, ты будешь следить за этим азиритом до самой его почти неминуемой гибели?
Адхема чувствовала, что госпожа забавляется, поэтому позволила себе вежливо хихикнуть.
— Нет. Грунгни найдет способ сохранить ему жизнь, в этом я не сомневаюсь. Но вот что они будут делать дальше — я хочу посмотреть…
Молчание. Потом тихий смех. Адхема поежилась. Злоба звучала в этом смехе — и легкое восхищение.
Другие оружия, — пробормотала Неферата. — И ты поможешь им заполучить Плачи, сестра? Выступишь в роли их ангела-хранителя?
— Если придется. — Адхема нахмурилась. — Грунгни постарается их собрать. Его ничто не остановит, и их тоже. Они очень целеустремленные — для смертных.
Ты восхищаешься ими.
Это не было обвинением. Не совсем. Но почти. Адхема зашипела.
— Они — средства достижения цели, госпожа моя, — не больше. Они добудут для нас оружие, поместят его в безопасное место, и тогда мы возьмем всё, это наше право.
И ты знаешь, где будет это место?
Адхема, улыбнувшись, опустила взгляд. В извилистом узком проулке стоял — на страже и в полудреме — огор. Она прикидывала, не проникнуть ли внутрь самой, но решила, что пока ей не выгодно так нахально появляться. Она знала, где вход, и этого было достаточно.
— Возможно, — ответила она. — Я буду присматривать за этим местом и за ними. И когда придет время… вот. — Она пожала плечами.
Хороший план, сестра. Но хватит ли у тебя терпения? Не будет ли лучше, если я пошлю кого-нибудь… похитрее?
— Нет, — рявкнула Адхема и стиснула эфес меча. — Это мой поиск. Я доставлю тебе оружие, моя царица, невзирая ни на какие преграды. Я поклялась на пепле Зандора. — Она посмотрела на луну. — Ты позволишь мне сделать это? — тихо спросила она.
Единственным ответом был глумливый смешок, растаявший в ночи и оставивший после себя неуверенность и раздражение. Царица Тайн очень любила свои маленькие шуточки. Покачав головой, Адхема вновь принялась изучать проулок внизу.
Через несколько секунд она вздохнула.
Неферата была права. Терпения у нее не хватало.
На соседней крыше что-то загремело. Вампирша обернулась, разыскивая источник шума, — и, улыбнувшись, прошептала:
— Ха.
Два быстрых шага — и она уже на краю. Напротив нее банда «крышников» медленно, но верно выламывала шифер, чтобы проникнуть через дыру в здание. Бандиты были молодыми и тощими. Дети, только дикие. Бродячие коты с отстоящими большими пальцами…
Она перепрыгнула на соседнюю крышу, ошеломив их. Один, поскользнувшись, едва не рухнул вниз. Вампирша поймала визжащего мальчишку за щиколотку и подняла его — вниз головой. Раскачивая паренька над краем, она обвела взглядом изможденные лица остальных и улыбнулась.
— Привет, детишки. Я Адхема. И мне нужно, чтобы вы для меня кое-что сделали.
Кретч Варпклык, Великий Верховный Когтемастер клана Пасти, вздохнул и поерзал на своем троне, устало потирая морду. Вот уже несколько дней, как он приказал отступать от Вышнего города. Ожидание междоусобицы брало свое, а у него кончались подчиненные и терпение.
Во всем виноват, конечно, Круш. Когда его невиданная боевая машина так и не появилась, Варпклык пришел к безрадостному выводу — Вышний город покуда так и останется неразграбленным. Он снялся с лагеря и отступил в сторону Львиного Утеса, к норам с запасами провианта, — чтобы обнаружить, что там все в огне и везде полно трупов. Впрочем, нашлись и выжившие, один из которых скорчился сейчас на полу перед ним.
