И тогда Ла Вей задумчиво посмотрел на свою сестру, которая олицетворяла теперь всю семью – мать, отца, его самого…
– Почему ты так странно на меня смотришь? – спросила Мари-Элен, испытывая неловкость под этим взглядом.
– Я… просто очень рад тебя видеть, Мари-Элен. – Обняв сестру за плечи, он крепко расцеловал ее в обе щеки. – Даже если твои платья были в моде в прошлом сезоне.
Она слегка толкнула его.
– Нет, все-таки ты был ранен в голову!
– В сердце, – поправил ее Филипп. – Но я намерен позаботиться о том, чтобы его исцелить.
Глава 26
Зима не высказывала особого желания уступать весне, но солнце все же проникло в уютную кухню дома Фонтейнов. Тосты, копченая рыба, яйца и сосиски горками лежали на тарелках. И кофейник, поставленный в центр стола горничной, был встречен с большим энтузиазмом.
Джек уже нашел нескольких новых друзей в Нортумберленде, но все еще мечтал о церкви с хорошим колоколом.
Потянувшись через стол за мармеладом, мальчик выглянул в окно и…
– Великан! – закричал он, и омлет отца Элайзы взлетел в воздух на пути ко рту, почти как в то утро, когда Элайза рассказала родителям о том, что беременна.
Джек бросился к двери, распахнул ее, стрелой помчался по дорожке и уткнулся лицом в живот ла Вея.
Легко подняв мальчика на руки, Филипп пошел к дому, держа уже подросшего Джека на согнутой руке, как будто он действительно был настоящим, а не галлюцинацией и не сновидением, что только и могло бы объяснить, почему он оказался в Нортумберленде спустя почти месяц после того, как она уехала от него, как ей казалось, навсегда.
Элайза замерла, опасаясь, что Филипп вот-вот исчезнет. Наверняка это всего лишь сон.
Ее родители смотрели на ла Вея так, словно он действительно был великаном.
Потом они вместе повернулись к Элайзе.
– Не беспокойтесь, это совсем не так, как в прошлый раз, – рассеянно произнесла она.
Впрочем, ее слова, похоже, не слишком успокоили родителей.
Элайза не могла говорить. Ее сердце вылетело из груди, как голубка, выпущенная на волю из клетки, и, без сомнения, прихватило с собой ее голос.
Столетия хороших манер едва не скатились с него волнами. Он все еще был огромным, жестким, надменным и красивым мужчиной, и потому рядом с ним все в доме стало казаться совсем крохотным.
– Великан здесь, мама! – в восторге кричал Джек.
– Я вижу, – тихо отозвалась Элайза.
Фигура ла Вея никак не вязалась со спокойным докторским домиком в Нортумберленде.
– Мама, папа, это… мой бывший работодатель, лорд Ла Вей.
– Я очень рад познакомиться с вами, – сказал Филипп родителям Элайзы.
Несколько мгновений его голос эхом отдавался от стен кухни – этот знакомый и такой любимый баритон, его тихое «эс», его изысканные, как бриллианты, согласные.
Наконец ее отец отвесил поклон, а мать присела в реверансе.
– Могу ли я поговорить с вашей дочерью с глазу на глаз? – спросил Филипп тем своим приятным тоном, услышав который люди инстинктивно бросались выполнять его просьбы. Родители Элайзы столкнулись друг с другом, торопясь выйти из комнаты. – Джек, побудь, пожалуйста, с бабушкой и дедушкой.
Он опустил Джека на пол – мальчуган бросился вверх по лестнице за своими родными.
– Он подарил мне льва! – кричал Джек.
– Выйди, пожалуйста, со мной в сад, Элайза.
Элайза отправилась бы с ним и в аид, если бы он попросил, но голос никак не желал ей повиноваться. И она молча пошла следом за Филиппом.
Выйдя из дома, они остановились и, моргая, любовались всем, что она знала и любила, залитым солнечным светом. А затем некоторое время просто молча смотрели друг на друга.
– Мне нравится твоя лента, – наконец сказал Филипп. – Она новая?
По лицу Элайзы пробежала легкая улыбка.
– Ты об этом хотел поговорить? – спросила она.
Ла Вей не засмеялся. Он по-прежнему смотрел на нее с таким видом, словно нашел то, что искал всю жизнь.
– Мне кажется, твой смех – мой самый любимый на свете звук.
О! Эти слова сразу проникли прямо в ее сердце. У Филиппа был абсолютно серьезный вид, когда он произносил их.
– Звук твоего смеха и твой тихий вскрик, который ты издала, когда я впервые поцеловал тебя. И еще тот звук, который вырывается, когда ты…
– Филипп, ты зачем приехал сюда? – перебила его Элайза. Все ее тело пылало от того особого, лихорадочного жара, который мгновенно охватывал ее, когда Ла Вей оказывался рядом. Ее сердце неистово билось о грудную клетку.
– Моя сестра приехала в Пеннироял-Грин, – сообщил Филипп.
– Неужели? – с восторгом переспросила Элайза.
– С вашей стороны было большим риском так поступать с моим письмом, миссис Фонтейн. Впрочем, оказалось, что вы всегда знали меня лучше, чем я сам себя знаю.
Она молчала.
Он тоже.
– Ты приехал сюда, чтобы сказать мне это, Филипп?
– Нет.
– Чтобы пожаловаться на свою сестру?
– Нет.
Элайза все еще не могла заставить ла Вея улыбнуться – он весь был натянут, как тетива.
Если Филипп и дальше будет оставаться таким неподвижным, то вскоре пустит корни и птицы рассядутся на его плечах.
Глубоко вздохнув, он сунул руки в карманы:
– Я здесь, потому что есть жизнь и есть смерть, но без тебя мне все едино, Элайза.
О! Элайза слегка тряхнула головой, потому что ее глаза начали наполнятся слезами.
– Я думал, что мне нужно вернуть все, что у меня было когда-то… Считал, что должен для своей семьи сохранить все так, как было. Но единственным, что придало этим местам значение, оказалась любовь. Мою семью разбросало: многие умерли, другие уехали куда-то, чтобы начать новую жизнь. Все воспоминания, которые я хотел бы сохранить, связаны с любовью. А дом, Элайза, там, где есть любовь. – Быстро подступив к ней, Филипп опустил глаза. – А моя любовь – это ты.
Его фигура перед ее глазами стала расплываться. Элайза смахнула с ресниц слезы. Ветер набросился на ее волосы и весело растрепал их. Она растеряла почти все свои шпильки, потому что не хотела пропустить ни мгновения, когда он смотрел на нее с таким выражением.
– Я люблю тебя, Элайза. Ты даже это узнала раньше, чем я, – сказал Ла Вей, по-прежнему не улыбаясь.
Совсем небольшое расстояние, разделяющее их, стало казаться невыносимым.
Но Элайза должна узнать еще кое-что, прежде чем Ла Вей преодолеет его.
– А как же Александра? – спросила она.
– Она будет процветать где угодно и с кем ей будет угодно. – Филипп отмахнулся от разговора об Александре, словно та была тучей над миром Элайзы. – Но не со мной. Я сказал ей о своих чувствах к тебе. Я даже поблагодарил ее за то, что именно она привела тебя в мою жизнь, потому что теперь я знаю, что произошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
