вскипел:
— Это у тебя морда! А у Нульки лицо! Ты понял⁈
— Видел я это лицо! Клыки, чё мой хрен! — обиженно проскулил панк.
— Я сейчас уже твою морду разобью, несмотря на то, что лежачих не бьют! — проорал княжич.
— Ещё как бьют, — пробурчал Тон и добавил: — Ты сильно льстишь своему хрену. Клыки стопудово больше.
Пока парни вели перепалку, Розка осторожно протянула вперёд руку и дотронулась указательным пальцем до плеча корабельной феи.
— Ух ты, она не голограмма, — протянула разукрашенная наёмница.
— Розка, эта тёлка в сарафане те руку по самую задницу отхватит! — не унимался Тоха.
— Чё правда? — ещё больше обрадовавшись непонятно чему, заверещала на весь отсек Розка. — Я ща угадаю! Она космический оборотень! А вы нечисть часто встречаете? А звёздного кита видели? А в жрущей туманности были⁈ А я видела только уличных бесов, но это не то! Они как гадость, как подзаборные собаки и коты.
— Что это она⁈ — неуверенно протянула Нулька, глядя то на Розку, то на Ивана.
А Иван улыбнулся, чмокнул корабельную фею в щеку, оттолкнулся от поручней и поманил Розку за собой.
— Вы на кор? — тихо пробасил Потёмкин.
Княжич кивнул и вынырнул в переходной люк.
— Держи её на прицеле, чтоб не накосячила.
Парень громко гукнул в ответ прямо из шлюза, заставив боевого киборга тяжело вздохнуть.
Розка же, которую так и подмывало назвать пантёлочкой, сорвалась с места. В самом деле, как называть девку из банды киберпанков? Паникёркой? Паночкой? Панкессой?
Вскоре они оказались в кают-компании. Нулька, не желающая оставлять Ивана наедине с сумасшедшей девкой, была уже там — висела под потолком, нахмурившись и сложив руки на груди.
Но кают кампанию заполнил визг восхищения. Розка бросилась к аквариумам с мелкими тварями, прилипнув к стеклу, словно присоска.
— Это же металложорки! Жрут алюминий и сталь!
Девка быстро перелипла к другой ёмкости.
— Квантовые мыши! Они живут колониями и после того, как сдохнут, становятся призраками! Их спецом вывели в царской академии для лабы по квантовым зверям и всякой нечисти! Они же могут и в гипер, и в этой… как его…суперпозиции. А эт дикий анчутка!
Иван широко улыбнулся и произнёс:
— Поможешь нам с делом, отдам тебе кого хочешь.
— Чё, правда, чё ль? — отлипла от стекла Розка. — А ещё чё-нить из нечисти есь?
Иван сложил губы трубочкой и указал на дверь.
Пантёлочка проследила направление взглядом, а увидев замершую в дверном проёме русалку с тряпкой в руках, заверещала так, словно Дед Мороз подарил на Новый год безлимитную подарочную карту.
Княжич поморщился от ударивших по ушам восторженных децибелов, почесал затылок и посмотрел на Нульку.
— Стартуем к отцовой станции, где был червь. Сможешь?
Нулька кинула.
Иван задрал голову и громко произнёс:
— Женёк, всё готово?
— Да, но возник один вопрос, — ровным голосом произнёс автопилот, снова перейдя в режим «ботаника». — Я выявил закономерность на всех ранее посещённых нами объектах.
Иван приложил палец к губам, призывая к конфиденциальности, и достал княжеский планшет.
На экране сразу возникло сообщение: «Кадавры».
Парень косо глянул на Розку и напечатал ответ:
«На лайнере не было».
«Было», — возразил Женёк.
На экране быстро замелькали отметины на обшивке, желтоватые следы на приклеенной к полу ковровой дорожке. Всё это сопровождалось пометками математических и статистических выкладок с вероятностью достоверности.
Особенно поразил короткий ролик, где схематически смоделирован бой в коридоре звездолёта. Фигура кадавра выскочила из абордажной капсулы и кинулась к охране. Охранник открыл огонь. Несколько раз попал. Траектории пуль, вылетающих из пистолета, пробивающих нежить насквозь и улетающих к стене, подсвечивались особенно тщательно, с комментарием, что пули входили в обшивку под теми углами, что обнаружилось на месте, только при таком развитии событий.
Иван нахмурился. Да, он видел отметки и пробоины, но даже представить не мог, что это опять нежить. Он думал, это штурмовая команда пиратов.
«Но почему нейросеть инквизиции не пришла к тому же выводу, что и ты? Она же более мощная».
«Любая нейросеть учится на готовых примерах. У неё не было тех знаний, что у нас. В официальном заключении числится, что раненых и убитых унесли, а вместо крови у людей были влиты антифриотики, как на старых транспортах, где экипаж погружался в анабиоз».
— Чёрт, — выругался Иван вслух и быстро напечатал: «В кадавров ведь тоже заправлены антифриотики».
А затем он глянул на Нульку и виновато улыбнулся, мол, я понимал, что тяжело прыгать, но надо, и спросил:
— Ты готова?
Корабельная фея кивнула, и мир потонул в белой вспышке гиперперехода.
* * *
— Охренеть, — протянул Тон, разглядывая сквозь стекло большую серую тушу развороченной станции. Ему почему-то вспомнился старый-престарый фильм, где узник астероида Иф сбежал из неприступной тюрьмы и принялся мстить всем своим обидчикам. Там, кажется, оклеветанный капитан звездолёта влил себе антифриотик, который копил по капле в день в подполе, и выбрался в открытый космос с баллоном кислорода. Дальше Тон не помнил. Но именно ощущение тюрьмы исходило от этой безмолвной груды железа. Впрочем, не только Тон прилип к окну, но и все остальные.
После прыжка прошло всего два часа, за которые панки успели поесть и привести себя в порядок. Но отдохнуть толком не получилось. Неугомонный князь бежал вперёд по событиям бешеным темпом и остальных гнал. И как только с ним уживается экипаж?
Звездолёт несколько раз проверещал сигналкой, извещая о манёврах, потом вышел в эту точку пространства и лёг в инерционный дрейф, повернувшись одним боком к груде космического железа.
— А там кто-нить ещё остался? — осторожно поинтересовалась Линка, которая последнее время вообще сильно изменилась. Стала слишком зашуганной, видать, сломалась на бетонке. Значит, ей недолго осталось жить. Бетонка шуганных жрёт с потрохами. Неудивительно, что Линка спрашивала о постоянном контракте, хоть даже на инквизиторов. Как говорят, дешманская кипяточная лапша в дважды помытой одноразовой тарелке, но три раза в день, лучше, чем голод, лишь изредка разбавляемый отпа́дной обмывкой побед с настоящей икрой на столе. И можно обижаться, что девушка предаёт команду, но ответ будет вполне резонным: просто хочу спокойно жить дальше, а не гадать, сдохну завтра или нет.
— Проверим, — произнёс инквизитор, который тоже спустился в отсек. Но Тон и остальные бетонцы как-то само собой стали называть его ни плацкартом, ни казармой, а трюмом. Вот в трюм молодой
