Ум человека прехитро устроен — он не желает принимать решения, если его к этому не принуждают самым прямым и действенным образом. Если бы сейчас перед моими глазами болталась петля виселицы, то я бы с большим воодушевлением бежала бы меж деревьев, не обращая внимания на колотье в боку и незнание окружающей местности. Но покудова петля была всего лишь вероятным итогом моих логических построений, проклятый рассудок робел перед лесными зарослями, пенял на излишек гнуса и недостаток съестного в сумке.
— Госпожа Каррен, гляньте-ка!
"Откопал, стервец. А я-то надеялась, что его какой-нибудь радикулит раньпроймет…"
Все выглядело именно так безрадостно, как я и предполагала. Яма, гора сырой земли, поганенький гроб в яме.
— Надо ж его теперича как-то вытащить, — озабоченно, но без тени сомнений высказался Констан.
Тут я посмотрела на Виро без особой надежды, Виро с удивлением посмотрел на Гонория, словно недоумевая, какое отношение вышесказанное может иметь к ним двоим, а Констан, обожающе взирая на меня, подытожил весь этот молчаливый диалог:
— Ведь есть же такие заклинания, левитационными именуемые…
…Левитацию я проходила. Более того, я даже имела определенный успех в этой сфере магии, жонглируя чернильницами без рук на потеху остальным адептам, и воруя тазики в бане Академии во время коллективного мытья. Полет мне правда так и не удался, сколь я не билась, ну да столь сильное волшебство и не входило в обязательную программу обучения.
Итак, я левитировала кошек, тазики, чернильницы, головки сыра из погребов Академии, исподнее адептов младших курсов, но никогда я не пробовала поднять в воздух целый гроб. Да еще и не пустой, к вящему моему сожалению. Следует заметить, что только у великих магов любое заклинание срабатывает, стоит его только произнести, причем срабатывает, как полагается. При хороших способностях умение концентрироваться оттачивается до совершенства. С моим же скромным даром, мне следовало хотя бы сытно перекусить, чтоб не отвлекаться на желудочные спазмы.
Но деваться было некуда.
— Хорошо, попробую, — сказала я тоном, которым обычно говорят: "Не стоит даже пытаться".
Минут десять я пыталась сконцентрироваться. Но сделать это, когда на тебя неотрывно смотрят три пары глаз — с обожанием, ехидством и лютой ненавистью, — было совершенно невозможно. Мысленно я пожелала себе удачи, пробормотала стандартное вступительное заклинание и принялась за дело. Следовало направить энергию строго по прямым к левитируемому предмету, высчитать наилучшие точки "присоединения" к нему (как минимум, их должно быть две, согласно законам магеометрии, чтоб не допустить беспорядочного вращения левитируемого предмета) и воздействовать на них равномерно, дабы подъем происходил плавно. Чем больше точек присоединения — тем сложнее делить между ними потоки силы. Я никогда не пробовала работать более чем с тремя точками, да и то, воздействуя на предметы со значительно меньшими габаритами.
Для предмета, имеющего форму параллелепипеда, согласно базовым правилам, нужны были четыре точки, чтобы грамотно распределить нагрузку.
"Безнадежно. Две — максимум" — поняла я, когда попробовала с четырьмя безо всякого видимого эффекта. Сила распылялась, даже не дойдя до точек. У меня не хватало мастерства работать с четырьмя прямолинейными, строго направленными потоками.
Поэтому дальнейшее выглядело так, будто гроб вытаскивали двое вусмерть пьяных могильщиков. Он приподнимался то с одной стороны, треща и стучась о стенки ямы, то с другой, словно пытаясь взмыть к небу, подобно шутихе. Шатаясь, переворачиваясь и зарываясь в землю, он подымался и снова падал обратно.
— Вы же, кажется, намеревались убить его колом? — язвительно поинтересовался Виро, когда пристанище волкодлака рухнуло с грохотом в очередной раз на дно ямы, едва не развалившись окончательно на множество трухлявых щепок.
— Все способы хороши в борьбе со злом, — пропыхтела я, снова пытаясь собраться с силами.
В конце концов, гроб криво обрушился на гору земли рядом с ямой, щедро осыпав ею и меня, и замершего в восхищении Констана.
— Вот это да-а-а-а… — протянул он восторженно. И тут же задал типичный для себя вопрос. — А человека вы так подымете?
— Легко, — булькнула я, осев на траву. Перед глазами вихрем кружились черные точки.
— Но проверять это стоит только на потенциальных самоубийцах, которым недостает решительности самим оборвать нить своей жизни, — заметил Виро, поучительно подняв палец. — Сроду не видел столь смертоносного заклинания, как эта ваша левитация.
…Вне всякого сомнения — это был наш волкодлак. Весьма страхолюдный долговязый мужчина смирно лежал в гробу, безо всякого признака тления, и держал в руках, сложенных на груди, мой штопор.
— Правду бабка говорила — хозяйственный, все в дом, — буркнула я.
Больше никто ничего говорить желания не изъявлял, да и делать — тоже. Мои спутники дружно молчали, косясь в мою сторону, словно мне правильные решения на ухо без запинки нашептывали мудрые боги. Из этого заблуждения следовало извлечь максимум пользы.
— Осталось только ткнуть его колом в сердце, — объявила я. — Я, честно говоря, проявлю маленькую женскую слабость и предоставлю эту честь мужчинам.
— Э-э-э, простите, — начал неуверенно Виро, отступив на всякий случай поближе к яблоне, давшей ему пристанище. — Но какое отношение имеет женская слабость к… ах, ну, в общем-то, да. Действительно. Если мыслить широко… Да, разумеется. Можно допустить.
И он осмотрел меня с видом врача, который внезапно обнаружил, что хворь больного еще загадочнее, нежели он думал.
— А я ж пока только ученик, — жалостливо проныл Констан. — Откуда мне знать, где у него сердце? А ежели промахнусь? Вот если бы вы, госпожа Каррен, показали мне, куда, да с какой силой…
— Вот сюда, — ткнула я пальцем наугад в костлявую грудную клетку волкодлака. — Изо всех сил.
— Не-е-е-е…
— Да-а-а-а.
— Эй, почтенные служители магии, — вдруг встревожено окликнул нас Виро. — Вам не кажется, что сюда движется какая-то многолюдная процессия? Может у них староста помер?
Мы дружно уставились на дорогу, ведущую к кладбищу, по которой двигалась группа людей. По местным меркам — толпа. Их скорость передвижения не была свойственна скорбящим людям, убитым горем. Мой жизненный опыт говорил, что так обычно выглядели крестьяне, собирающиеся заняться самосудом.
— Констан, тыкай его быстрее, и уходим отсюда, пока не поздно, — прошипела я и сунула ученику кол.
Кол выпал из ослабевших рук моего храброго ученика. Уголком губ он прошептал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
