— Говорят, — начал бард, — что на деревья еще в стародавние времена были наложены чары, оберегающие спящих под их сенью путников. Но я мало сведущ в таррасской магии, поэтому не могу сказать, правда это или нет.
— А в ней и ведать особенно нечего, — заметила леди Мелия, милостиво позволяя Бельтану перенести ее через огромный узловатый корень. — Таррассцы всегда были хорошими инженерами и строителями, но паршивыми чародеями. Никакой магии в талатрине нет, а вот польза от него несомненная. Деревья, что окружают нас кольцом, называются итейя, или златолистник. Родина их — высокие горные склоны на берегах Полуденного моря. Отвар из истолченной коры златолистника снимает жар и утоляет боль. Высокая трава по берегам ручья — аласай, или зеленый скипетр. Из семян получается отличная ароматическая приправа, а сок начисто отбивает вкус и запах несвежего мяса. И то, и другое, согласитесь, всегда может пригодиться в дороге.
Мелия подошла к ручью, подобрала платье и опустилась на колени. Раздвинула руками толстые стебли приятно пахнущей травы и продемонстрировала пораженным спутникам вырезанную из слоновой кости женскую фигурку, поставленную у самого края бегущей воды.
— Видите? — сказала она с радостной улыбкой. — Это Найми, богиня-покровительница всех странствующих. Увы, вот уже много столетий никто больше не поклоняется ей в наших краях — с тех пор, как отсюда ушли таррассцы. — Мелия обмакнула пальцы в ручей, уронила несколько прозрачных капель на подножие статуэтки и ласково погладила богиню по голове. — Ты ведь не будешь возражать, подружка, если мы остановимся на ночь в твоем Круге, правда?
Трэвиса немного удивило столь фамильярное обращение с божеством, но Мелия наверняка лучше него знала, как себя с ними вести. Та тем временем, придерживая распущенные черные волосы, склонилась над ручьем, зачерпнула воды, поднесла к губам и сделала глоток. Потом легко вскочила на ноги и обернулась.
— Ну вот, а теперь можно заняться лагерем.
Они плотно поужинали, а когда наступила ночь, стали готовиться ко сну. Хотя Мелия и уверяла, что в этот раз нет нужды караулить, Бельтан ее не послушал и торчал теперь столбом у входа в талатрин, пялясь в темноту. Бард, сжалившись над упрямцем, пообещал попозже сменить рыцаря на его посту.
Трэвис сидел на разложенном у костра одеяле и чистил зубы стеблем аласая, подглядев чуть раньше, как это делает Фолкен. С зубной щеткой не сравнить, конечно, но все-таки лучше, чем ничего. Побриться тоже бы не помешало — темно-рыжая щетина отчаянно чесалась и отросла так, что уже начала курчавиться, обещая в скором времени превратиться в настоящую бороду. Однако единственным лезвием в его распоряжении был подаренный Джеком малакорский клинок, бриться которым он не решился бы ни при каких обстоятельствах. Ограничившись чесанием, Трэвис завернулся в плащ и улегся.
Твердый грунт мало способствовал расслаблению мучительно ноющих после долгой езды мышц, но усталость постепенно взяла свое, и он уснул.
41
На третий день после отъезда из Кельсиора ясная погода сменилась густой облачностью и противным моросящим дождичком. Копыта коней скользили по мокрой брусчатке дорожного покрытия, что заставляло всадников ехать гораздо медленнее, чем накануне. Дождь и туман сократили видимость до минимума. Трэвис отчаянно скучал. Он давно прекратил бесплодные попытки подслушать разговоры Мелии и Фолкена — за стуком копыт и шумом дождя все равно нельзя было разобрать ни слова. Изредка, правда, удавалось поговорить с Бельтаном, куда охотнее отвечавшим на его вопросы, нежели Мелия и Фолкен, но рыцарь постоянно выезжал вперед, и большую часть времени Трэвис ехал в одиночестве — мокрый, нахохлившийся и несчастный.
Он мечтал о том, чтобы похолодало и вместо дождя пошел снег. Бельтан и Мелия как-то упоминали о необычайно ранней зиме в доминионах, но владения Эридана она, похоже, обошла стороной. Когда Трэвис спросил об этом Мелию, та пожала плечами и ответила:
— Сама не пойму, что творится. Такое впечатление, что зиму передвинули из того места, где ее ждут, туда, где ей еще не пришла пора.
Собственно говоря, слова ее больше предназначались Фолкену. Бард задумчиво кивнул — с таким видом, будто ему понятен их смысл в отличие от Трэвиса, от которого он начисто ускользнул. Впрочем, он уже усвоил урок и воздержался от дополнительных расспросов, только поплотнее закутался в плащ, пряча лицо от надоедливых дождевых струй.
Ближе к вечеру вернулся Бельтан. Физиономия его выглядела мрачной, но глазки поблескивали от плохо скрываемого возбуждения.
— Плохие новости, друзья, — сообщил рыцарь. — В полулиге отсюда нас ждет засада. Дорога там проходит между двумя холмами. Разбойники прячутся на вершине одного из них. Самое подходящее местечко, чтобы напасть на зазевавшихся путников.
Фолкен выругался.
— И много их там засело?
— Так, ерунда, с полдюжины или около того, — ухмыльнулся Бельтан, положив руку на меч. — Я и один с ними разделаюсь. Никаких хлопот.
Мелия скрестила руки на груди и прищурилась:
— В самом деле?
Рыцарь смущенно заерзал в седле, позвякивая кольчугой.
— Ну, не то чтобы совсем никаких, — промямлил Бельтан, отводя глаза, — но я все равно с ними справлюсь! — упрямо добавил он.
Мелия ободряюще похлопала его по руке:
— Разумеется, справишься, дорогой. Только не лучше ли вначале испробовать мой метод?
Рыцарь испустил тяжкий вздох разочарования, но покорно склонил голову в знак согласия.
— Хорошо, а теперь скажи мне, разбойники тебя не заметили?
— Почти уверен, что нет, — отрицательно покачал головой Бельтан. — Я слышал их голоса так ясно, будто они находились на расстоянии вытянутой руки, но не думаю, чтобы они засекли мое приближение. Звуки в тумане частенько разносятся только в одном направлении.
— Что ж, — кивнула Мелия, — будем надеяться, что они не знали заранее о нашем появлении. — Она подняла голову, огляделась по сторонам и вздохнула. — В сумерках у меня получается намного лучше, чем в тумане, но придется довольствоваться тем, что есть. — Тон ее внезапно изменился, сделавшись жестким и властным. — Так, всем быстро собраться вокруг меня как можно ближе. Я не смогу отвлекаться на каждого в отдельности, когда сконцентрируюсь.
Трэвис подогнал своего косматого меринка поближе к Бельтану и шепотом спросил:
— Что это она затеяла?
— Сейчас увидишь.
Мелия закрыла глаза. На лбу ее от напряжения проступили глубокие складки. Держа руки перед собой, она принялась шевелить пальцами, как будто что-то вязала. Туман вокруг них постепенно сгустился, став непроницаемым и таким же серым и мягким, как дорожный плащ Трэвиса. Глаза Мелии вновь открылись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
