Для нас «Першинги» служили ближайшим аналогом немецких «Пантер». Танк имел лобовую броню из литой стали толщиной в 75 миллиметров, наклоненную под углом в 45°, в то время как «Пантера» — 88 миллиметров катаной брони, наклоненной под углом чуть меньше 38°, то есть угла, при попадании под которым бронебойный снаряд должен был обычно рикошетировать.
Во времена, когда я проходил курсы СПОР для офицеров артиллерийско-технического снабжения, среди экспертов шли серьезные споры о сравнительных достоинствах литой и катаной брони. Американские металлурги, отстаивавшие преимущества литой брони, заявляли, что она может иметь более гомогенную структуру, и снаряд, пробивая ее, будет вызывать деформационное упрочнение, что может ограничить глубину его проникновения. Сторонники же катаной брони утверждали, что прокатка ориентирует в соответствующем направлении высокоустойчивые в отношении прочности на разрыв зерна металла. Затем поверхность броневых листов могла подвергаться цементации, что в сочетании с растянутыми зернами высокопрочной стали в толще плиты повышало качество брони.
Я, не будучи экспертом, мог основывать свои выводы только на собственных наблюдениях подбитых в боях танков. Из более чем тысячи выведенных из строя машин, как американских, так и немецких, я не припомню ни единого случая, чтобы снаряд калибра 75 мм или большего начал пробивать броню, но застрял бы в ней. Литая броня американских танков выдерживала попадание бронебойных пуль и снарядов малого калибра — калибров от 7,62 до 37 мм. Однако если 75‑мм или более крупный снаряд начинал пробивать броню, он прошивал ее уже насквозь.
Первый же танк, поступивший на наш СПАМ при Эреле в Нормандии, был подбит немецкой 75‑мм противотанковой пушкой PAK 41[70]. Снаряд ударил в верх башни перед командирским перископом под углом не более 15—20 градусов. Тем не менее он пробил 63 миллиметра брони и пропахал полуметровую борозду в крыше башни, в конце сужавшуюся до четырех сантиметров. Фонтан осколков ударил внутрь башни, убив командира танка. Меня при виде этого зрелища поразила мощь немецких противотанковых орудий. Хотя башни «Шерманов», как и корпуса некоторых ранее выпущенных машин, были литыми, обычно корпуса делались из катаной брони.
В целом немецкие «Пантеры» и наши «Першинги» имели сравнимую толщину бортовой и кормовой брони, если не считать того факта, что немцы использовали катаную броню, а мы — литую. А вот сверху «Першинг» прикрывало от 12 до 25 миллиметров брони, в то время как броня на крыше «Пантеры» едва достигала 7 миллиметров в толщину[71]. Башня М26 была оснащена гидравлическим поворотным механизмом, намного превосходившим ручной, который стоял на «Пантерах»[72]. Кроме того, на «Першингах» устанавливался гиростабилизатор орудия, компенсирующий качание ствола, что позволяло танку вести огонь на ходу. На «Шерманах» и легких танках М5 ставилась такая же система, но наши танкисты пользовались ею с неохотой, предпочитая вести огонь только из неподвижного положения. Бывали, однако, случаи, когда экипаж «Шермана» успевал сделать два-три выстрела по «Пантере», пока та наводила орудие. Но при этом, если только снаряды «Шермана» не попадали в борт или корму «Пантеры», первого же ее выстрела хватало, чтобы вывести «Шерман» из строя.
Устанавливаемое на «Першингах» орудие М1 калибра 90 мм стреляло тяжелыми снарядами, но имело относительно невысокую дульную скорость — около 840 метров в секунду. 75‑миллиметровка «Пантер» имела дульную скорость на 100—120 м/с больше и, вероятно, несколько превосходила наше орудие по пробивной способности. Был случай, когда 90 мм снаряд орудия М1 ударил в лобовую броню «Пантеры» с расстояния менее 275 метров, но срикошетировал.
Двигателем на «Першинге» был рядный «форд» мощностью 550 лошадиных сил. Он давал лучшее соотношение мощности к весу, чем «майбах» со схожими характеристиками, стоявший на более тяжелых «Пантерах». «Майбах» был хорошим двигателем, но немцы вынуждены были использовать настолько низкооктановый бензин, что завести двигатель в мороз становилось трудно — потому-то на немецких танках и имелись горелки. Высокая удельная мощность делала «Першинг» более подвижным и быстроходным, чем его противник. В целом оба танка были примерно равны по силам, но подвижность «Першинга» отчасти нейтрализовывало то обстоятельство, что «Пантеры» часто вели огонь из неподвижного положения, подчас врытые в землю, в то время как «Першинги» обычно вели наступательные бои.
Из первых двадцати танков М26, прибывших на европейский театр военных действий, половина поступила во 2‑ю бронетанковую дивизию и половина — в 3‑ю бронетанковую. Мы выделили по пять машин каждому из наших бронетанковых полков.
После тщательного осмотра мы загнали один из новеньких «Першингов» на холм под Маусбахом и провели предварительные стрельбы. Передовые наблюдатели установили дальномеры и выбрали несколько мишеней на расстоянии в полтора километра от нас — в Дюрене, на другом берегу Рера. В качестве меры предосторожности мы протянули от носовой части машины ленты, расходящиеся под углом примерно в 45° и тянущиеся метров на тридцать назад и в стороны. Как и 76‑мм пушка «Шермана», 90‑мм орудие нового танка было оснащено дульным тормозом: тяжелой стальной отливкой, надетой на дуло орудия. В центре дульный тормоз имел отверстие с поперечником, равным калибру ствола, а по обе стороны — отражатели, отводившие пороховые газы назад и в стороны и компенсирующие таким образом отдачу при выстреле. Поскольку пространство в танковой башне ограничено, откат пушки при выстреле не может превышать 23—30 сантиметров. Это обеспечивается наличием дульного тормоза.
Человек, заступивший за эти ленты, рисковал не просто разрывом барабанных перепонок — сила взрывной волны могла и убить. То же относилось и к выстрелу из 76‑мм орудия «Шермана», но повышенная мощность 90‑мм пушки значительно усиливала эффект. Хотя наши танкисты об этом знали, мы приняли все меры, чтобы не пострадали и бойцы из других дивизий.
Фронт по реке Рер
На противоположном берегу Рера, за Дюреном, лежали поля. Местность на первый взгляд казалась идеально проходимой для танков, однако эти открытые просторы предоставляли превосходные сектора обстрела окопанным и замаскированным немецким танкам и противотанковым орудиям. У противника было два месяца на подготовку этих позиций, и немцы отлично поработали. Траншеи длиной от 20 до 60 метров тянулись зигзагами в несколько рядов, прикрывая друг друга. Между ними располагались окопы для двоих-троих бойцов, в которых размещались пулеметные и минометные гнезда, а также многочисленные заглубленные позиции для универсальных 88‑мм орудий, самоходок и танков. Боевая техника была расположена таким образом, что лобовая атака на любую из машин попадала под фланкирующий огонь со стороны двух соседних, находящихся левее и правее. Дальше в тылу располагались пустующие покуда капониры, которые могли занять оттесненные с передовых позиций танки и самоходки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
