в ней. Внутри замка что-то хрустнуло, ключ чуть не переломился, и доставать его я не решилась. Дверное полотно с отвратительным скрежетом подалось вперед, впуская меня в пыльное, продрогшее нутро комнаты.
— Бо-оги…
Столп пыли, поднявшийся с моим приходом, почти закрыл обзор. Скудное убранство, состоящее из простой постели и письменного стола, грудами лежало на полу, ножки мебели не выдержали испытание временем. Единственный шкаф возле входа стоял только за счет того, что задняя стенка была когда-то прибита к каменной кладке.
На первый взгляд чуда не случилось. Здесь негде было прятаться, и всё то немногое, что осталось в спальне старой королевы, давно превратилось в мусор. Если тайны и были, то Адам от них уже избавился, или они истлели за прошедшие года.
Загляни за шкаф на всякий случай.
Тяжело вздохнув, я несмело послушалась, осторожно ступая по полу. Где-то под ногами шевельнулась доска, и, вздрогнув, я впервые пожалела о том, что забралась в это ветхое строение.
Ну-ка сядь, посмотри пол.
А шкаф?
Оставь его пока, сначала пол.
Глянув на замусоленное, прогнившее дерево, я собрала в кулак побольше храбрости и встала на одно колено, ощупывая дощечки. Кое-где рассыпавшиеся гвозди перестали держать их, и, приложив еще немного усилий, я постепенно начала разбирать пол, открыв помимо грязных разводов и следов жизни насекомых еще и добротную шкатулку из потемневшего серебра. Небольшая, всего размером с ладонь, она чуть поблескивала заскорузлым растительным рисунком винограда. Не решаясь достать ее, я опустилась на колени и откинула маленькую крышку.
Красные лоскутики платьев двух тканевых кукол показались яркими сигнальными огнями в середине мертвенно серой комнаты.
— Это…
Я протянула ладонь, аккуратно прикоснувшись к подолу одной из них, чужая холодная рука тут же вцепилась в мою кисть железной хваткой. Не успев даже отшатнуться, я увидела перед собой бледное, веснушчатое лицо в обрамлении рыжих волн. Мое горло перехватило так, что я едва смогла выдавить тихое:
— Лили…
— Обещай их спасти.
— Что?
— Обещай помочь им, всем троим.
Бескровные губы скорбно поджались, возле глаз начали быстро собираться морщинки, словно их хозяйка всего за несколько мгновений постарела на четверть века. По когда-то румяным щекам прокатились первые слезы.
— Лили, прости…
— Обещай мне! — ее хватка стала еще сильнее, болезненно впиваясь пальцами в кожу, но вторая рука едва заметным движением огладила выпирающий под платьем живот. — Он тоже мой сын.
Чуть не задохнувшись от нахлынувшей паники, я шарахнулась назад, почти вылетев на лестницу. Видение исчезло столь же внезапно, как и появилось. В пустой продуваемой сквозняками спальне больше не было никого, лишь мои следы пыльными узорами виднелись на полу, но саднящая кисть мне всё еще говорила об обратном.
Единственная
Прижимая к себе серебряную шкатулку с вязью виноградных лоз, я вернулась в свою спальню и открыла единственный чемодан, что у меня был. В глубине его, под самым дорогим из платьев, нашелся бархатный футляр с ожерельем из ярких красных капель, собранных в причудливый узор. Туда, в небольшой тайник ниже подложки, я сложила обе берегини, принадлежащие Аван и Каину.
Жаль, что я не успела передать их вместе с вещами Лилит, они наверняка уже на пути в Ориаб.
Передашь их потом, как придет время.
Медленно выдохнув и коснувшись переливающихся в блеклом свете камней, я устало села на пол, прикрыв крышку футляра цвета зеленого янтаря. Ньярл не говорил со мной с тех пор, как видение рассеялось, и спрашивать о его мнении было страшно. Впервые за долгое время мне захотелось скрыть от него все свои мысли, чтобы он не вздумал осудить за них.
Я не знала, что в условиях постоянного перерождения у вас тут бывают призраки.
Это не было приведением в привычном твоем понимании, только отпечаток силы. Иссякшее ныне послание, защищавшее короб. Наверняка его основу для Лилит подготовила сама Катарина и направила тебя в ее башню не случайно.
И часто у вас делают такие вещи?
Нет, для этого нужно много сил и еще больше знаний, к тому же такие отпечатки можно править. Они ненадежны и по большей мере бесполезны.
Но как же этот? Ты думаешь, его тоже изменяли? Специально исказили?
Нет… Я верю, что он настоящий.
Значит, придется менять план…
Нет, не придется, тогда она не могла знать о том, что Авель пойдет против брата и сестры. Бессмысленно прислушиваться к эху прошлого.
Но она так просила, Ньярл.
Он просила спасти ребенка, а Авель уже не дитя, он вполне способен отдавать себе отчет о содеянном и давно строит свой путь в этом мире без оглядки на мать или отца.
Ладони похолодели. Растерев их и разогрев, я ощутила знакомое покалывание, словно в руки просилось чужое оружие. В груди стало тяжело и тошно, как бывает в безвыходных ситуациях. Ньярл был прав, как ни крути, он погиб из-за нерадивого правнука, потерял страну, он имеет право стоять на своем, но… Но. Когда это кровопролитие закончится? Когда кто-то даст отмашку, остановит круговорот мести и скажет «достаточно»?
Погладив футляр, я поморщилась, ощутив себя словно бы неправильным, неладным элементом общей картины. Моё нерожденное дитя убили, привели в образе Лилит сюда, называют ей, рассказывают о ней, но вместе с тем дают в руки оружие, чтобы пойти наперекор желанию Лили, убив ее долгожданного и любимого ребенка, доставшегося такой огромной ценой.
С каких пор ты переживаешь за светлых?
Я переживаю не за них.
Но похоже, что так. Авель не часть Блэквудов, Авель не часть семьи, Авель пошел по стопам своего отца, и никакого отношения к Лилит он не имеет и иметь не может. В нем мой дар, который я лично вручил ему в руки, чтобы этот паршивец пришел в Сомну и разрушил тысячи чужих жизней.
Голос Ньярла набатом звучал в голове, так что мне пришлось зажать уши, пережидая его вспышку гнева. Твердый, словно камень, и холодный, будто металл, тон, выбранный магом, не предполагал никакого дальнейшего обсуждения и даже тени сомнения в его словах.
Я признаю, что у Лилит был второй сын. Был, но его больше нет, он погиб в тот момент, когда первый отряд целестинцев ступил на берег Сарруба, и мне искренне жаль, что я не смог тогда его спасти. Видимо, эта смерть была неизбежной.
Зажмурившись, я дождалась, пока чужие эмоции, омывавшие мой разум своими ядовитыми волнами, наконец-то схлынут. По щекам пробежали слезы, я их быстро убрала, будто пытаясь скрыть от Ньярла собственный ужас. Пальцы дрожали от внутреннего напряжения,
