вам нужно следить за фигурой, ваше платье…
Внутри что-то ударилось в стену. Резко дернув дверную ручку, Авель хотел было сделать шаг внутрь, но из комнаты тут же выбежала молодая горничная, чуть не сбив короля с ног. За ней еще одна чуть постарше, она осталась стоять у дверей, медленно пятясь спиной к нам. Из глубины гостиной на нее что-то надвигалось.
— Ну так сшейте платье на мой размер, а не меня подгоняйте к платью! Неужели это так сложно? Казалось бы, элементарнейшая вещь доступная для понимания даже матери. Не надо морить меня голодом и заставлять есть эти дрянные шарики, ведь можно взять чуточку больше ткани на свадебный наряд!
— Но как же ваш жених…
— Если посмеет морить меня голодом, я загляну в квартал трущоб и куплю ему настолько отвратительный яд, что он не меньше часа будет корчиться в муках, пока мне не надоест следить за этим.
— Да как вы можете…
В горничную полетела ваза с цветами. Женщина вылетела из комнаты в мгновение ока, спасаясь от разъяренной невесты. Авель успел перехватить дорогой снаряд у самого пола.
— Уна, я не буду искать тебе еще и горничную.
— А мне не надо, еще один пропущенный прием пищи, и ты меня больше не увидишь, я умру от голода!
Не делая резких движений Авреллиан зашел в гостиную и, осторожно поставив вазу на журнальный стол, поймал сестру за руки, успокаивая ее и мягко обнимая за плечи. Девушка, раскрасневшись, нервно поправила полы полупрозрачного белого халата, украшенного снежным мехом по краям рукавов и подола. Такая накидка почти не скрывала нижнего белья и чулков на подвязках, но король тактично держал взгляд только на лице сестры.
— Я поговорю с мачехой, уверен, она поймет, что перегнула палку.
— Не поймет. Она никогда не понимает.
Голос Уны стал тише, мне показалось, что она вот-вот готова была расплакаться.
Я прикрыла дверь, стараясь не шуметь, на полу всюду были разбросаны мелкие ватные шарики, у стены использованным снарядом лежала жестяная коробка с изображением улыбающейся девушки с неестественно тонкой талией. Желудок болезненно сжался. В сравнении с этим баланда, коей Ньярла кормили в темнице, кажется настоящим деликатесом. Это хотя бы еда.
— Уна, обещаю, всё будет хорошо, я лично буду присылать тебе слуг с подносами. Лучше посмотри, кого я к тебе привел в качестве охраны.
— Кого?
Сделав шаг в бок, Авель приглашающим жестом, протянул ко мне ладонь. Послушно кивнув, я подошла к ним, наблюдая, как брови девушки ползут вверх. Прикрыв ладошкой рот, Уна удивленно ахнула и вновь густо покраснела.
— Серафина! Сэра! О, боги, прости меня за эту сцену, это наверняка выглядело жутко некрасиво. Поверь, я не всегда такая, чаще всего я довольно безобидна, но сейчас подготовка к свадьбе съедает все нервы, это обычная истерика невесты, ничего страшного, я постараюсь впредь держать себя в руках. Так неловко вышло…
— Всё в порядке, передо мной не нужно оправдываться, я всё понимаю.
— Ах, Солар, ты так великодушна.
Облегченно выдохнув, Авреллиан вежливо поцеловал руку сестры, отвлекая и прощаясь, но ее бледные пальчики тут же вцепились в ладонь брата.
— На этом я оставлю вас, Уна, молю, оденься, не вздумай выйти в таком виде в коридор.
— Конечно-конечно, спасибо, братец, я очень благодарна тебе за такой щедрый жест, ты самый-самый лучший на свете.
Заполошно расцеловав короля в обе щеки, девушка заметно расцвела и, чуть не подпрыгивая на месте, сияла, как мартовское солнце. Авель, смущенный и растерянный, заторможенно покачал головой.
— У-уна.
— Всё-всё-всё, отпускаю, хорошего тебе дня.
— И вам, дамы.
Авреллиан ободряюще улыбнулся сестре и, кивнув в качестве прощания, наконец-то оставил нас с Уной одних. Ничуть не смущаясь своего откровенного вида, девушка тут же подлетела ближе и поймала мою ладонь.
— Это событие нужно отметить! У меня как раз заказан столик под холмом, и… бо-оги, мне нужно моё жемчужное платье, оно у меня самое счастливое, Сэра, если это возможно, помоги его найти, я всех горничных распугала.
— К-конечно, без проблем.
Потянув меня в приоткрытую дверь гардеробной, Уна ловко перешагнула через брошенные как попало коробки из-под обуви и, распахнув единственную незапертую дверцу длинного стенного шкафа, уперла руки в бока. По всей комнате, насколько хватало глаз, на всех доступных поверхностях и полках разве́рзся сущий хаос из раскиданных повсюду вещей. Платья, сумки, шарфики, заколки, колье, чулки, кардиганы, пальто, роскошные юбки и тонкие блузы, легкие накидки и замысловатые шляпки — всё планомерно разбросано будто полотно безумной картины, где единственными оплотами порядка были лишь огромные вазоны, наполненные благоухающими букетами цветов.
— Где-то оно было здесь, его только из чистки принесли, оказывается, пятна от вина крайне отвратительно убираются с ткани, я так переживала, что его не смогут отстирать, всех прачек на уши подняла. О, туфли.
— Как… много цветов.
— О, это всё жених, никак успокоиться не может. Они здесь появляются каждый день свежие.
Сунув подмышку пару переливающихся кремовых туфель на толстом невысоком каблуке, Уна скинула часть вещей с круглого сидения в центре комнаты. В ярком свете ламп блеснуло жемчужное приталенное платье.
— Нашла! Ты смотри, какая прелесть. Обожаю его, тебе что-нибудь подыскать?
— Нет, не нужно.
— Точно? У меня на тебя есть такой шикарный зеленый наряд, иди-ка сюда.
Вручив мне свою ношу, девушка выдвинула один из ящиков и достала чуть ли не единственное аккуратно сложенное платье из зеленого, мшистого цвета бархата. Расправив находку, она осторожно приложила наряд ко мне, проверяя, подходит ли размер. Мягкие пальцы щекотно пробежались по бокам.
— Бедра не войдут, как жаль, они такие красивые, мама бы убила меня за такие. Она из-за выросшей груди-то истерику устроила, первый год, едва оформившись, как девушка, я обязана была надевать корсеты, чтобы не выглядеть вульгарно и вызывающе.
Поджав губы, я невольно представила, как это смотрелось бы на Уне и внутренне содрогнулась. Фигура Монро не подходила для корсетов под мальчика, и уж тем более того модного прямого кроя с низкой талией, что сейчас активно выставлялся на витрины магазинов.
— Довольно жестоко.
Задумчиво складывая платье обратно, девушка склонила голову, белокурые локоны скрыли от меня ее лицо.
— Правда? Возможно, я не в курсе, как оно бывает в нормальных семьях. Моя мама не была плодом любви, и для нее нежные чувства к дочери это что-то из сказок. Она даже имя мне дала «УУна" только из-за надежды на то, что детей у нее больше не будет. Отец был расстроен. Ему нужен был наследник для передачи семейного дела, а не я, но эта женщина
