Пока мастер-гемункул ждал их возвращения, то убивал время, наблюдая, как птеракогти резвятся в воздухе, паря в сотне метров над ним на кожистых крыльях. Ящерообразные хищники, казалось, особенно чем-то возбуждены. Они летали по спирали, будто предвещая беду, но уже мгновение спустя перестали и разлетелись в разные стороны. Беллатонис осознал причину их поведения, когда не кто иной, как сам архонт Маликсиан, прогуливаясь, вышел из-за угла клетки с птеракогтями и направился прямиком к нему.
Высокий архонт в радужной мантии из перьев шел размеренной походкой на длинных прямых ногах, что определенно придавало ему вид сильного хищника, подбирающегося к жертве. Группа тяжеловооруженных воинов следовала за архонтом на почтительном расстоянии, непрерывно смотря по сторонам в поиске потенциальных угроз. Беллатонис резко вспомнил об открытом в земле люке позади него. Это служило немым свидетельством того, что новейший гость Маликсиана уже сует свой нос туда, куда не следует.
— Приветствую, Беллатонис. Надеюсь, ты удовлетворительно расположился в своем новом имении? — довольно холодно сказал архонт Маликсиан, подходя ближе.
— Всё так, хотя мне по-прежнему не хватает определенных материалов, чтобы начать свою работу для вас, — осторожно ответил Беллатонис. — Должен признать, я весьма удивлен видеть вас гуляющим по парку, мой архонт. Ходят некоторые бесспорно нелепые и беспочвенные слухи, будто вы отказались от безрадостной земли раз и навсегда.
Глаза Маликсиана задорно блеснули.
— О, это длилось всего несколько столетий, я считал, что для того, чтобы по-настоящему оценить свою великолепную коллекцию, я должен стать больше похож на птиц, испытав бесконечное парение в потоках воздуха и отвергнув землю.
— Могу я поинтересоваться — что же изменилось? — быстро спросил Беллатонис. Он был рад, что так просто отвел внимание Маликсиана от открытого люка позади.
— В какой-то момент я осознал, что многие из тех, кому дарованы крылья, тоже часто касаются поверхности земли. Ксхаилоические мясники перемещаются по воздуху, лишь когда перелетают от одного места засады к другому. Мивигианские смертогоны всегда скользят в небе, чтобы засечь жертву, но ради самой охоты предпочитают приземляться. Как видишь, настоящие воздушные хищники не отказываются от земли, но используют ее для своего удобства — так же как и я.
— И что же привело вас в эти прекрасные сады в такой день, мой архонт? — спросил Беллатонис. Улыбающееся лицо Маликсиана неожиданно помрачнело при этих словах.
— Твои вопросы надоедают, Беллатонис. Я тут хозяин и гуляю всюду, когда мне заблагорассудится, — холодно произнес архонт. Мгновение спустя он уже снова улыбался, и Беллатонис испытал необычное волнующее чувство, когда увидел, как быстро происходят перемены настроений у Маликсиана. Архонт действительно был сумасшедшим.
— Я пришел понаблюдать за тобой, глупый гемункул, — продолжил Маликсиан. — В самом деле, что ты здесь делаешь?
Беллатонис бросил взгляд на открытый люк, как будто только что вспомнил о его существовании.
— Как я уже упомянул, мне не хватает ресурсов, и мои развалины как раз сейчас внизу занимаются поисками подходящего сырья. Для работы мне нужны базисные материалы, человеческая плоть или биомасса, если желаете, но у меня нет никаких доступных ресурсов.
Маликсиан запрокинул голову на одну сторону, явно подражая жесту птичьих, которых он так любил. Беллатонис понял, что архонт ждет более подробного разъяснения.
— Труполовство, — сказал гемункул с некоторым удовольствием, — мои развалины находятся внизу в отходных трубах, обыскивая их на наличие любой годной плоти и костей, что там плавают.
Маликсиан широко оскалил зубы и затем громко засмеялся, его телохранители почтительно присоединились к нему. Беллатонис кое-как выдавил улыбку, поскольку не понимал смысла шутки на свой счет и ожидал объяснений. Маликсиан, в конечном счете, протер глаза и почти успокоился, лишь иногда посмеиваясь.
— Фух, сожалею, Беллатонис, но твои слуги не найдут там ничего подходящего. В моих Вольерах мертвая плоть не выбрасывается в отходы.
Маликсиан развернулся и жестом указал на багровых птеракогтей. В тот же миг ящерообразные хищники снова закружились вверх по спирали в своей узкой золотой клетке. Хлестанье и хлопанье их крыльев цвета крови оглушало.
— Все здесь чем-то питаются, — через шум произнес Маликсиан. — Кости и сухожилия, зерно и потроха — это все деликатесы для кого-то в моей коллекции. Среди моих питомцев есть даже такие, которые едят только чужие продукты жизнедеятельности.
— Тогда прошу простить данный проступок, мой архонт, — смиренно произнес Беллатонис. — В своем непростительном невежестве я был уверен, что окажу вам полезную услугу, очистив трубопровод, и в то же время получу то, что мне необходимо, чтобы начать работать для вас. Я ошибался.
Маликсиан невнимательно принял раскаяние мастера-гемункула. Беллатониса пленило зрелище того, как птеракогти кружат взад-вперед в ответ на жест их хозяина. Создания явно понимали сумасшедшего архонта; несомненно, они ожидали кормежки, увидев его появление.
— Позже я отправлю тебе некоторое количество рабов, — сказал архонт. — Но я не поэтому тебя искал. Пойдем, прогуляешься со мной.
Они бродили среди безупречно подстриженных живых изгородей и по лужайкам столь же мягким, сколь одеяло новорожденного младенца, пока Маликсиан рассказывал Беллатонису, чего он от него хочет. К тому время как безумный архонт закончил, Беллатонис начал жалеть, что не остался в Нижнем Метзухе.
Будучи высококлассными генетическими манипуляторами, дистилляторами наркотиков и скульпторами плоти каких только можно найти в тёмном городе, отдельные гемункулы и их навыки всегда пользуются большим спросом среди кабалов комморритов. Дабы избежать чрезмерного насилия или открытых убийств, гемункулы со схожими взглядами обычно объединяются в ковены ради совместной выгоды и защиты. Соперничество между некоторыми из этих ковенов длится тысячелетиями, хотя надо сказать, что разногласия между гемункулами протекают в виде долго вызревающих махинаций, нежели в бурном прямом конфликте. Ковены требуют абсолютной верности от своих членов и всегда с предельной осторожностью скрывают свою деятельность от чужих.
Столетиями ковены гемункулов держат свои владения в смертельно опасных ямах под Центром Комморры и в тех погруженных во тьму царствах, откуда даже самой смерти не выбраться. В ямах находятся ублиеты и пыточные камеры, в которых момент кончины можно оттягивать бесконечно долго. Есть также гемункулы, которые живут в погоне за нахождением идеального крика боли, с хирургической точностью упражняясь в совершенствовании своего искусства. Не повезет тому, кто окажется в ямах гемункулов, и горе любому, кто забредет в них, не имея покровительства ковена.
И именно в эти самые ямы Беллатонис был вынужден придти по повелению Маликсиана. Мастер-гемункул, не спеша, в одиночку продвигался по узким дорожкам над чёрной пропастью и извилистым коридорам, доверху заваленных детритом, погружаясь все глубже в недра тёмного города. По мере движения он высматривал изображения спирального символа на деформированных от ржавчины стенах. В одних местах он находил плохо видимые знаки из-за выцветшей краски, в других — свеженачертанные мелом, в иных случаях попадались ужасные идолы из переплетенных костей и сухожилий в виде знакомой спирали. Символы направляли и заводили его все дальше в земли ковена, известного как Чёрное Схождение.
Ковены защищали свои владения согласно личным убеждениям. Вошедшему в ямы, принадлежащие Пророкам Плоти и охраняемые самыми зверскими гротесками и ужасными цепными упырями, грозило расчленение. Нарушение внешних печатей царства Сглаза навлекало быструю смерть от мутантных болезнетворных микроорганизмов столь сильных, что они могут существовать лишь секунды снаружи запутанных подземных коридоров. Чёрное Схождение оберегает себя от незваных гостей посредством вечно вращающегося лабиринта полного ловушек изуверской сложности и дьявольского разнообразия. Каждый ковен имеет собственный метод предоставления безопасного прохода для своих членов: Сглаз дает четкие предписания по модификациям тела, необходимым чтобы выдержать заботливое внимание их микроскопических питомцев. Пророки Плоти используют командные фразы, чтобы на время усмирить своих хищных големов. В случае Чёрного Схождения тайны ковена раскрывались посредством мнемонических инструкций, благодаря которым можно было пройти целым и невредимым по извилистому лабиринту и достичь заданных "расщелин" в определенных местах. Продвижение (схождение, если точнее) в рядах ковена подразумевало и получение соответствующего руководства по дальнейшему прохождению вглубь владений Чёрного Схождения и приобретение знаний о ранее недоступных путях.
