Едва ликвидировали эту опасность, возникла другая. Прибежал телефонист, доложил, что человек 40 гитлеровцев атакуют узел связи, наши едва отбиваются. Рядом со мной в окопе был оператор штаба 38-го гвардейского корпуса майор М. Г. Искорцев. Он попросил:
- Разрешите мне?
- Добро, Михаил Григорьевич. Бери комендантский взвод, действуй.
Майор Искорцев отлично справился с задачей. Гвардейцы атаковали противника и в ближнем бою уничтожили более 20 гитлеровцев, пятерых взяли в плен, остальные бежали. Узел связи мы отстояли.
Получив повсеместно отпор, фашисты больше не атаковали. Вели огонь по нашему расположению, мы - по ним. Примерно час спустя после начала боя к нам подошло подкрепление - стрелковый батальон 331-го полка и танковая рота от соседей - из 6-й гвардейской танковой армии. Совместным ударом противник был разгромлен и отошел на восток, в сторону Вены. Вскоре 331-й полк сдал, свой участок частям 6-й гвардейской танковой армии и сразу оказался во втором эшелоне дивизии.
Теперь наша дивизия все свои силы могла сосредоточить на одном направлении - западном. Командир корпуса генерал Утвенко требовал как можно скорее и дальше отбросить противника на запад, чтобы он не смог прорваться на помощь своей венской группировке. Как нас информировали на исходе дня 8 апреля, в Вене продолжались упорные уличные бои.
В последующие дни, с 9 по 12 апреля, 105-я гвардейская дивизия, имея два полка в первом эшелоне, один - во втором, медленно продвигалась на запад вдоль южного берега Дуная к очередному его притоку - реке Першлинг. Противник неоднократно переходил в контратаки.
Першлинг мы форсировали без особых усилий. Основная заслуга в этом принадлежала саперам 137-го гвардейского саперного батальона и непосредственно дивизионному инженеру подполковнику В. М. Веселовскому. Отличный специалист, Владимир Михайлович энергично и целеустремленно руководил своим "хозяйством" умел предвидеть развитие боевых действий и приучал к этому своих подчиненных. Инженерная разведка была в дивизии поставлена образцово. Саперы уходили во вражеский тыл для разведки бродов, мостов и других объектов задолго до выхода стрелковых частей к очередному водному рубежу. Поэтому штаб дивизии всегда заранее располагал инженерными данными, необходимыми для планирования форсирования рек.
Так было в Венгрии, на Марцале и Рабе, так было и в Австрии, где дивизии пришлось в течение недели преодолеть подряд три крупных притока Дуная - реки Гросс-Тульн, Першлинг и Трайзен (о ней речь впереди).
При форсировании Першлинга в центре боевого порядка дивизии из-за смежных флангов 345-го и 349-го полков мы ввели в бой и 331-й полк. Теперь дивизия наступала в одноэшелонном построении.
Утром 13 апреля после 15-минутной артиллерийской подготовки дивизия атаковала оборону фашистов на 16-километровом фронте. Мы быстро продвигались вперед. Темпы движения еще более возросли, когда в нашей полосе, обогнав стрелковые части, вступил в бой прибывший к нам на усиление танковый батальон.
Упорное сопротивление оказал противник лишь на участке 345-го полка, близ дунайского берега. Здесь, на крутых высотах, в поселке Оберсбербаум и ближних деревнях, был создан сильный опорный пункт. Его обороняли два батальона противника - штрафной и железнодорожный. В Оберсбербауме стояла также батарея орудий большой мощности, которую фашисты называли "Гроссбатареен". Попытка батальона капитана Рыбакова с ходу ворваться в опорный пункт успеха не принесла.
Командир 345-го полка доложил создавшуюся обстановку в штаб дивизии. "Еду в триста сорок пятый", - решил генерал Денисенко. Его беспокойство можно было понять: дивизия быстро продвигалась к реке Трайзен, и лишь правый фланг топтался у Оберсбербаума. В результате прибрежная группировка противника угрожающе нависла над флангом и тылами дивизии.
Михаил Иванович, как всегда, побывал на самых важных с тактической точки зрения участках, все осмотрел, взвесил. Потом предложил комбату обойти опорный пункт с тыла. И вот рота старшего лейтенанта Бобри Нигматуловича Нигматулина двинулась в обход трудными горными тропами. По пути натолкнулись на огневую позицию вражеской минометной батареи, захватили шесть минометов, взяли в плен расчеты. Скрытно приблизившись к Оберсбербауму, Нигматулин повел роту в атаку. Гитлеровцы были ошеломлены, система их огня нарушилась. Этим немедленно воспользовался Рыбаков - бросил на Оберсбербаум с фронта главные силы батальона, и к 3 часам пополудни противник был полностью разгромлен.
Когда я в ходе этого боя позвонил в 345-й полк, чтобы доложить комдиву обстановку на других участках, мне ответили, что генерала Денисенко на командном пункте полка нет.
- Комдив мне срочно нужен. Где он?
- В батальоне. Участвует в атаке на Оберсбербаум. В 4 часа дня Михаил Иванович позвонил мне сам. Настроение, чувствуется, хорошее. Приказал:
- Донеси в штаб корпуса, что болячку эту сковырнули. Опорный пункт взят, триста сорок пятый выходит на уровень остальных полков дивизии.
- Слушаюсь! - ответил я. - Один только вопрос к тебе, Михаил Иванович.
- Какой?
- В донесении указать, что командир дивизии ходил в атаку в стрелковой цели?
- Ну ладно, ладно уж... Надо было, вот и ходил.
- Мы с тобой договорились, и ты дал слово не рисковать без нужды.
- Хорошо, хорошо, - перевел он разговор. - Я еду к Кудрявцеву, а ты, будь добр, съезди к Резуну. Они там интересное дело затевают.
Отдав необходимые распоряжения, я выехал в 331-й полк, к подполковнику Резуну. Было уже темно, когда машина выехала на крутой берег реки Трайзен. С противоположной стороны, видимо, по силуэту ударил крупнокалиберный немецкий пулемет.
"Интересное дело" заключалось в решении подполковника Резуна, не дожидаясь сосредоточения всего полка, ночью форсировать реку и атаковать город Герцогенбург двумя батальонами.
Резун выслал разведку, которая должна была взять "языка". Возглавил поисковую группу опытный разведчик сержант Степан Алексеевич Ефремов. Пятеро гвардейцев переплыли без происшествий быструю реку Трайзен. Противник молчал. Разведчики выбрались на высокий берег. Ориентируясь по звездам, двинулись к дороге, что пролегала от южных пригородов Герцогенбурга к городу Санкт-Пельтен.
Тьма была такая, какая бывает только в горах, где ночные тени как бы накладываются одна поверх другой. Беззвучным сигналом Ефремов вдруг остановил товарищей. Все замерли. Лежали, слушали тишину. Так прошло минут пять. Неужели он ослышался? Нет! Противник где-то близко, совсем рядом. Слышен металлический щелчок зажигалки, тянет сигаретным дымком.
До рези в глазах всматривается сержант во тьму. Да, там что-то слабо шевельнулось. Может, ветер тронул кусты? Но ветра нет! Опять условным сигналом Ефремов приказал товарищам: "Берем "языка"! Тихо окружили подозрительное место. Теперь уже можно было различить неглубокий окоп, силуэты солдат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
