В первую ночевку решили развести большой костер поодаль от стены, собираясь подловить незнакомца в разбитых камнях. Узкий изгиб тропы затруднял передвижения для незнакомца и был идеальной западней. Не требовалось особой хитрости, чтобы поймать чужака, вздумай он в ближайшую ночь высунуть нос из тайного убежища. Приятели долго ходили под Оплотом озабоченные: «Где бы раздобыть побольше сушняка для костра?» Случайно обнаружили кусок стены, где камни Оплота были опалены. Рядом ворохом лежали неиспользованные поленья. Могло показаться, что под стеной кто-то проводил непонятный обряд, связанный с огнем. Из высокой, в рост человека, поленницы набрали по охапке дров и вернулись к месту, где оставили свои заплечные и поясные сумки.
Вскоре бойкий костерок разгорался у них в ногах. С веселым потрескиванием выстреливали поленья звездными искрами, рассыпавшимися в темноте.
— Поленья трескучие, — закапризничал Вернорук.
— Язык у тебя с трещиной, — высказался Лориан. Благоуханная трава и дразнящие язычки жаркого огня располагали к ночной беседе. Если Лориан вспомнил блуждания по Веселым болотам, то Вернорук живо описал первый полет над Оплотом, когда ветром его снесло на западную сторону, а род кирпичников помог незадачливому летуну перебраться обратно, но летающего змея пришлось оставить в Заоплотье. Каждый раз от историй о приключениях, пережитых в трудном пути или опасных скитаниях по чужому миру, они возвращались к дерзости сегодняшнего замысла.
— Мы сидим у костра, а внутри Оплота Китовлас или Илобис бродят за тонким камнем ближайшей стены, — опасливо предположил век, потянувшись плечами к отпрянувшему огню.
От произнесенного вслух темнота вокруг будто сгустилась, и мурашки побежали по всему телу.
— Да, если бы нам удалось развести костер внутри стены, мы бы на белый свет самого Гомаледона выгнали на потеху молодежи, — снова бодро заговорил Вернорук, устыдившись своей минутной слабости.
Зубчатая тень от стены легла на колючую подстилку Лориана. Лориан приподнялся на локте. Оплот закрывал от него половину звездного неба. Потрескивали в костре сухие поленья, и все же ухо юноши сумело различить топот легких подошв о камни. Странный звук заставил Вернорука замолчать. Ночи на Ойкумене всегда тихие и спокойные, если не напугаешь себя сказками чужого племени или… не отправишься на поиски незнакомого человека. Нет, сомнений больше не было — отчетливо слышались поспешные шаги. Лориан и Вернорук переглянулись.
— Ты был прав, — прошептал Вернорук. — Он здесь. По ночам он выходит из Оплота.
Они вскочили на ноги и наперегонки устремились к стене.
Лориан обогнал века, ведь ни по восточную, ни по западную сторону Оплота не было ему в беге равных, но побежал он по камням в неудобном месте, в то время как век, забирая чуть влево, схитрил и сразу оказался на мокрой траве. Вернорук опередил Лориана и первым добежал до стены. Вдруг… Трах! — кубарем Вернорук полетел на землю. Не успев выругаться, молодой век шумно скатился вниз, подминая высокую траву. Лориан прислушался. В темноте было слышно лишь шуршание травы, в которой барахтался Вернорук. Незнакомца они упустили. Лориан подбежал к другу, тот поднялся, потирая ушибленные места, и воскликнул с досадой:
— Костры ему, понимаете ли, не нравятся! Вот дает! Ночных духов не боится, в Оплоте шмыгает, а огня не любит. Да я каждый вечер буду разводить костры под стеной. Я его из моей стены выкурю!
В следующий раз они поступили умнее: Вернорук занялся костром под самой стеной, Лориан сбоку залег в засаде. Чтобы его деревянные ботинки не стучали, с наступлением темноты Лориан ходил босой, хотя жесткая трава резала ноги в кровь. Издали пламя костра можно было принять за одинокий красный цветок, распустившийся на черной земле.
Ближе-к полночи раздались знакомые крадущиеся шаги. Лориан выждал, пока незнакомец отойдет подальше от стены, и стал пробираться за ним по пятам. Вскоре он услышал упреждающий свист.
Незнакомец разгадал немудреные хитрости преследователя и свернул с едва приметной тропы, уводя юношу от костра. Вернорук помахал в воздухе тлеющей головешкой. Вдвоем они преследовали незнакомца.
Развязка наступила на стыке глиняного вала с каменными стенами. Глинобитный вал ранее строили гончары, но эта пародия на Оплот вскоре была разрушена ураганом. Приятели стремглав мчались вслед за незнакомцем в развевающемся плаще. Тот добежал до стены, подпрыгнул, оторвался от травы и несколько шагов пробежал по отвесной стене, затем соскочил на глиняную насыпь, взмахнул руками и засыпал костер каким-то пахучим порошком. Сгустившаяся темнота и едкий дым окружили любителей острых ощущений.
Вытирая слезящиеся глаза и захлебываясь в кашле, незадачливые охотники за ночными призраками вынуждены были признать обидное поражение.
— Гад, быстро он шмыгнул от меня. Не нравится мне этот парень, что без спросу разгуливает под Оплотом. Надо его подкараулить и как следует проучить.
— А не боишься? — спросил Лориан. — Вдруг мы имеем дело с Черным Колдуном?
— Веку под стеной бояться нечего. Пускай хоболы боятся Оплота.
Они двинулись к гигантскому массиву Оплота. Осмотр снова ничего не дал. В третий раз Лориан решил бросить вызов таинственному обитателю Оплота. Было ясно, что ни в скорости, ни в сноровке им не обставить противника. Тогда Лориан придумал нечто новое. С наступлением темноты он залез на стену. Упираясь коленями и пальцами ног в гладкую поверхность остьшающего гранита, надежно укрепил тело веревками, намотанными на зацепы, втиснутые в пазы между камнями. На плоской стене Оплота опытный взгляд всегда мог найти дюжину-другую трещин, выемок или выступов. У мужчин рода «птичья лапка» Лориан научился пользоваться веревкой, деревянными зацепами, научился часами висеть на пальцах ног, быстро забираться на стену с помощью одних рук
«Кто умеет по ночам быстро и незаметно удаляться, тот явно дружит с луной», — думал Лориан. Бесплодно заканчивались все попытки проникнуть в сознание таинственного обитателя Оплота. Лориан пытался это делать неоднократно, но в конце концов был вынужден признать, что камень защищает чужой мозг от вторжения. Лориана занимал вопрос, почему у незнакомца нет кон тактов с веками. Сам факт существования таинственного обитателя Оплота, человека из плоти и крови, мог нанести удар по их самомнению. Получалось, что они ошибаются, считая себя полноправными хозяевами Оплота. Нельзя было без иронии относиться к молодежи, к шаманам веков, жившим по одну сторону Оплота, редко поднимавшимся наверх, не знавшим внутренних секретов Оплота и не хотевшим узнать ничего нового, кроме событий внутриплеменной жизни вкупе с бесконечными повторами нескончаемых сказаний о высокомерном Гомаледоне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
