— Нашлась перед вашим приездом. Их завалило в одной из пещер, с трудом пробились на поверхность.
— Нашли кого-нибудь?
— Новый вид животных, нечто вроде двулапых кротов.
— Нападений не было?
— Не интересовался.
Станислав расслабленно шевельнул рукой.
— Напрасно. Если бы поинтересовался, набрел бы на интересный парадокс.
В помещение, широко шагая, вошел прямой, холодно-официальный Момма. Остановившись возле Богданова, сдерживаясь, сказал:
— Кто вам дал право снимать энергозавесу вокруг базы ночью?
В кают-компании установилась тишина.
Богданов с недоумением посмотрел на начальника экспедиции.
— Разве я вас не предупредил? Простите, я, кажется, о своем решении сообщил Зотову. По-моему, нет смысла постоянно включать защиту в ночное время. Над базой завешен аэросторож, он подаст сигнал тревоги, если появится опасность. К тому же, выяснились некоторые любопытные обстоятельства, мне необходимо было их проверить.
— Меня не интересуют обстоятельства, не относящиеся к компетенции начальника экспедиции. За безопасность экспедиции отвечаю я, и ваши аргументы… — Момма поискал слово, не нашел и закончил:
— Впредь попрошу решения, направленные на изменение статуса базы или внутреннего распорядка, согласовывать со мной.
Богданов молча вынул из кармана куртки оранжевый прямоугольник.
— Посмотрите, это мой сертификат официала УАСС, там написано, что я могу, а что нет.
Момма поиграл желваками, метнул холодное пламя взгляда на лица насторожившихся десантников и работников экспедиции, делавших вид, что они заняты обсуждением насущных проблем.
— Ваши полномочия не могут распространяться на организацию работы экспедиций Даль-разведки. Здесь командую я, и только я имею право отменять собственные распоряжения.
— Сбавьте свой тон. Я вас предупреждал, что мы будем экспериментировать, искать новые способы охраны базы, но вы пропустили мои слова мимо ушей. Ваши распоряжения я не отменял, защита выключалась по ночам в порядке, предусмотренном первоначальной программой, и ничего за это время не случилось. А единоначалие руководителя экспедиции распространяется до известных пределов. Я не был готов к сегодняшнему разговору, но коль уж вы начали, то слушайте. Право выносить решения, направленные, кстати, не только на соблюдение режима работы и необходимой степени безопасности, но и на выполнение норм экоэтики, имеют и ваши заместители. Почему же ни одно из требований заместителя по экоэтике Дария не только не записано в журнал распоряжений, но и вообще не выполняется? Почему Дарий, место которого здесь, на поверхности планеты, находится на борту корабля? И наконец, последнее: почему вами поощряется конфликтная ситуация экспедиции с животным миром Триаса?
Момма сжал губы так, что они превратились в линию.
— Так! Отвечаю по порядку. Первое: требования моего заместителя по экоэтике полностью расходятся с действительностью, отражаются на графике работ и поэтому, естественно, не выполняются. Второе: Дарий, находясь на базе, бесполезен как специалист. Говоря прямо, он нам попросту мешает… всем. И третье: конфликтная ситуация с фауной Триаса создана не нами — мы вынуждены защищаться и только. Вы удовлетворены ответами?
Богданов медленно покачал головой, глядя на Момму с неопределенным сожалением.
— У меня есть еще вопросы. Как вы думаете, почему на нас, я имею в виду прибывший отряд, за трое суток не было совершено ни одного нападения?
Момма пожал плечами.
— Случайность. Причем счастливая случайность.
— Хорошо, пусть будет случайность. Тогда почему на базу тоже до сих пор нет нападений? Я ведь снял защиту двое суток назад.
— Я не ксенобиолог. В психологии и инстинктах маунтов пусть разбираются специалисты. К чему вы клоните?
— Правильно, специалисты, — согласился Богданов. — А главный специалист в этом вопросе, кстати, Дарий. Слушать его, однако, вы не стали, как не послушали молодых биологов из группы Шемисса, предложивших провести эксперимент: прекратить стрельбу и посмотреть, что из этого выйдет. Ну как же, это ведь могло повлиять на план, утвержденный за сто световых лет на Земле. Но вот еще задачка: мой заместитель Станислав Томах трое суток провел вдали от базы, встретил стадо маунтов и целую “рощу” мимикрозавров; выходил к ним в скафандре и, заметьте, без оружия и что бы вы думали?
Момма скривил губы.
— Они, конечно, не напали, так? Хорош эксперимент! Но, по-моему, исключения только подтверждают правила.
Богданов оставался самим собой, словно не замечал колкости и резкости высказываний Моммы.
— У биофизиков есть такие понятия: излучение страха, излучение зла и так далее. Каждый человек излучает целый набор биоволн, в том числе и указанные волны страха и зла, а также и противоположные им волны доверия и дружелюбия. Оказывается, маунты остро реагируют на эти излучения, чувствуют их.
Богданов заметил, что его слушают все, и повысил голос:
— Говорю это не для красивого аргумента в споре. Эти данные добыты вашими же товарищами из групп Шемисса и Старикова, только и к ним никто не прислушался, не анализировал факты. Экспертам десанта пришлось потрудиться, чтобы успеть проверить всю накопленную информацию и уловить связь между излучением наших с вами мозгов и поведением маунтов.
— Видимо, ваши эксперты одинаково компетентны во всех вопросах физики и биологии, — заметил Крут Зотов из-за спин товарищей. При этом он посмотрел на Момму, и Филипп понял значение этого беглого взгляда: Зотов перестраховывался. Ему предстояло еще долго работать с командиром в одной упряжке, и рисковать он не хотел.
— Да, эксперты технического центра УАСС профессионалы не только по отысканию ошибок в технических системах, — сухо отрезал Богданов.
— И все же я не понял. — Момма отвел глаза. — Вы нашли способ избавиться от нападений маунтов?
Томах, так и не вставший со своего места, покачал головой. Филипп успел заметить на его лице тень сожаления, как и у Богданова. Мыслили и оценивали людей они одинаково.
— Вы не догадываетесь? Когда прекратились нападения маунтов на базу?
— Вы же знаете, перед вашим прилетом.
— Очень хорошо. А ваш резерв, все восемь человек, когда покинули базу в поисках группы Шемисса?
Момма задумался, былая уверенность покинула его каменные черты.
— Тоже перед нашим приходом, — продолжал Богданов. — Но на этот отряд при переходе на плато Нежданного Спокойствия было совершено пять нападений маунтов и мимикрозавров, а на базу ни одного! Легко подсчитать, — и мы подсчитали, — тот поток излучения отрицательных эмоций, который исходил от всех находящихся в лагере девяти человек, недостаточен для того, чтобы пробить энергозавесу, отсюда и умиротворенность маунтов. Эти ползающие горы чудовищно чувствительны ко всем биополям, в чем состоит их основное оружие в борьбе за существование: чтобы прокормить себя, они должны чуять добычу задолго до того, как добыча учует их, замаскироваться-то им, как мимикрозаврам, нет никакой возможности. Вероятно, они относятся к вымирающему классу, да так оно и есть, потому что, по данным биологов, на планете обнаружено всего одиннадцать стад маунтов, из них семь — на вашем материке, и в каждом стаде всего по два десятка особей. Двести двадцать маунтов на всю планету! А вы ведете с ними настоящую войну! “Охотники на бизонов”…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
