Кажется, на тебя этот закон о нахождении хорошего в плохом не действует.
Невозмутимо слушая Валентину Ивановну и попивая чай с пирожками, Стас ржал про себя. Смотри, какая изворотливая! Разведчица недоделанная. Обратила заблуждение Валентины Ивановны в свою пользу и благополучно смоталась. Красава!
Сейчас, смоталась она. Никуда не денется. Стас знал, что точно доведет то, что сорвалось сегодня, до логического конца, сколько бы усилий ни потребовалось.
Потому что дело того стоило.
Причины собственной упертости были прозрачны и ясны для него самого не полностью. Что-то беспокоило, и это что-то было явно чуждым Стасу.
Отношения с Вероникой отличались от всех предыдущих. Так долго он еще ни одну бабу не уламывал на секс. Или — нет. Так долго никакая ему не отказывала. Конечно, он в лоб не предлагал и вроде бы не собирался ничего делать, а Вероничка, по наивности, мало о чем догадывалась. И эта горе-разведчица не знала, что с некоторого времени каждую встречу с ней он ждал слишком уж радостно…
Может, сказать прямым текстом?
Да чего уж прямее, кажется, чем замечательно закончившаяся тренировка. Нет, убежала, а можно было и продолжить, кстати…
Вероника откажет ему — Стас был уверен. А дальше последует красивая история про любовь, замужество и семью. Мы же маленькие, но гордые и правильные улитки…
Поменьше бы со своей правильностью носилась, тогда…
Э-э, нет. Пускай носится на здоровье. Только его пусть исключит из запрещенного списка, а со всеми остальными — пожалуйста, сколько угодно!
Ну, Стас немножко подождет, чтобы Вероника привыкла к мысли, что со Стасом она будет спать, и никак иначе. Не очень долго подождет. Кроме того, остается бутылочка коньяка на а-ля День рождения, которая поможет Веронике расслабиться и сто процентов поможет в первый раз.
На ковре получился даже без алкоголя фейерверк. Стас тогда еле-еле оторвался от нее, услышав звонок Сергея Михайловича. Проклял мысленно все на свете, из последних сил сдержался, чтобы не выругаться. Но Сергею Михайловичу он был обязан многим, и не открыть ему в такой ситуации…
А с Вероникой они еще встретятся. Вот коза…
Совсем офонарел ты, Стас. Просто — тихая печаль. Зачем тебе она сперлась?
Пойди к Тузу на тусовку, когда он много баб привозит в свой шикарный коттедж с бассейном прямо на первом этаже. К нему на выходные собираются модельки и праздношатающиеся бабы, чуть лучше-хуже характером, чем Алиска. Есть и похожие чем-то на Веронику. Эти не такие красивые обычно, но душевные.
А от этой толку никакого, пусть мотает к мормону…
Боль растеклась где-то внутри, будто Стас попытался вырвать себе какой-нибудь внутренний орган. Только она.
Твою мать! Привязался, б…ть. И не хило привязался. Без вариантов. Все эти шашки-шахматы, всякие ее дурацкие знакомые, что почище врагов, вкусные пироги, которые она таскает в последнее время… Счастливые и радостные взгляды, когда она рассказывает о Жужике и школьниках, трогательные розовые выражения о жизни, от которых кое-что повидавшего в жизни Стаса иногда передергивало. И правда о своих потерях, рассказанная странно — беззлобно и без надрыва. Потеряла-то немало.
Стас уважал сильных людей.
Командир бы от такой был без ума. Пуля поворчал для вида, что не очень хороша и сексуальна, но потом бы зауважал. А сам Стас пока не решил, как к такой относиться.
Надо рвать сейчас. Сегодня. Но Стас прекрасно отдавал себе отчет в том, что этого не сделает.
Хотя бы потому, что у училки опять проблемы. Такая маленькая и незаметная, а сколько шуму вокруг!
Валентина Ивановна его подробненько расспросила, что там за дела будут у Вероники с Егором, а Стас уверил ее, что никаких дел не планируется. Он, Стас, свободен, и все возьмет на себя.
Валентина Ивановна дальше произнесла торжественную речь, мол, какой Стас настоящий мужчина, тем более что переговоры с Лехой, затянувшиеся на час с лишним, у него удались на славу.
А Стас посмеивался про себя.
Вероничка, Стасик для тебя свободен. Целиком и полностью. И скоро ты узнаешь, детка, все грани этой свободы.
Завтра с утра Стас незаметно понаблюдает за тобой, когда ты гуляешь с Жужиком, и проводит до школы. В обед — случайно будет ждать у школы.
А дальше ты получишь от Стаса по первое число, дорогая…
— Вероника Васильевна, я принесла сочинение по «Преступлению и наказанию», — Лена Савальцева замерла у моего стола. Светлая блузка, темные жилетка и брюки. Кроме туши и немного румян, косметики на лице Лены нет. В школе она красится скромнее, чем некоторые активистки-отличницы. Задаю себе вопрос снова и снова: мне все привидилось там, на дороге?
Выдает Лену только лицо, тревожное и замкнутое. Вероника, ты не ошиблась, и ничего не закончилось. Увы!
— Давай его сюда, — и двойной листок перекочевывает в мои руки. Бросаю мимолетный взгляд на написанное. «Основной идеей психологического романа „Преступление и наказание“ является…». Хоть бы немножко переделала, а не бездумно списывала с интернета.
— Завтра проверю, — моя доброжелательная улыбка в комплекте.
Лена не уходит.
— Вероника Васильевна, вы… никому не сказали?
В классе не осталось никого: лишь у входа стоит Максим, ожидающий Лену. Но девочка говорит почти шепотом, так что он не услышит.
Смотрю совершенно бесстрастно в нервное Анино лицо. А не решается ли в этот момент моя жизнь?
— Мы же договорились с тобой, правда? — мой ответ столь же доброжелателен, что и прошлая улыбка. А дальше я использую заимствованный у Нины Петровны прием, а именно: говорю с нужной долей пафоса:
— Я знаю: если ты мне обещала, значит, сделала. Не может быть такого, чтобы ты обещала — и не исполнила свое слово. Так что можешь не волноваться. Я очень рада, что проблема решена!
Если сказать просто так — никто тебе не поверит. Нужна волшебная интонация Нины Петровны и предельная искренность — как внутри, так и снаружи. Вредная бабка всегда верит в то, что она говорит. Верит именно в эту минуту.
Я хорошо выучила в свое время подобную интонацию, и убедить Лену мне удается.
— Да… Я — все.
— Не сомневалась.
— Точно все.
Вранье, вранье… И еще — это чужая жизнь. Проглотим все, проглотим…
Я улыбаюсь снова и смотрю на Лену спокойный открытым взглядом.
Главное, чтобы чужая жизнь не прервала и не искорежила твою.
— И поэтому, Вероника, советую тебе не доверять артистизму Лены.
Роза Андреевна и я неспешно идем к моему дому.
