По иронии судьбы Чемберлен, без особого восторга относившийся к идее начать военные действия на территории Скандинавии, понес самое большое наказание за провал Норвежской кампании. А Черчилль, которому не терпелось открыть Северный фронт, вышел из воды, едва замочив ноги, хотя именно он в первую очередь повинен в этой неудаче. Дебаты, посвященные Норвежской кампании, продолжались в палате общин два дня, 7 и 8 мая. Всеобщее неодобрение в ходе этого совещания было направлено прежде всего на премьер-министра и его «мюнхенских» друзей, также входивших в состав кабинета министров. Чемберлена со товарищи обвиняли в том, что они не обеспечили готовность страны к войне, как это показала Норвежская кампания, закончившаяся для Англии столь плачевно.
На тайно сделанной фотографии запечатлена палата общин во время прений по Норвежской кампании. Черчилль — второй слева от Чемберлена (произносит речь). 7 мая 1940.
Как только совещание началось, на правительство хлынул целый поток суровой критики. И, как это ни парадоксально, больше всех усердствовали не оппозиционеры-лейбористы, а степенные консерваторы. В своем торжественном обращении Лео Эмери напомнил правительству знаменитый приказ Кромвеля Долгому Парламенту — исчезнуть. Со своей стороны Ллойд Джордж — это было его последнее публичное выступление — посоветовал премьер-министру пожертвовать собой, раз уж речь зашла о необходимых жертвоприношениях. В этой щекотливой ситуации Черчилль проявил мужество и честно попытался оправдать действия правительства, заявив, что берет на себя всю ответственность за фиаско в Норвегии. Но несмотря ни на что, вечером 8 мая на состоявшемся в конце заседания голосовании стало ясно, что парламент выразил недоверие премьер-министру. Большинство депутатов, поддерживавших правительство, отныне насчитывало не двести тринадцать, а всего лишь восемьдесят одного человека, сорок один человек из числа депутатов-консерваторов и членов близких к ним фракций проголосовал вместе с оппозицией, шестьдесят депутатов воздержались.
Из создавшейся ситуации было лишь два выхода: оставить Чемберлена на посту премьер-министра, но коренным образом изменить состав правительства или избрать нового премьер-министра. Во втором случае депутаты должны были выбрать либо Галифакса, либо Черчилля. Казалось бы, все говорило в пользу первого. Он был типичным представителем истеблишмента: друг королевской семьи, крупный землевладелец, бывший вице-король Индии. Его безупречные манеры, солидный опыт, безукоризненный внешний вид, мягкость в обращении, кристальная честность и добродетельное поведение снискали ему всеобщее уважение. Он внушал доверие своим чувством меры и осмотрительностью. А главное, за министра иностранных дел было большинство влиятельных лиц, от которых напрямую зависело, кто станет премьер-министром: король, нынешний премьер-министр, большинство депутатов-консерваторов, палата лордов и часть лейбористов (лидер партии Эттли, а также Моррисон и Далтон).
На первый взгляд ничто не говорило о том, что звездный час Черчилля близок. С ним была его репутация импульсивного, неуправляемого человека, всюду сующего свой нос, он по-прежнему водил дружбу с подозрительными личностями... А Дарданеллы, а Индия, а беготня из партии в партию?! В 1942 году Геббельс записал в своем дневнике: «Фюрер припоминает, что все англичане, с которыми он встречался накануне войны, дружно называли Черчилля нелепым политиканом. Даже Чемберлен». Британцы же еще в апреле на вопрос: «Кого бы Вы хотели видеть премьер-министром в случае отставки Чемберлена?» — отвечали следующим образом: двадцать восемь процентов высказались за Идена, двадцать пять — за Черчилля, по семь процентов — за Галифакса и Эттли. В свою очередь лейбористы, как раз собравшиеся на конгресс в Борнмуте, вряд ли когда-нибудь согласились бы работать в правительстве под началом Чемберлена, который никогда не скрывал своего презрения к ним. Однако и за Черчилля высказывалось лишь незначительное меньшинство лейбористов, а большинство так и вовсе относилось к нему весьма враждебно. Правда, партия Эттли обладала лишь правом вето, и провести своего кандидата лейбористам, как это показали дальнейшие события, было не под силу.
После того как Чемберлен напрямую обсудил с Галифаксом целесообразность создания коалиционного правительства и министр иностранных дел выразил свои сомнения на этот счет, 9 мая во второй половине дня премьер-министр пригласил к себе двух своих потенциальных преемников, Галифакса и Черчилля, чтобы вынести окончательное решение. Галифакс отказался от притязаний на пост премьер-министра. Он обосновал свое решение тем, что, будучи пэром, не может заседать в палате общин — средоточии власти. На самом деле Галифакс не горел желанием занять пост премьер-министра, он считал, что это не для него, щепетильного и замкнутого человека. К тому же министр иностранных дел не обладал талантами полководца. Черчилль, когда к нему обратились с вопросом, выдержал двухминутную паузу — это он-то, всегда горевший желанием высказаться, вмешивавшийся в разговор кстати и некстати! И вот — о чудо! — Черчилль промолчал. В конце концов, он уступил доводам Галифакса и стал единственным потенциальным преемником Чемберлена. После войны ходили слухи, будто бы во время той памятной встречи было рассмотрено несколько возможных вариантов состава будущего правительства и Черчилль якобы согласился и на другой вариант — стать министром обороны в правительстве Галифакса, иными словами, взять на себя руководство военными действиями. Однако ни один документ эту гипотезу не подтверждает.
Теперь, казалось бы, все наладилось. Вот только утром 9 мая покой в Европе вновь был нарушен. Немецкие войска вторглись в Бельгию и Нидерланды. Чемберлен опять воспрянул духом. Он стал ловчить, мол, положение серьезное, коней-де на переправе не меняют. За один день премьер-министр трижды собирал военный совет. Но тут произошли два события, которые положили конец последним отчаянным попыткам Чемберлена удержаться на плаву. Один из его верных соратников министр авиации Кингсли Вуд вдруг перешел в лагерь противника и заявил Чемберлену, что настало время уступить дорогу. И еще один момент, и это было гораздо важнее: лейбористы прислали со своего конгресса сообщение о том, что они готовы участвовать в коалиции, если только Чемберлен уйдет с поста премьер-министра. В этой ситуации Чемберлену оставалось только подать прошение об отставке королю и порекомендовать ему Черчилля в качестве своего преемника. Георг VI так и поступил: в тот же день в восемнадцать часов тридцать минут Черчилль был назначен премьер-министром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
