скрыл работы по плану «Барбаросса». Японская дипломатия оказалась более осторожной и гибкой, чем рассчитывал фюрер. Еще 13 апреля 1941 года, министр иностранных дел Японии по пути из Германии остановился в Москве, где подписал пакт о нейтралитете. Этот пакт Япония соблюдала неукоснительно, несмотря на все усилия германской стороны добиться его нарушения.
Правда, 7 декабря 1941 года японские бомбардировщики внезапно атаковали американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харбор. Это нападение стало большой неожиданностью не только для Вашингтона, но и для Берлина. В то же время это было частью гитлеровского плана, направленного на ослабление США – союзника Англии. Но для Советского Союза, когда немецкие танки стояли под самой Москвой, военный конфликт между Японией и США был выгоден, так как существенно снижалась угроза открытия второго фронта на Дальнем Востоке.
Большие шансы создать военную коалицию выявились в первой половине 1942 года. Они заключались в совместном ведении боевых действий против Советского Союза или в морских операциях по окружению британских и американских укрепленных пунктов на Ближнем Востоке и в Индии. Эти две операции перенапрягли бы обе стороны, но одна из них при концентрации совместного потенциала в первые полгода военного альянса имела бы хорошие шансы на успех. Взгляды руководящих органов этих стран на такую перестановку акцентов, однако, разошлись, в результате чего в Германии пришлось сглаживать возникшие противоречия.
Гитлер слабо верил в военный союз с Японией. Об этом говорит тот факт, что после начала войны Японией фюрер хотя и принял дважды японского посла, чтобы поздравить его, однако затем не встречался с ним более года. Только 21 января 1943 года, когда катастрофа в Сталинграде близилась к своему концу, Гитлер пригласил к себе японского представителя для того, чтобы наконец-то призвать Японию к участию в войне против Советского Союза. Ответ Токио заставил себя ждать до марта, но его и без того можно было предвидеть заранее.
Параллельно велись переговоры с Японией об экономическом сотрудничестве. Они продолжались почти два года. Подписанное (20 января 1943 года) соглашение имело лишь пропагандистское значение, так как транспортировка грузов через океан была почти парализована. Благодаря более позднему (2 марта 1944 года) договору и привлечению ведущих инженеров из гибнущего Третьего рейха Япония в конце войны обеспечила себе лишь техническое «ноу-хау», которое хотя уже и не могло быть использовано в военной промышленности, но помогло обеспечить высокий уровень индустриального возрождения Японии после войны.
Дольше других оставалась верной гитлеровской Германии салашистская Венгрия. Но и этот союз был обречен на гибель. В декабре 1944 года началась Будапештская операция, в рамках которой 1-я венгерская армия совместно с немецкими войсками пыталась удержать город, однако в феврале 1945 года он все-таки был взял Красной Армией. В марте немецкие войска и 3-я венгерская армия начали крупную наступательную операцию в районе озера Балатон (операция «Пробуждение весны»), но и она потерпела неудачу. После провала Балатонской операции, в конце марта 1945 года правительство Салаши бежало в Германию, и режим фактически прекратил своё существование.
Германская дипломатия по заданию Гитлера также усиленно пыталась склонить Турцию к войне против СССР. Но при этом сама Турция могла оказаться очередной жертвой Германии, которая вынашивала планы своего господства на Ближнем Востоке. И в марте 1941 года германо-турецкие противоречия едва не привели к вооруженному конфликту между этими двумя государствами. Германский посол в Мадриде Хассель записал в своем дневнике 2 марта 1941 года, что Риббентроп настаивал на прямом нападении на Турцию. Тогда, зная о намерении Германии, советское правительство сделало заявление, в котором говорилось, что, если Турция подвергнется нападению, она может рассчитывать на полное понимание и нейтралитет СССР. В ответ на это турецкое правительство заявило, что «в случае, если бы СССР оказался в подобной ситуации, СССР мог бы рассчитывать на полное понимание и нейтралитет Турции».
Этот обмен заявлениями имел серьезное политическое значение во взаимоотношениях Турции с Германией. Предупреждение СССР заставило гитлеровцев отказаться от задуманных ими авантюристических шагов в отношении Турции. Тем не менее 6 апреля 1941 года Германия напала на Югославию и Грецию. После этого она шаг за шагом изолировала Турцию от всех, больших и малых государств, которые могли бы получить хотя бы косвенную турецкую помощь против фашистской агрессии. Германские войска оказались в непосредственной близости от Турции не только на ее европейской, но и на части азиатской границы: в случае утверждения Германии в Ираке Турция была бы окружена с трех сторон. Оценивая ситуацию, сложившуюся в мае 1941 года, Нэтчбэлл-Хьюджессен отмечал, что Турция была «действительно отрезана от своих друзей, и ей угрожала опасность вражеского окружения».
18 июня состоялось подписание договора. В основу его лег тот вариант, который был согласован между турецким правительством и Папеном еще в декабре 1940 года. Текст договора гласил: «Германская империя и Турецкая Республика, воодушевленные желанием установить отношения между странами на базе взаимного доверия и искренней дружбы, решили заключить договор с оговоркой, что этот договор будет уважать нынешние обязательства обеих стран.
Договор открывал Германии дорогу к дальнейшему расширению всесторонних, и прежде всего экономических, отношений с Турцией, а самое главное – что турецкое правительство, продемонстрировав исключительную враждебность к Советскому Союзу, открыло перед Германией перспективу создания германо-турецкого политического и даже военного блока, обеспечивающего Германии дальнейшие успехи в военных действиях не только против СССР, но и против Британской империи на Ближнем и Среднем Востоке. Договор должен был привести Турцию к полному подчинению германскому рейху.
Однако уже в июле 1941 года в германо-турецких отношениях возникла определенная напряженность. Это было вызвано, как ни странно, именно тем обстоятельством, что к тому времени турецкие правящие круги поверили в близкий успех «молниеносной войны». Однако турецкие правящие круги, поддерживая Германию в войне против Советского Союза, не только предполагали, но и строили свои расчеты на том, что война между этими странами будет достаточно длительной и упорной и Германия закончит ее ослабленной. Как прямое следствие ослабления Германии ожидалось компромиссное урегулирование англо-германского конфликта, что в свою очередь сняло бы угрозу дальнейшего продвижения германских армий на Ближний Восток. И уже 8 октября 1941 года появилось германо-турецкое заявление, отрицавшее концентрацию германских войск на турецкой границе.
Затем два важнейших события декабря – поражение немцев под Москвой и вступление в войну Соединенных Штатов, которые произвели на турецкое правительство большое впечатление и побудили его к еще большей осторожности и осмотрительности.
Летом 1942 года во время временных успехов вермахта в ходе наступления на Кавказ и к Волге, Германия стала почти ультимативно настаивать на присоединении Турции к оси. Однако в сентябре того же
