Когда впереди показались постройки Бриджтауна, десант стал охватывать город по периметру, не приближаясь к полевым укреплениям. Местность была уже разведана с воздуха и позиции батальонов намечены заранее. Англичане, расположившиеся на редутах и батареях, с удивлением смотрели на странную тактику врага. Он не пытался навалиться толпой сходу и не выстраивался в цепь, чтобы полностью перекрыть максимально возможное пространство. Наоборот, появившаяся пехота тринидадцев занимала позиции не по всему фронту, а очагами, концентрируя там крупные силы. Причем максимально используя рельеф местности. А потом пехота начала… закапываться в землю! Такого никто не понимал. Вместе с пехотой занимала позиции и артиллерия. Лишь непонятная повозка, двигающаяся без помощи лошадей, выдвинулась несколько вперед, и пока пехотинцы и артиллеристы окончательно не обустроили позиции, оставалась на месте. После чего развернулась и уползла назад, спрятавшись за холмами от посторонних глаз. В воздухе постоянно барражировал "Крокодил", улетая обратно только для дозаправки. К ночи все успокоилось. Бриджтаун оказался в кольце вражеских войск. Но ни одного выстрела так до сих пор и не прозвучало. Создавалось впечатление, что обе стороны хотят оттянуть момент неизбежного, когда обратной дороги уже не будет…
Вечером Леонид вызвал на связь Ковальчука и поинтересовался, как обстановка. Ответ обнадежил.
— Все нормально, Леонид Петрович. Заняли позиции так, что перекрываем огнем весь фронт, незамеченными к нам подобраться невозможно. Батареи поставили на прямую наводку, дистанция смехотворная. Но для английских дульнозарядных пушек великоватая.
— Понятно. Бдите внимательно. Очень может быть, что англичане решатся на ночную вылазку. Разведку не посылали?
— Пока нет. Ждем, когда все окончательно успокоится, а джентльмены поужинают и спать завалятся.
— Ну, вам там на месте виднее. Если ничего не произойдет до утра, оставайтесь на позициях и ничего не предпринимайте без моей команды. Как знать, может англичане сдадутся по — хорошему. Но если только начнут воевать — все прежние предложения аннулируются. Огонь на уничтожение. В плен брать только тех, кто сам к нам перебежит. Со всеми прочими не церемониться. Задача ясна?
— Так точно, ясна!
— Действуйте!
Ночь окутала Барбадос. Вокруг стояла тишина, на вылазку англичане так и не решились. Во всяком случае, с воздуха никаких приготовлений к атаке обнаружить не удалось. Зато был другой сюрприз. Когда разведгруппа "летучих мышей" уже собиралась выходить в рейд, дозорные доложили, что у англичан какое‑то шевеление. Небольшие группы по три — пять человек крадучись пробирались в сторону позиций тринидадцев. Решили подождать, чтобы не поднять шума на "нейтралке". Сначала приняли их за разведку англичан, но все оказалось гораздо банальнее — это были перебежчики. В основном из милиции, но попадались также и солдаты. Практика насильственного комплектования английской армии путем "прессинга" при царящей в ней жестокости принесла свои плоды. Солдаты просто не хотели воевать за своего короля и сбежали при первой возможности. Из их рассказов стало ясно, что в городе царит полная растерянность. Начальство в панике и не знает, что делать. Основная масса населения согласна на капитуляцию, но губернатор запугал всех, приказав вешать предателей без суда, и уже кого‑то повесил. Военный комендант полковник Парсонс его полностью поддерживает, а верные им люди в гарнизоне есть. Насколько долго удастся поддерживать дисциплину такими методами, сказать трудно. Но ходят слухи, что продовольствия в городе не очень много, если учесть его резко возросшее население. И если сейчас все поймут, что толку от обороны Бриджтауна не будет и это приведет лишь к многочисленным напрасным жертвам, то население просто взбунтуется. На губернатора и так уже все злые за его неудавшуюся авантюру с португальским галеоном. А политика "закручивания гаек", которую он проводит последнее время, отвернула от него даже тех, кто поначалу выражал полную лояльность. Все это рано утром Ковальчук и сообщил Леониду.
— Вот такие у нас тут дела творятся, Леонид Петрович.
— Понятно. Сколько народа перебежало?
— За ночь сорок восемь человек. Но говорят, что многие колеблются, просто боятся. Ура — патриотов, готовых умереть за своего короля, по крайней мере на словах, не так уж много.
— Тем лучше для нас. Сейчас мы выдвигаемся к порту и начинаем обстрел. По моей команде открываете огонь из орудий по вражеским батареям и редутам. Если джентльмены начнут строить из себя героев и нагло дефилировать под огнем — пусть снайперы потренируются. Приоритет целей — офицеры, канониры, кавалеристы, потом все прочие. Если попрут в атаку — огонь из всех видов оружия. По городу п о к а не стрелять. Задача ясна? Вопросы?
— Нет вопросов.
— Тогда с богом!
Для всех, наблюдавших со стороны, это было бы величественное зрелище. Снявшись с якоря в районе высадки десанта, все боевые корабли тринидадского флота направились вдоль берега на юг, в сторону Бриджтауна, где находилась "Аврора" и держала противника под постоянным наблюдением. Грузовые парусники остались на месте, их дальнейшее участие в операции не планировалось. Подойдя к порту, боевые корабли разделились. "Тезей" и "Волк" остались мористее рядом с "Авророй", за пределами дальности стрельбы английской береговой артиллерии, а вот "Ягуар", "Кугуар" и "Песец" направились прямо на рейд, под пушки форта. Время, обозначенное в ультиматуме, вышло. Над стенами форта до сих пор развевался английский флаг и можно было разглядеть канониров, готовых открыть огонь. Шли последние минуты тишины. "Тезей" занял позицию как раз напротив форта, развернувшись левым бортом к берегу. "Ягуар", "Кугуар" и "Песец" шли к стоящим на рейде кораблям. Скоро они должны были войти в зону действия английских пушек. Немногочисленные солдаты и члены экипажей стоявших на рейде кораблей с ужасом наблюдали за приближающимся противником. Кое‑кто стал спускать шлюпки и удирать на берег. Никто не ждал ничего хорошего от приближающейся троицы…
Полковник Парсонс смотрел в подзорную трубу и злорадно улыбался. Оказывается, не так уж и умны эти тринидадцы, если лезут прямо под огонь крепостной артиллерии. Канониры получили приказ — ждать до последнего, чтобы подпустить противника как можно ближе. А там каленые ядра доставят массу проблем зарвавшимся союзникам папистов. Которые обнаглели настолько, что посмели напасть на английские владения. Может пушки у них и получше, но корабли деревянные и горят ничуть не хуже остальных. Единственное, что настораживало, это "Тезей". Корабль развернулся бортом и находился далеко за пределами прицельного огня. До сих пор тринидадцы не бросали его в бой, если не считать их столкновение с другими пришельцами, появившимися недавно. Но там до сражения между Железными кораблями не дошло, тринидадцы захватили своего противника не в честном бою, а обманом. И вот "Тезей" здесь. Получается, что они не уверены в успехе, раз послали свой самый сильный корабль? И никто не знает, на что он способен. Во всяком случае, с лягушатниками два года назад он расправился играючи, а после этого стоял в заливе Париа и никуда не уходил. Пока не появились пришельцы на "Карлсруэ"…
Додумать свою мысль полковник Парсонс не успел. Три корабля тринидадцев еще не вошли в зону поражения береговой артиллерии, как борт "Тезея" окутался дымом, а спустя несколько мгновений над фортом раскатился страшный грохот. Что‑то взорвалось в воздухе прямо над головой, хлестнув по пушкам, по каменным стенам, по земле и по стоявшим у пушек канонирам. Многие упали на месте, сраженные необычным оружием. Раздались крики раненых. Полковника тоже зацепило, но не сильно. Превозмогая боль, он поднялся и выглянул за парапет. Тринидадские корабли по — прежнему шли к берегу, совершенно игнорируя всех, стоявших на рейде. Это значит, что они идут не грабить "купцов"? А что же им тогда надо? Хоть дистанция была еще и велика, полковник Парсонс отдал приказ открыть огонь. Уцелевшие канониры бросились к орудиям. Но тут второй раз борт "Тезея" окутался дымом, и над головами защитников форта снова как будто раскололось небо, убивая и калеча тех, кто уцелел ранее…
Леонид внимательно наблюдал в бинокль за происходящим. Орудия форта так ни разу и не выстрелили. "Тезей" же не прекращал стрельбу шрапнелью, выкашивая орудийную прислугу, пока "зверинец" рвался к берегу. Другие береговые батареи, дополнительно установленные англичанами за счет снятых с кораблей пушек, были далеко и вести прицельный огонь не могли. А вести беспокоящий навесной, скорее всего, не хотели. Так как ясно видели, чем это грозит. А поскольку канонирами там были по большей части моряки с тех же "купцов", с которых сняли пушки и загнанные на эти батареи насильно, то говорить о высокой боеготовности такой артиллерии не стоило.
