Он замер, чтобы не броситься на своего тюремщика. Сова, одетая в полевую форму Ордена, осторожно зашла в камеру (это не камера, понял он, это каюта маломестного корабля) и села напротив. Он смотрел на нее, не отводя взгляда, готовый в любую минуту выплюнуть ей в лицо самое грязное оскорбление, и собственная беспомощность была хуже физической пытки. Он искал лишь повода: самодовольная усмешка, злорадное торжество победителя или фанатичная одержимость солдата, готового любой ценой выполнить поставленную Орденом задачу. Но ничего этого не было. Сова еле держалась на ногах и, кажется, засыпала на ходу, но дело было даже не в этом. Что-то произошло с ее лицом. Что-то изменило его, обезличило и обездвижило, стерло знакомую выразительность мимики до слоя безжизненной восковой маски.
– Как ты?
В ее голосе слышалась неподдельная забота, но лицо отказалось служить иллюстрацией голосу, и потому вопрос прозвучал фальшиво. И он не стал на него отвечать.
– Куда ты меня везешь? – сухо поинтересовался он.
Восковая маска на секунду прикрыла глаза. Короткий полуобморок сна – и вновь плоская картинка реальности перед глазами. А ей так хотелось беспамятства.
– Ты бы все равно не пошел со мной по доброй воле.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Мы на внешней орбите Лоданиса.
– Надо понимать, я захвачен агентом Ордена?
Когда-то по ее виду он легко угадывал любое намерение. Но теперь маска была непроницаемой.
– Извини за поле. – Только голос еще хранил прежние интонации. – Просто мне нужна гарантия безопасности – моей и моего корабля. Гарантия, что ты не начнешь действовать опрометчиво и не в моих интересах. Гарантия, что ты сначала меня выслушаешь.
Он презрительно усмехнулся:
– Разве у меня есть выбор?
– Сейчас – нет, – бесстрастно согласилась она.
– И кому ты намерена меня сдать? Ордену или федеральной полиции?
Сова вздохнула и безо всякого возмущения посоветовала:
– Попридержи язык. Твое спасение стоило мне простреленных плеча и ноги. Ради Ордена или ради федеральной полиции я так не рискую.
Он потянулся рукой к своему простреленному плечу. Так и есть: рана аккуратно заклеена пластырем с биогенным стимулятором и наверняка уже заживает. Боли он не чувствовал. Он скосил глаза: справа от кровати рядом со стандартной бортовой медаптечкой валялись пустые ампулы-шприцы, испачканные в крови салфетки и упаковки от стимуляторов.
Но он промолчал: благодарить Сову за помощь казалось ему нелепым.
– Сними поле, – упрямо попросил он.
– Нет. Я не уверена, что после этого не окажусь на твоем месте. Ты сильнее.
– Чего ты хочешь?
Некоторое время она смотрела куда-то в сторону, как будто сама впервые задумалась над его вопросом, и он уже решил, что вообще не дождется ответа.
– Просто мне не хотелось, чтобы тебя убили, – будто нехотя сообщила она и вдруг добавила: – В моей жизни уже определенно хватит чужих смертей.
Это было сказано слишком ровно, слишком невыразительно.
– Кто? – осторожно спросил он, начиная догадываться.
И вот тут она в конце концов не справилась с лицом. Каменная неподвижность скул дрогнула, брови мучительно изогнулись, и чтобы он не видел всего этого, Сова попыталась отвернуться. Но ей некуда было деваться в тесном пространстве жилой каюты, и она уткнулась носом в собственное плечо.
К нему вновь повернулась восковая маска.
– Зорий, – прежним голосом ответила она. – Ты ведь знал…
Что он знал? Что Дар Зорий погиб на Тонатосе несколько месяцев назад?
– Сдублированный интеллект… – Теперь она могла говорить только очень короткими предложениями.
Ах, вот в чем дело! Ну что ж, он не собирался оправдываться. Да, он дал приказ копировать гаснущее сознание убитого агента. Он всегда гордился своей технологией, позволяющей обогнать действие яда при помощи мгновенной консервации тела. Азартная игра с Орденом, соревнование скоростей, соперничество спецслужб… Но до взлома у него не дошли руки. Взлом блокированного сознания – трудоемкий процесс. На него могут уйти годы. Накануне переворота были куда более важные дела.
– Как ты узнала?
– Твой человек… Потрошитель мозгов…
Все верно. Он сделал бы то же самое, чтобы прорваться сквозь блоки чужого сознания – нашел бы внешнего провокатора, способного растормошить чужие воспоминания. Близкого друга, родственника, жену… Вот только Сова…
– Ты поэтому на Тонатосе?
Она кивнула.
– Когда я вернусь, я уничтожу копию, – пообещал он. – И потрошителя вместе с ней.
Она отрицательно покачала головой.
– Поздно… Я уже сама…
Вот теперь он понял все.
– Это я с собою торгуюсь, – вдруг желчно усмехнулась она. – Выкупаю одну жизнь на другую. Договориться пытаюсь…
– Сними поле, – теперь уже мягко попросил он.
Он ждал условий своего освобождения, но ей было уже все равно. Она без колебаний потянулась рукой к пульту – и поле исчезло. Он сел. Медленно. Спокойно. Чтобы не дать ей повода усомниться. И долго, неоправданно долго сидел рядом, не задавая больше вопросов, не пытаясь встать, рвануться в рубку, чтобы попытаться вернуться туда, где его ждали собственные дела и проблемы. Он плохо представлял себя в роли утешителя, себя, неоднократно заляпанного чужой кровью, равнодушного к чужим драмам, привыкшего пользоваться другими людьми исключительно в личных целях. Он легко мог придумать нужные слова, но он был не в состоянии сам поверить в них. А Сова слишком хорошо распознает фальшь.
Тогда он осторожно протянул к ней руки, готовый в любой момент оставить начатое движение, приобнял за плечи, стерпев очередной, но уже куда более слабый удар ее биополя, и пересадил на кровать. Воистину, ему было бы проще убить ее, чем обнять. Она не сопротивлялась.
– Спасибо, что спасла мне жизнь, – тихо произнес он. – Мне еще никто не спасал жизнь. Очень незнакомое ощущение.
Наверное, она его не слышала, но он должен был это сказать. Так ей будет легче пережить то, что она считает убийством.
– Теперь ложись и спи. Я буду рядом.
Она попыталась отказаться, но он не слушал возражений. Когда он выходил из жилой каюты, она уже тихо постанывала во сне.
Сова проснулась отдохнувшей от себя самой. И тут же вспомнила, где и с кем находится.
Она влетела в рубку и застыла в проеме шлюза, едва не споткнувшись о комингс. Из кресла пилота на нее смотрел Симаргл. За его спиной светились линии курса, индикатор загрузки бортового компьютера выдавал максимальную занятость, на мониторах связи в изобилии пестрели чьи-то незнакомые лица.
– Удивляешься, почему ты не в изоляционном коконе? – с веселой иронией поинтересовался он.
Сова сердито фыркнула, но промолчала.
– Это потому, что я доверяю тебе больше, чем ты мне, – наставительно произнес он.
– Естественно. Моя репутация куда лучше твоей.
Посторонний командовал в ее рубке, будто у себя во дворце, и это не могло не вызвать обиженной ревности. Сова решительно двинулась к креслу второго пилота.
– Немедленно верни мне управление, – потребовала она.
Он понимающе улыбнулся.
– Конечно. Кстати, мы до сих пор на внешней орбите Лоданиса.
– Как ты взломал доступ?
– Не хотел тебя будить – пришлось взломать. Мне надо было немного поработать. У тебя тут очень дружелюбный компьютер.
– Предатель, – пробурчала Сова, обращаясь к бортовому компьютеру.
– Ты разговариваешь во сне, – с каким-то странным выражением заметил он.
– Да? – спросила она агрессивно, – Ну и что? Я выболтала во сне государственную тайну?
– Нет. Кстати, ты всегда так невыносима по утрам?
– Верни мне управление!
– Я не трогаю управление, – терпеливо пояснил он. – Мы в дрейфе. Мне нужна была только связь.
– Зачем?
– Своим порывом спасать ближнего ты лишила мою контрреволюцию ее главной управляющей силы. То бишь меня. Мне нужно было вернуть себя сподвижникам. – Он кивнул головой на мониторы с лицами.
– Кто это?
Лица почтительно ждали окончания их беседы.
– Генштаб контрпереворота.
– Ты собираешься возвращаться на Тонатос? – не веря своим ушам", спросила Сова.
– Не сейчас, – успокоил он ее. – Пусть сперва меня хотя бы похоронят.
– Ты думаешь, твой клон способен кого-то обмануть? Простой анализ и…
– Если у моих заговорщиков и хватит ума понять, что труп – не мой, они не рискнут признать это публично. Уж эту-то тайну они будут беречь даже друг от друга! – Он довольно потер руки и сообщил: – Я тут внес в свой план кое-какие коррективы, так что у меня к тебе будет одна просьба.
– Какая?
– Свяжи меня с твоим Магистром.
– Что? – Сова от удивления забыла даже про перехват управление. – Ты в своем уме?
– Свяжи меня с твоим Магистром, – повторил он. – И оставь нас наедине на полчаса.
– И не подумаю! Я и так уже по уши увязла в ваших переворотах. Я уже сама не понимаю, на чьей я стороне.
