После того, как Устинов стал министром обороны, в неё не был включён новый Секретарь ЦК по оборонным вопросам Я.П. Рябов. Трудно сказать, чем это было вызвано. Скорее всего потому, что Устинов не терпел конкуренции.
Однако отстраненным оказался и аппарат ЦК. Комиссия стала «четвёркой» — Устинов, Андропов, Громыко, Смирнов, -хотя по прежнему именовалась Пятёркой. Но собиралась она уже значительно реже. А все дела решались по согласованию между Устиновым, Андроповым и Громыко. Фактически опять была «тройка.» Брежнев с ними практически никогда не спорил, хотя формально последнее слово всегда оставалась за ним и Политбюро — они всегда могли принять так называемое «политическое решение» вопреки оценкам и мнениям экспертов.
Этот порядок принятия решений хорошо отображает такой эпизод. Совет обороны, собравшийся в Крыму, обсуждал вопрос: какому проекту отдать предпочтение — развёртыванию ракет СС— 17 или СС— 19. Для доклада к развешанным на стенде плакатам с характеристиками этих ракет вышел Главком ракетных войск стратегического назначения Н.И. Крылов. Но Брежнев изволил пошутить:
— Николай Иванович, — сказал он, — а о чём ты будешь говорить? Ведь ты ещё не знаешь моё мнение, и какое решение по этому поводу я принял![115]
В этом раскладе Брежнев был туз, причём козырный.
ГОРБАЧЁВ ТУСУЕТ КАРТЫ
С приходом к власти Горбачёва Пятёрка была преобразована и у неё началась новая жизнь.
Прежде всего он убрал своего конкурента Романова с поста Секретаря ЦК по оборонным вопросам. Но его место не пустовало. В Ленинграде Генсеку приглянулся новый секретарь обкома партии Лев Николаевич Зайков — чёткий, конкретный и немногословный. У него было и другое преимущество. Он долгое время возглавлял промышленный комплекс «Ленинец», подчинявшийся министерству радио промышленности, а стало быть, хорошо разбирался в проблемах «оборонки».
Горбачёв предложил Зайкову стать Секретарём ЦК по оборонным вопросам вместо Романова и возглавить Большую пятёрку. В его планах уже маячили коренные преобразования в области безопасности, и ему был необходим орган, который мог давать объективные, а не ведомственные оценки угроз и национальных интересов. Ну и, естественно, вырабатывать политику в области разоружения и безопасности. Однако последнее слово по прежнему должно быть за Генеральным секретарем и Политбюро.
По началу министерство обороны и МИД играли в этой Комиссии ведущую роль. Они ведь для того и созданы, чтобы отстаивать интересы государства. Но у каждого из них есть и всегда будет своё видение этих интересов и свой «ведомственный подход». Это неизбежно. Поэтому неизбежны дискуссии, столкновения мнений и позиций. Причем нередко ведомственные интересы вполне искренне изображаются как интересы государственные или национальные. Так, например, военные доказывали, что Советскому Союзу необходимо иметь мощные ракетно— ядерные силы и к тому же обладать многократным превосходством сухопутных войск. Оборонщики также искренне были убеждены, что чем больше и разнообразнее будет ассортимент вооружений, тем лучше будет для Советского государства. Ну а МИД, естественно, считал своей главной задачей создание такой системы межгосударственных отношений, включая контроль над вооружениями, которая сводила бы к минимуму военную угрозу для Советского Союза.
Поэтому надведомственный орган с участием всех заинтересованных сторон должен был учитывать эти ведомственные заботы и подчинять их общегосударственным интересам. Что подразумевают эти интересы? Прежде всего, создание благоприятных внешнеполитических условий для свободного развития и экономического процветания государства. А это не только оборона и внешняя политика, но и в равной степени экономика. Сюда же надо отнести торговлю, научно— техническое и культурное сотрудничество, а также создание привлекательного образа (имиджа) государства — поддержание его международного авторитета и влияния.
Но все начинается с объективной комплексной оценки военных угроз и экономических возможностей страны. Вооруженные силы и внешняя политика должны быть адекватны этим вызовам. Например, непомерно разросшиеся вооруженные силы при отсутствии реальной угрозы извне и не отвечающие экономическим возможностям государства могут привести к катастрофе. С другой стороны, стремление «понравиться», улучшить отношения во что бы то ни стало путём неоправданных уступок также может нанести серьезный урон национальным интересам.
Сам Зайков так характеризует задачи поставленные перед ним Горбачёвым уже в июле 1985 года:
— Нужно было разобраться какова в действительности военно— стратегическая ситуация в мире, состояние вооружённых сил и что происходит с оборонной промышленностью. Это было время, когда американские Першинги размещались в Европе. Но военные утверждали, что для нас это не проблема, так как созданы зенитно— ракетные комплексы (ЗРК) с ядерными боеголовками, которые смогут уничтожить летящие Першинги даже с учётом 8 минут подлётного времени. Я пришёл в ужас — это что, ядерный взрыв над Москвой, чтобы уничтожить летящий на неё Першинг? Ядерные боеголовки с этих ЗРК сняли. Но ракеты были слишком велики для обычного заряда. Поэтому эти комплексы оказались бесполезными.[116]
С ЧЕГО НАЧАТЬ?
Заместитель заведующего Оборонным отделом ЦК В.Л. Катаев, который стал теперь секретарём Большой пятёрки, обеспечивающим её организационно — подготовительную работу, так описывает первые шаги нового председателя.
В начале июля, через несколько дней после назначения Зайкова, у них состоялся разговор по существу, на котором присутствовал заместитель председателя Совета министров СССР Ю.Д. Маслюков, бывший в ту пору также председателем Комиссии по военно— промышленным вопросам Совета министров. Зайков жаловался, что знает проблему переговоров с американцами больше по бумагам, и просил рассказать о состоянии дел и что надо предпринять в первую очередь.
Катаев ответил, что «ряд ракетных ядерных систем средней дальности в Европе сегодня стали более опасными для СССР, чем стратегические ракеты... Вывод, который я сделал по результатам исследования американских ракет Першинг— 2, такой: ракеты имеют недостаточную надёжность, но американцы не стали тратить средства на увеличение надёжности, и в этом виде привезли ракеты в Европу. Напрашивается вывод: ракеты Першинг скорее всего — политические ракеты. Их присутствие в Европе — ещё один способ политического «нависания» над СССР с наиболее опасной для него ядерной дубинкой».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
