состояла лишь в том, что помещение было немного больше и имелось не две, а три кровати.
А потом они полночи получали новую форму, писчие принадлежности, всякую необходимую мелочёвку и учебники, и помогали перетаскивать вещи Айканару. Когда они, наконец, успокоились и улеглись в постель, принц задал вопрос волновавший всех: “И всё же, что же случилось в комнате?”
Колин предполагал что, скорее всего, это произошло из-за несовместимости сил и энергий вкладываемых в артефакты в разных мирах. Но озвучить свои догадки он не мог, как не мог позвать для консультации Алана Граша. А так как он сам не был хорош в артефакторике, то решил просто промолчать, пожав плечами. Артефакты для принца тоже не были сильной стороной и потому ребята так ни к чему и не пришли. Решили только “Стену” от греха подальше утром отнести Стэнхарду Лорекилу в целительский корпус и одеть на него, даже если парень всё ещё будет без сознания. А Вире носить “родовой” артефакт. Угомонились они только под утро.
Прозвучавший гонг еле поднял ребят. И если Вира имела возможность сегодня поваляться и подремать на травке, то парни отрабатывали тренировку на совесть. Мысли Виорелы раз за разом возвращались к произошедшему вчера, перескакивая со сбежавшего котёнка на Кана, легко принявшего её, как девушку, и пообещавшего сохранить тайну, к Соло, квохчущую над ней, как курица над цыплёнком, к ректору, и вновь к Сэнди, Айканару… и так по кругу. Но всё чаще и чаще её мысли возвращались к дракону. Девушке припоминалась каждая мелочь.
Вот он ворвался в комнату с перекошенным лицом. Там сплелось столько эмоций, что Вира смогла вычленить только три самые яркие: страх, растерянность, озабоченность. В диком взгляде ректора плавилась боль и безысходная обречённость. Увидя раздираемого разными эмоциями мужчину, девушка чуть сама не упала без сознания. Сейчас она ощущала его переживания, как свои собственные, и это было очень больно. Но стоило их глазам встретиться, и на лице Нибина промелькнуло облегчение, тут же сменившись на сердитый встревоженный взгляд. Как же Виореле хотелось тогда и плакать, и смеяться. Радоваться — потому что он рядом и пусть ругается, только никуда не уходит. И плакать — она и сама не понимала почему.
Вира видела, как жадно и в то же время со страхом в глазах он оглядел её, боясь заметить ранения. Девушка уловила его явственный вздох облегчения и обрадовалась, как малолетняя дурочка, значит она ему не безразлична, раз переживает. А он смотрел на неё с жадной тоской. Вира не знала, как она сама в эту минуту выглядит со стороны. Но её душа сейчас была нараспашку перед ним, и в глазах сияла любовь. Она видела, как тёмным золотом полыхнули очи дракона, и он шагнул к ней, тут же останавливаясь. Виорела растерянно смотрела на него, не понимая, почему он не подходит. Этот безмолвный разговор прервала Соло, заслонив Нибина, и в очередной раз проводя сканирование магических сил.
Больше мужчина не обращал на девушку внимания, заставляя Виру в душе плакать от боли. Умом она понимала, что все эти эмоции ненормальны, что они вызваны полученным стрессом, но от этого её переживания не становились менее яркими и болезненными. Виорела, как могла, старалась взять себя в руки и не показывать вида насколько ей плохо. Она даже улыбалась через силу, видя как хмурится всё замечающий Колин, и задумчиво поглядывает на происходящее принц…
Девушка тяжело вздохнула, возвращаясь в настоящую минуту. Утренняя разминка заканчивалась и те парни, кто сделал все упражнения, потихоньку тянулись в сторону душевой.
Эхор сегодня не злобствовал, у него с утра не было настроения. Вернее, оно походило на серый, тоскливый, осенний дождик. Когда вчера над его головой раздался взрыв в здании академии защищённом всеми видами заклинаний, он даже не поверил в первую минуту. Отошёл подальше от стены, чтобы удостовериться, что не ослышался и смотрел, как падают на землю стёкла, а подняв глаза, понял чьё это окно. Вот тогда ему стало плохо: опять его зеленоглазое бедствие попало в переделку. Сердце пропустило удар, болезненно заныв, и он сорвался на бег, в один момент взлетев по лестнице на шестой этаж и чуть не сметя по пути племянника, бегущего к нему навстречу. Кан буквально в двух словах описал произошедшее, и Эхор уже знал, что никто не пострадал, но всё равно боялся поверить в счастливый исход.
Когда он ворвался в комнату и увидел Корзу живым и здоровым, получил немыслимое облегчение. Он тогда чуть не потерял голову от счастья, собираясь забрать его из академии и спрятать в своём замке и плевать на всё. Но находящиеся вокруг люди своими разговорами отрезвили мужчину и заставили взять себя в руки. А потом пришло понимание, что он не ощущает никаких запахов от паренька, а значит все его чувства — блажь.
Устало вздохнув и рассеянно оглядев адептов, Эхор отпустил их. Ректору срочно требовался совет брата. Раэль Мар, даже зная всю ситуацию, не мог ему помочь. Задумчиво посмотрев, как зеленоглазая беда с племянником и телохранителем направляется к душевому домику, мужчина открыл портал в свои апартаменты во дворце.
Не желая задерживаться ни минуты дольше необходимого, он быстро привёл себя в порядок. Нигде не останавливаясь, дракон торопливо отправился в кабинет к брату. Эхор уже и сам не знал, что хотел услышать от него. Он так устал от непонятного влечения к парню, что был готов согласиться с любым советом.
Сегодня Лиадон работал в личном кабинете находящемся в закрытом крыле дворца. Посторонние сюда не допускались, и это несказанно порадовало Эхора: сейчас он никого не хотел видеть. Быстро добравшись до нужной двери, не чинясь зашёл. Кабинет в светлых тонах, которые предпочитал Лиадон, был скромным, если не сказать маленьким, для царственной особы. Брат, ещё не видя его, стоял у книжного шкафа, держа в руках раскрытый фолиант и что-то, недовольно поджав губы, читал. Услышав звук закрывшейся двери, поднял глаза на вошедшего и, увидев Эхора, кивнул, давая понять, чтобы тот располагался, а он сам скоро освободится. И вновь углубился в чтение недовольно хмурясь.
Эхор, плеснув в бокал лёгкого вина, в задумчивости прошёлся по кабинету и остановился у открытого окна, через которое в помещение попадал запах любимых цветов брата, высаженных специально под окнами его рабочего кабинета. Он всегда говорил, что ему легче думается, когда в воздухе витает аромат сиреневых незабудок. А вот Эхору он был совершенно безразличен. Раскрутив в стакане жидкость, дракон поднёс его к губам
