останавливайся.
Лавров прибавил газу и вздохнул с облегчением. Их явно не интересовала его машина. Было уже поздно, когда они въехали в город.
– Может, заедим домой? Мне нужно взять кое-что для ребенка.
– Не стоит. Там, наверняка, уже засада.
Минуя центральные улицы, они выехали за пределы города. Лавров остановил машину около знакомого ему дома и трижды просигналил из машины. В доме загорелся свет. Чья-то тень метнулась от окна к двери. Через минуту, в дверях показался Головин.
***
Павел разговаривал с Головиным не долго. Оставив у него дома его жену и ребенка, он поехал дальше. У него сильно заболела голова.
«Неужели простудился? – подумал он, прикладывая к горячей голове руку. – Этого еще не хватало, заболеть в самый не нужный момент».
Он притормозил и, остановившись на бровке дороги, он решил немного передохнуть. Последние двое суток полностью измотали его. Он вышел из машины и направился к телефону-автомату. Порывшись в карманах, он нашел листочек и стал набирать уже знакомый мне номер.
– Толик! Привет! Это Лавров. Как жизнь?
– Привет! – сдавлено вымолвил он. – Что так поздно? Не спится?
– Дела Толик, дела. Как сам? Что нового? Что-то голос мне твой не совсем нравится? Наверняка, проблемы?
– Ты, угадал. У меня действительно проблемы. В «Мерседесе», что я тебе давал, сотрудники милиции нашли патрон.
Лавров замолчал, так как хорошо знал, что он не мог насорить в его машине. Патроны и пистолеты он хранил лишь в спортивной сумке и никогда в машине я не вытаскивал их. Он моментально представил, что рядом с ним стоит сотрудник КГБ и передает ему записку с текстом.
– Откуда у тебя могли оказаться боеприпасы в машине? А, я тебе верил, Лавров!
– Не знаю, о чем ты говоришь Толик. Я отдавал тебе чистую машину. Откуда там могли оказаться боеприпасы, я не знаю.
– Если не веришь, то можешь приехать ко мне. Ребята подтвердят, что я не вру.
– Я что-то тебя Толик не понял? Неужели ты считаешь, что это я оставил в твоей машине патроны? Толик, откуда они у меня?
Павел посмотрел на часы. Истекала вторая минута его разговора с ним. Еще полминуты и сотрудники КГБ вычислят этот телефон-автомат. Он бросил трубку и сел в машину.
«Значит, Толик, мне не помощник, – решил он. – Судя по его голосу, он явно говорил, находясь под контролем КГБ».
Лавров отъехал от этого места и встал в метрах ста от телефона-автомата. Через минуту другую около него остановилось две милицейские автомашины.
«Все в цвет, – подумал он. – Толик действительно запалился, больше с ним не нужно контачить, а иначе они выследят меня».
Сняв номера с «Гольфа», он поставил его на стоянку, а сам направился на железнодорожный вокзал. Несмотря на столь позднее время, вокзал встретил его толпами народа и гулом, словно под сводом этого здания собралось миллионы пчелиных семей. Недалеко от входа в здание, он едва не столкнулся с матерью Володи Захарова. Она в сопровождении двух кавказцев, выходила на улицу.
«Да, ей не позавидуешь, – подумал он, представив, что ее ожидает, когда она войдет в квартиру и обнаружит мертвого сына и двух его друзей».
Заметив сравнительно молодую женщину, которая держала в руках объявление о сдачи комнаты, он направился прямо к ней.
– Привет! Вы не против того, если я воспользуюсь вашим плацдармом?
Женщина оценивающе посмотрела на него с ног до головы.
– Вот, что молодой человек. Я не против того, чтобы сдать вам комнату. Однако, у меня есть определенные условия. Во-первых, деньги вперед. Во-вторых, в квартиру женщин не водить. У меня ребенок и я бы не хотела, чтобы он мне задавал глупые вопросы, а также я не люблю застирывать пятна чужой любви. Согласны?
– И сколько будет стоить подобное удовольствие? Вы знаете, я не привык жить в монастыре и если вы ставите подобные условия, тогда будьте добры, украшайте эти скучные осенние вечера своим присутствием.
Лавров рассчитывал на все, что угодно только не на это. Она улыбнулась и предложила ему последовать за ней. Она жила недалеко от вокзала. Они проехали на автобусе четыре остановки и оказались около ее дома. У женщины была двухкомнатная квартира, в одной комнате, проживала она вместе с маленьким сыном, а вторую, сдавала в наем.
– Может, перед тем как идти домой, купим продуктов на утро? – предложил он ей.
Она промолчала и они, свернув в сторону, направились в магазин. В магазине они закупили продукты и после этого направились домой. Комната, которую она ему предложила, была небольшой, но довольно уютной и чистой.
– Давайте, познакомимся. Меня зовут Киселев Андрей Иванович. Нахожусь в городе по делам службы.
– Ира, – коротко представилась хозяйка квартиры.
Он снял с себя куртку и прошел в комнату.
– Ира! Вы не будете возражать, если я приму душ. Не могу без душа. Привычка.
– Да, конечно. Полотенце висит там. Белое, это ваше.
Он быстро помылся и вышел из ванной комнаты. На кухне с чем-то возилась Ирина.
– Андрей, чай будете пить?
Лавров невольно усмехнулся и посмотрел на часы. Они показывали начало третьего ночи.
***
Утром Павел проснулся от шума, который доносился из соседней комнаты. Быстро надев на себя брюки, он вышел на кухню. На кухне было довольно шумно. Маленький мальчик не хотел собираться и идти в детский садик. Заметив незнакомого ему мужчину, он перестал плакать и удивленно посмотрел на него.
– Дядя, а вы кто?
– Я? Я знакомый твоей мамы.
– А, ты знал моего папу? Вы знаете, его летом посадили в тюрьму.
– Да. Я знал твоего папу. Он хороший человек.
Мальчик с восторгом взглянул на мать.
– Вот видишь мама, этот дядя тоже говорит, что папа был хорошим человеком.
Лавров взглянул на Ирину. Ее глаза были полны слез. Она быстро одела его, и они вышли на улицу. Вернулась она где-то, через час. За это время он успел принять душ и побриться.
– Знаешь, Андрей, тебе не следует соваться в воспитание моего сына. Я сама знаю, что ему говорить! Вы здесь все такие добрые, наговорите, черт знает чего и уезжаете, а я после вас не знаю, что ему говорить.
– Что я плохого сказал, Ира?
– Вообще не нужно было говорить ничего. Я хочу, чтобы мой сын окончательно забыл о своем отце.
– Почему?
– Его отец был настоящим подонком. Мне ни чуть не жаль его, за то, что его посадили на семь лет.
Павел посмотрел на нее и ушел в свою комнату. Задавать какие-либо вопросы не входило в его планы. Минут через десять,
