— Нет. Никаких. «Мы», — процедила я, сверля глазами стену напротив себя. — И… не было.
О, Боже…
Боже, Боже, Боже…
В порыве гнева я могу наговорить людям все, что угодно, а потом, осознав, какие гадости им сказала, жалеть. Долго жалеть и плакать.
И сейчас. Сейчас я знаю, как буду рыдать потом.
Я знаю, что мне будет плохо без Мэтта.
Я не смогу без него.
Я знаю, как абсурдно поступила, знаю, что все испортила.
Ведь могло быть по-другому.
Ведь я могла сделать все по-другому.
А выбрала этот путь…
Я. Ненавижу. Себя.
— Что ты такое несешь? — вспылил Мэтт. Я почувствовала, он сделал шаг ко мне.
— И не нужно мне делать одолжений, — заявила я бесцветно. Глаза просто разрывало от слез, и чтобы от них незаметно избавляться, я часто смаргивала. — Уходи. Я не желаю тебя больше видеть. Никогда.
Нет, нет, нет!
— Я не хочу уходить. Давай поговорим.
— Оставь. Меня. Одну, — выдавила я, кусая щеку изнутри до крови.
— Келин… — его рука коснулась моего плеча, а затем быстро отпрянула от него, когда я дернулась.
— Проваливай. И если ты сейчас не уйдешь, я позвоню родителям и скажу, что ты пристаешь ко мне.
Да, убедительная угроза…
— Я и не думал, что ты так поступишь со мной, — кинул ангел, потом я услышала его шаги. Он направился к двери.
Даже не повернувшись, я дождалась, пока хлопнет дверь, а после зарыдала, схватившись за живот. Я проклинала себя и ненавидела за все. Как я могла сказать столько обидного Мэтту? Он ведь ни в чем не виноват! Служить Богу, слушаться Михаила – его обязанность, и ангел просто не может разорваться на две части, чтобы выполнять свой долг и быть со мной. Я давно должна была осознать – Мэтт не всегда будет рядом. Но… это больно. Больно понимать, что это так…
И тем более он это тоже понимал, тогда зачем обнадеживал меня, говорил, будто всегда будет рядом?
Я не хотела отпускать его, а вышло наоборот.
Я совершила самую кошмарную в мире ошибку…
Когда раздался звук заведенной машины, я помчалась к окну. Прилипнув к нему, я стала смотреть на отдаляющиеся «Porsche», который ласкали теплые краски заката, а хлопья снега медленно ложились на него. По моему лицу текли слезы, а грудь сжимали в тиски, отчего я почти не могла дышать. Я поняла, что выгнала самого дорогого для себя человека. Выгнала из своего дома и жизни. А теперь, что будет теперь? Как я буду дальше без Мэтта? Нужно было раньше думать. Сейчас он уехал. Просто взял и уехал, черт побери! А вернется…
Не знаю, вернется ли он вообще когда-нибудь.
И если он все же удосужиться приехать сюда, то на вряд ли станет со мной говорить.
Я все испортила.
Как обычно.
Я себя ненавижу…
