В глазах темнеет. Мир вокруг теряет краски. Чувствую, словно задыхаюсь. Словно тону, исчезая в темноте глубинных ледяных вод. Сердце болезненно сжимается, пропуская удар, и я отшатываюсь назад. Это просто конец. Мне больше нет дела до собственных раненых Ангелиной чувств. Всё это становится неважным. Я должен, обязан был быть настойчивее. Как сказал Власов: встряхнуть её и заставить слушать. Ни в коем случае не должен был оставлять одну в расстроенных чувствах. Тогда не случилось бы этой катастрофической, невозможной, неправильной, просто чудовищной ошибки. Это только моя вина.
– Как Ангелина? – севшим голосом спрашиваю у Ярослава.
– Любишь её. – он не спрашивает. И тут же кивает: – Конечно, любишь, вон как перепугался. Она порой чудит, знатно чудит, но перегорает быстро. И глупостей в самом деле старается не совершать. Повезло тебе, парень. Передумала она. Сбежала из больнички. Любит тебя, засранца, даже несмотря на то, как ты поступил. Иначе, как ты понимаешь, я бы тебя уже прикопал где-нибудь в ближайшем лесочке да дуб молоденький посадил. Но Гелька же мне в жизни этого не простит, а ей после всех этих стрессов нужны положительные эмоции, поэтому давай по-хорошему, Женя. Ты засунешь свои обиды куда подальше и исправишь то, что натворил. Я тебя по-мужски понимаю, неприятно, когда любимая женщина не доверяет, опасается тебя… Сам через это прошёл. Но быть сильными и стоять на своём это наша мужская обязанность. Вот иди и стой, пока не простит и снова не станет счастливой. Она будет упираться, будет прогонять, но ты не сдавайся. У неё просто не останется выбора, и она покорится.
Я не хочу спрашивать, знает ли он это на личном опыте или говорит абстрактно. Приходилось ли емупокорятьмою любимую женщину. На данном этапе уже неважно. У Ангелины есть прошлое, которое занимает значимую часть настоящего, и как бы я не ревновал, как бы меня это не раздражало, нужно просто принять сей факт.
– Чего стоим? – ударяет мне по спине Акманов. – Поехали, Женя, у тебя невеста беременная!
Мы расходимся по машинам и выдвигаемся одной процессией из центра Москвы на север, в направлении области. От нетерпения меня потряхивает, но превозмочь дорожную ситуацию и дорожные знаки я не в силах. На трассе относительно свободно, и наша маленькая колонна едет на максимально допустимой скорости. Я врубаю радио, чтобы немного ослабить напряжение. Знание, что Ангелина готова была избавиться от моего ребёнка, угнетает, способно разрушить шаткий баланс внутри меня, но утешаю себя тем, что в этом нет её вины, лишь моя. Девочка просто испугалась, запуталась, не разобралась. А я не проявил должной настойчивости… Груз вины давит на плечи, и я вынужден снова и снова напоминать себе, что всё обошлось. Теперь я любыми способами добьюсь её прощения, и всё будет хорошо.
Вскоре мы попадаем в зону, где нет абсолютно никаких сигналов. Здесь не ловит сотовая связь, радиочастоты, и под шипение аудиоприёмника я снова погружаюсь в свои мысли.
Ближе к городу снова включается радиоэфир, но я уже спокоен. Всё расставил по полочкам, обдумал, разработал план.
Внеплановая остановка автомобиля Власова меня напрягает.
Мы с Акмановым, не сговариваясь, съезжаем на обочину и синхронно покидаем салоны.
– Мужики, у нас чп, – говорит Власов, глядя исключительно мне в лицо. – Ангелине угрожали, видимо, по телефону. Парни не успели отследить, куда она уехала.
Я до хруста сжимаю руки в кулаки. Из-под земли достану гада и придушу голыми руками!..
– Сейчас я её найду, – говорю, делая несколько глубоких вдохов.
– Найдёшь? – усмехается Акманов.
Ярослав посматривает с любопытством, и я морщусь:
– Особа она деятельная, сами знаете. Я боялся, как бы не влезла в дрянную историю, вот и поставил маячок в замок серёжки. Просто на всякий случай. – Я осекаюсь на Власова. – Ей об этом знать необязательно.
– Да уж понял, – вздыхает он, всем видом показывая, что подобные договоры со мной за спиной Ангелины ему противны.
Я загружаю приложение. Выбираю забитый серийный номер отслеживающего устройства, и он загружается на карте. Движется быстро, скорее всего, её в спешке куда-то везут… Я не жду. Прыгаю в тачку и бью по газам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Успеют ли угнаться за мной Денис с Ярославом, мне всё равно. У меня есть цель, и мне нужно как можно скорее её догнать.
Я выжимаю из тачки максимум возможностей, лечу на немыслимой скорости, пытаясь скорее приблизиться к кружку на карте. Ведь если я не успею, сдохну сам.
Эта гонка кажется бесконечной. Я пытаюсь нагнать, а её увозят всё дальше. В какой-то момент светящийся круг маячка гаснет, и я резко бью по тормозам.
На автомате делаю скрин экрана и обозначаю место, где он засветился последний раз. Не хочу, просто не могу думать о возможных причинах, почему он погас! Либо она попала туда, где нет сигнала или стоят мощные заглушки, либо… что-то произошло, и серьга в её ухе и сам микрочип повреждены. Теоретически, это могло произойти от сильного удара, выстрела, взрыва… В том случае, если и сама Ангелина пострадала… Но думать об этом я просто не в состоянии.
Ко мне подлетает Власов.
– И чего стоим?! – кричит он, распахивая дверцу.
– Сигнал пропал.
– Где?
Я показываю карту.
– Так это совсем недалеко от вашего клуба. Наверное, в туннели занесли. Это бывшая военная база, стены наверняка из толстого свинца, как бомбоубежище на случай ядерной атаки… С ней всё хорошо, – заключает он. – Просто сигнал не бьётся. Я вызываю подкрепление…
Его телефон пиликает. Он открывает сообщения и хмурится, поворачивая ко мне экран.
Там Ангелина. Вся в крови. Прикована к какому-то подобию электрического стула. Непонимающе озирается по сторонам, предпринимает попытку подняться, но её чуть не протыкает механической ловушкой.
Кровь стынет в жилах, когда появляется звук.
Я вырываю телефон бывшего мужа Ангелины и пересылаю себе ссылку для доступа к видео. Швыряю телефон обратно в руки мужчине, захлопываю дверцу и мчу дальше, подключаясь к просмотру.
Душа рвётся в клочья, стоит мне подумать,чтосейчас переживает моя прелесть. Я видел эти фильмы. Много раз. Разные сценарии, один финал. Который я просто обязан не допустить. Она не может стать очередной жертвой смертельных съёмок! И не станет!
Я ставлю телефон прямо перед собой, на приборную панель. Душераздирающая картина того, как моя любовь мечется от ужаса, словно зверушка, угодившая в силки, оголяет нервы, делает более чуткими все органы чувств, придаёт мне сил, уверенности, веры. Я не облажаюсь. Просто не могу.
Внезапно она затихает. Поднимает распухшее лицо. Больной ублюдок, подписавший себе смертный приговор, выводит в трансляцию лицо Ангелины крупным планом, на весь экран.
– Женя, – неожиданно говорит она. В голосе слышится столько боли и отчаянья, что у меня перехватывает дыхание. – Ты слышишь меня? Помнишь, ты говорил, что сможешь меня найти, где бы я не оказалась? Сдержи своё слово. Пожалуйста. Найди меня.
Именно это я и делаю, Ангелочек. Просто продержись ещё немного!
В зеркалах дальнего вида уже давно пропали следующие за мной автомобили, но я несусь к своей цели. Уверен, мужики поднимут на уши бойцов, сделают всё возможное, чтобы оцепить периметр, проверят откуда вещает этот псих, пробьют его номер. Моя же задача проста: в сжатые сроки найти Ангелину и освободить.
Прибыв максимально близко к точке, где маячок засветился последний раз, я открываю заднюю дверцу тачки и поднимаю фальшпанель, имитирующую днище багажника. В нише хранится всё необходимое как раз для таких случаев. Я быстро скидываю пиджак, срываю одним движением все пуговицы рубашки, надеваю защиту – специальную футболку с длинным рукавом и усилением, бронежилет, сверху всё это прикрывается неприметной толстовкой. Маска, защитный шлем. Две полных дополнительных обоймы. Я готов.
Осматриваясь по сторонам, ступаю в лес. Никакого движения вокруг. Тихо. Пугающая, смертельная тишина. Даже птиц не видно.
