Они так спешили, что не заметили, как из-за какого-то дома появился мужчина и последовал за ними. В руке незнакомец сжимал нож.
Они достигли конца узкого мрачного переулка, когда Хью неожиданно повернулся. Солдатское чутье не подвело его. Он мгновенно выхватил шпагу и оттолкнул Джиневру с такой силой, что она, попятившись, стукнулась спиной о стену дому.
Незнакомец в черном набросился на Хью, лезвие его ножа сверкнуло в сгущающихся сумерках. Хью сделал выпад и ранил незнакомца в руку. Тот закричал. Его рука плетью повисла вдоль тела, и нож выпал из ослабевших пальцев. Из раны хлестала кровь. Он покачнулся и упал.
Джиневра испуганно уставилась на незнакомца. От потрясения она лишилась дара речи.
Хью подошел к истекающему кровью мужчине. По ночам город кишел разбойниками, охотящимися за легкой добычей, поэтому в нападении не было ничего необычного. Наклонившись, Хью поднял нож и вытер его о плащ незнакомца.
– Ублюдок, – гневно процедил он, выпрямляясь. – Надеюсь, он истечет кровью.
Джиневра осторожно приблизилась к нему. У нее дрожали руки.
– Откуда он взялся? – Хью пожал плечами:
– Да они тут везде, шныряют по переулкам. На лондонских улицах так же опасно, как в трущобах Парижа – любой прохожий рискует, что ему перережут горло за пару мелких монет.
– Он хотел ограбить нас?
– Не вижу других поводов для нападения, – ответил Хью. – А ты?
– Я тоже.
В сознании Джиневры билась только одна мысль: она едва не потеряла пятого мужа! Всего через несколько часов после свадьбы его жизнь оказалась под угрозой. Неужели над ней тяготеет проклятие? Она вспомнила слова Хью, сказанные в день их знакомства: «Ваше общество губит мужчин».
Джиневра взглянула на незнакомца, который уже не кричал, а тихо стонал. Он лежал, скрючившись в грязи, его поливал дождь. Трудно было поверить, что от него могла исходить угроза.
– А нам не надо оказать ему помощь?
– Нет! – отрезал Хью. – Если у него есть друзья, они о нем позаботятся. А если враги, они тоже не оставят его. Пошли. Опасно здесь задерживаться.
Джиневра все еще колебалась.
– Но это жестоко.
– Боже, Джиневра! Это же Лондон! Это не тихая деревушка в северных графствах. – Еще не договорив, Хью подумал, что тихие деревушки Дербишира тоже таят в себе смерть. – Пошли! – Он схватил Джиневру за руку и потащил за собой. Она беспрекословно последовала за ним.
Когда они выбрались из лабиринта узких переулков, Хью более спокойно спросил:
– Ты очень испугалась?
Открытие испугало ее гораздо сильнее, чем само происшествие, подумала Джиневра, но не решилась поделиться своими опасениями с Хью и поспешно проговорила:
– Нет, не очень, все случилось так быстро… ты так стремительно выхватил шпагу… я даже ничего не успела понять.
Они вошли в ворота, и Джиневра остановилась, чтобы перевести дух.
– Дай мне прийти в себя. Я не хочу, чтобы дети решили, будто случилось что-то плохое.
Из дома доносились музыка, голоса и смех. Кто-то пел.
– Судя по всему, они начали без нас, – заключил Хью, прижимая к себе Джиневру и гладя ее по спине. – Я разрешил Робину начать празднество часа в два или три. Похоже, он воспринял мои слова буквально.
– Ты кого-то приглашал?
– Не беспокойся, никаких важных вельмож. Домочадцы, мои друзья, однополчане, – ответил Хью. – Ты же не представила список гостей. – Он ласково улыбнулся, и Джиневра поняла, что нападение незнакомца не встревожило его. Ведь его едва не убили – как он может быть таким спокойным и хладнокровным?!
Джиневра отогнала от себя пугающие мысли.
– А когда я могла его составить? К тому же тогда я не видела повода для праздника.
– А сейчас? – В глазах Хью появился вопрос.
– А сейчас? Возможно, – ответила она.
– Возможно? – Хью с наигранным осуждением покачал головой. – Кажется, в настоящий момент мне придется довольствоваться только этим. – Он посмотрел на залитые светом окна дома. – Тогда пошли, если ты готова.
– Я готова. – Джиневра расправила плечи и улыбнулась ему.
– Идем, госпожа жена.
Глава 22
Чтобы подготовиться к празднику, пришлось немало потрудиться. Зал украсили зелеными гирляндами, перевитыми ветками остролиста – яркие ягоды очень красиво смотрелись на фоне листвы. Золотистые и оранжевые хризантемы и маргаритки поставили в кувшины. Длинный стол застелили белой скатертью и везде зажгли свечи.
Хью, стоявший в дверях и оглядывавший все это великолепие, подумал, что тут, видимо, командовал мастер Краудер. Его собственный эконом не имел доступа к финансам, необходимым для того, чтобы так пышно украсить зал. Хью покосился на Джиневру. Может, это она дала инструкции? Но она была поражена не меньше, чем он, и даже немного огорчена. Значит, кто-то другой взял дело в свои руки, решил Хью. Ведь Джиневра не хотела устраивать пышную свадьбу.
Все разъяснилось, когда им навстречу выбежали дети. Все трое были одеты во все самое лучшее. Их старания соблюсти торжественность разбились о возбужденную болтовню Пиппы, которая тут же начала рассказывать, как они с Пен, Тилли и мастером Краудером обсуждали детали убранства.
– Нам нужны были восковые свечи, мама, – проговорила Пен.
– Да, но у мастера Милтона были только сальные, – перебила ее Пиппа. – И Робин сказал ему, что нужно застелить стол скатертью, и послал за восковыми свечами.
– Все верно, – подтвердил Робин и с тревогой взглянул на отца. – Мастер Милтон решил, что это подходящий случай для того, чтобы забить бычка, которого мы откармливали к Рождеству, сэр. Я с ним согласился.
– А Грин сходил на тот берег и подстрелил оленя, уток и фазанов, – опять заговорила Пен. – У нас есть огромный пирог с дичью – Тилли научила кухарок, как его печь. А еще она показала им, как готовить быка.
– Надеюсь, никто никому не наступал на больную мозоль? – усмехнулась Джиневра.
– О нет, – заверила ее Пен. – Все были ужасно счастливы. У нас такой замечательный день!
– Смотри, как здесь красиво! – Пиппа обвела рукой зал.
– Да, очень красиво, – улыбнулась Джиневра. – И вы, наверное, очень старались.
– Ведь у вас как-никак свадьба, – важно проговорил Робин.
– Верно, – согласился Хью.
Он оценивающе посмотрел на сына, недоумевая, почему тот так сильно возбужден. Затем он перевел взгляд на стол. Кувшины с элем и бутыли с вином еще не открывали, но из помещений за залом уже доносились раскаты хохота – солдаты из его дружины и другие гости уже начали праздновать сегодняшнее событие, догадался он. Уезжая утром, он дал указания Робину перед началом празднества открыть две бочки крепкого октябрьского эля. Кажется, мальчик решил присоединиться к веселящимся мужчинам.
