— Десять тысяч! — вскрикнул он. — Десять тысяч храбрецов!
Им овладел неистовый энтузиазм. Он еще раз перечитал письмо, прежде чем взять другое.
— Боже мой! — вскричал он, едва распечатав следующее письмо. — Они здесь в Лондоне! А я еще не готов!.. Потерял целые шесть дней!
Маркиз просмотрел все письма. Он хотел уже встать, когда Фанни подняла с полу еще одно, оброненное им, письмо.
— Вот еще письмо, милорд.
Маркиз поцеловал руку, в которой она держала письмо.
— Мой добрый гений, — с благодарностью проговорил он, принимая письмо. — Вы бережете и храните мои тайны, даже и не пытаясь проникнуть в них. Благодарю вас.
Фанни хотела улыбнуться, но вместо улыбки на глазах у ней показались слезы. Фанни не могла забыть прошлого. Рио-Санто сосредоточенно прочитал письмо и вдруг нетерпеливо скомкал его.
— Пустые слова! — с досадой и неудовольствием проговорил он. — Умный человек, но адвокат. Пусть его ждет, я же буду действовать!
Глава двадцать пятая
АНДЖЕЛО ПРОВЕРЯЕТ РАБОТУ
В Банковской улице, против самого банка, стоял маленький чистенький беленький домик. В нижнем этаже его находилась красиво и удобно обставленная лавочка, принадлежавшая, по-видимому, члену общества умеренности, потому что в лавочке продавалась исключительно шипучая содовая вода. Покупателей не было. Мрачно холодный и важный вид хозяина или, лучше сказать, хозяев — за конторкой постоянно менялись два человека — отталкивал покупателей. Только тогда, когда хозяев в лавочке не было, покупатели изредка осмеливались перекинуться веселым словцом с долговязым приказчиком-ирландцем.
За конторкой в эту минуту стоял один из хозяев, человек очень почтенной наружности. Вооружив глаза зелеными очками, он внимательно читал Библию.
Колокольчик громко зазвенел, когда Анджело вошел в лавку.
— Что вам угодно?
— Мистер Эдуард прислал меня к вам, майор.
— Тс! Я здесь не майор, а мистер Смит.
И хозяин быстро захлопнул книгу.
— Я пришел, мистер Смит узнать, как идет работа?
— Да тише же ради Бога, синьор! Работа, слава Богу, близится к концу.
— Милорду угодно знать определеннее.
— Я исполню волю милорда.
Мистер Смит громко позвонил. Послышались тяжелые шаги.
— Скорее же, приказчик, скорей! — прокричал мистер Смит.
— Тысячи чертей и дьяволов! Иду, иду! Какой это черт так захотел воды! — послышался грубый голос.
— Ну, не ругайся! — проворчал Смит.
— Ваша правда, мистер, или пусть я пригожусь чертям на ростбиф!
На пороге показалась длинная фигура добрейшего и почтеннейшего капитана Педди О`Крена в длинном переднике.
— Что вам угодно, хозяин?
— Этому джентльмену нужно переговорить с тобой.
— Очень рад, черт возьми? Что вам угодно, мистер?
Бембо повторил вопрос.
С важным видом Педди ответил:
— Следовательно, я могу объявить именем самого сатаны, что я, черт меня побери, вовсе не приказчик какой-то глупейшей лавчонки, чтоб ей не было ни дна, не покрышки, а капитан Педди О’Крен, чтоб мне сейчас же провалиться!
— Коротко и ясно, капитан, — сказал мистер Смит.
— Коротко и ясно, ах, черт возьми! Хорошо, я буду отвечать.
— Мне некогда, — сказал Бембо, и с нетерпением топнул ногой.
— Так бы и сказали, сэр! Дело идет понемногу, изволите видеть! Дублин построен, правду сказать, не в один день, а до банка черт знает как далеко. Саундерс, по правде, отъявленный дурак, но все-таки малый славный. Работает добросовестно, но и напивается также добросовестно, проклятая скотина!
— Но проход?
— Проход, то есть желоб или эта проклятая подземная труба! У нас под ногами, сэр!
— Я могу видеть?
— Отчего же нет?
— Вы как думаете, мистер Смит?
— По поручению «его чести», мистер, — ответил мистер Смит.
— Экая дьявольщина!
Педди почтительно приподнял шляпу.
— Итак, ваш покорнейший слуга, — продолжал он.
— Извольте видеть — дыра почти просверлена и, если эта проклятая выдумка, компас, не врет, то нам очень и очень недалеко до проклятых банковых сундуков. Пора! А то эта добрая скотина, Саундерс, уже почти околевает, бедняга. И то сказать: уж девятый месяц, как он безвыходно под землей и поглощает безмерное количество зелена вина! Черт бы нас всех побрал! То есть не вас, мистер Смит, не вас, почтеннейший джентльмен, да и не меня, по правде сказать. Вам угодно спуститься в эту проклятую дыру?..
— Да, чтобы дать верный отчет милорду.
И Бембо спустился за капитаном в подвал. Педди отодвинул в самом тесном углу бочку. Тут начинался проход, который вырыл Саундерс.
Глава двадцать шестая
ТАЙНЫЙ ПОДКОП
В 183* году, в Эстлейском цирке выступал клоун по имени Саундерс-Масс, прозванный Слоном за необычную силу. Это был тяжелый и бестолковый великан, в котором физическая сила подавила все
умственные и нравственные силы. Вдруг Саундерс исчез неизвестно куда, что глубоко опечалило всех любителей цирка.
Между тем Саундерс очутился в приятном обществе капитана Педди и потреблял чрезмерное количество джина. Саундерс кутил три дня. На четвертый почтенный Педди вручил ему лом, другие инструменты и поставил на работу. Чтобы понять всю трудность задуманного предприятия, необходимо вспомнить, что требовалось вырыть целый коридор в рост капитана Педди и в ширину самого Саундерса. А последний проходил только там, где могли стать рядом два человека.
Сначала работа подвигалась медленно: великану запретили трудиться слишком усердно из осторожности. Когда Саундерс выбрался за черту дома, работа пошла несравненно быстрее, великан и сам уже привыкал к ней.
Саундерс не выходил из-под земли; он, впрочем, и не жаловался на это, так как его кувшин с джином никогда не опорожнялся.
Притом Педди сумел вполне подчинить его себе, так что великан слепо ему верил и покорялся.
Восемь часов в сутки Саундерс работал, а остальные шестнадцать ел, пил, курил и спал. Однако продолжительный покой, прерываемый тяжелой мускульной работой, вместе с сырым нездоровым воздухом, сильно подрывал его здоровье. Но он работал усердно, ввиду обещанной награды, обеспечивавшей его на всю жизнь.
Бембо не мог поверить, что видит работу одного человека. Широкий длинный коридор, на сорок футов ниже поверхности земли, освещенный лампами, представился его глазам.
— Ничего не слышно! — сказал он. — Верно он спит или отдыхает.
— Спит! Как бы не так! Если бы он спал, так храпел бы на весь коридор. Прислушайтесь хорошенько, сэр. Вон он, собачий сын, мой приятель. И черт знает, что ему за охота кряхтеть? А вот его постель и бутылка.
