Бембо вздрогнул при этих словах, его сердце охватили жалость и сострадание. «Да, я возвращу ее этому Стефану, — думал он. — Буду молить его об ее счастье. Может его любовь будет так же велика, как моя».
— Успокойтесь и не бойтесь, — нежно проговорил он. — Мои намерения добрые, я пришел, чтобы спасти вас. Я пришел от него! — принудил он себя прибавить еще.
— От Стефана! О, Боже! — вскричала Анна. В ней не было заметно и тени недоверия.
— Да, от Стефана! — едва слышно повторил Бембо.
Анна радостно бросилась к нему, улыбаясь сквозь слезы. Анджело отвернулся.
— Вы пришли за мною, — лепетала она. — О! Как я буду благодарна вам!
Трудно описать страдания Бембо, но он продолжал свою великодушную игру.
— Идемте, — сказал он, — Стефан ждет! — И взяв Анну к себе на руки, он помог ей вылезти через окно на крышу.
Бембо спускался с Анной по веревочной лестнице, когда в доме маркиза неожиданно стукнуло окно… Бембо не остановился. Вдруг Анна задрожала у него в руках.
— О, Боже! — вскрикнула она. — Посмотрите… Привидение…
Бембо не мог оглянуться назад, а Анна не отводила глаз от того привидения, которое, как ей казалось, спускалось по дереву. В ту самую минуту, когда Бембо ступил на мостовую, привидение соскочило со стены на противоположную сторону улицы.
Бембо стоял в нерешительности. Привидение вдруг запело шотландскую балладу, от которой Анна вздрогнула. Увидав отца, она вырвалась из рук Бембо. Энджус узнал ее и бросился к ней, но вдруг остановился, вскрикнув: «Умершие преследуют меня!» В отчаянии Анна продолжала звать его; он же, не обращая внимания на стоны дочери, вдруг оттолкнул ее так, что она без чувств упала на мостовую, и с криком: «Обе погибли, обе!» скрылся за углом.
Глава двадцать девятая
СЮЗАННА И КЛАРА
Доктор Муре и Тиррель состояли в дружественных отношениях. Дома их находились рядом, и кроме общего хода имели потаенный коридор, о котором знали только они и их друзья. Этот-то коридор и был причиной неудачи Бриана Ленчестера, когда он вздумал привести сюда полицию. Доктора Муре целый день не было дома, а Раулей хлопотал около Клары, которую необходимо было покормить.
Соединявший оба дома коридор проходил рядом с кабинетом доктора Муре. Сюзанне не приходило и в голову, что она была уже в другом доме.
В кабинете Муре Тиррель тихо и таинственно поучал герцогиню:
— Отправляйся в Вейт-Чепльский дом, Мадлен, и передай кому следует, что мой дом окружен полицией. Я и сам пошел бы, но мне нужно уговорить Бриана, чтобы тот не вздумал болтать с неприятными гостями.
— Грустно расставаться с моим маленьким и красивым домиком, где я устроилась так уютно, — вздохнула старая француженка.
— Не беспокойся, может быть, завтра же мы будем иметь дом красивее и удобнее этого, сказал ей Тиррель. Но только прошу тебя идти скорее, так как времени остается мало.
Герцогиня покосилась на Сюзанну.
— Куда же мы денем ее? — спросила она.
— Под замок, понятное дело.
— Ну иди! Я займусь Брианом. — И Тиррель вышел.
Герцогиня подошла к Сюзанне.
— Ах, моя милая, как вы неосторожны! Но теперь уже не воротишь. Я постараюсь помочь вам и поправить дело.
Она пошла было к двери, но вдруг остановилась и заговорила опять:
— Я и забыла, что уйду надолго, и совсем было заставила вас голодать, но я сейчас распоряжусь, чтобы вам дали поужинать.
Сюзанна отказалась от ужина совсем.
— О, я вас понимаю, моя милая, — лепетала старуха.
— Горе сильнее голода, но все-таки цыпленок и рюмка вина дело вовсе не лишнее?
И герцогиня ушла. Немного спустя, она вернулась. За ней грум нес целый поднос, уставленный кушаньями. Пожелав Сюзанне с аппетитом поужинать, она ушла, заперев за собою дверь.
Оставшись одна, Сюзанна опять предалась мыслям. Неизъяснимый страх обуял ее. Она вспомнила угрозы Тирреля, которые должны были посыпаться на Бриана. Она бранила себя за неосторожность и каждую минуту силы все более и более покидали ее, наконец, она зарыдала.
— О Боже мой! Я погубила Бриана!
Как бы в ответ на ее восклицания она услышала стон из другой комнаты. Она тихо встала и прислушалась. Стон усиливался. Сюзанна оглядела всю комнату и увидела маленькую, полурастворенную дверь. Она взяла свечу и, озираясь вокруг, тихо вошла в соседнюю комнату. В ней стояла кровать, закрытая занавесью. Она подошла, отдернула занавеску и увидела лежащую Клару. Не зная, как выразить свою радость, она упала на колени и, скрестив руки, благодарила Бога. Клара проснулась и была поражена таким милым видением.
— Если я не ошибаюсь, — сказала Сюзанна тихо, — это вы, вы, которую я до сих пор не забыла, и которую мое сердце никогда не сможет забыть.
Мисс Мак-Ферлэн изумилась, услыхав такие слова.
— Вы меня, конечно, не можете помнить, — объяснила Сюзанна. — Это понятно! Но я вас не забыла. Я всегда молюсь за вас и за вашу милую и кроткую сестру Анну.
— Я вас не знаю, кто вы! — спросила утомленная Клара.
— Это правда, вы не знаете моего имени и не полюбопытствовали узнать, когда увидели меня, умиравшую от голода и холода.
— Я, встретила вас, умиравшую от голода, — вспомнила Клара, — и вот теперь я сама умираю от голода.
— Вы умираете от голода, возможно ли это? — Сюзанна побежала в свою комнату и принесла ей ужин.
— Теперь, — сказала Сюзанна, — я прощаю этой старухе все, за то, что она помогла мне помочь вам.
И, приподняв больную с постели, она поддерживала ее пока Клара с жадностью ела.
— Как я рада, — воскликнула Сюзанна, — что могу вас хоть чем-нибудь отблагодарить за ваше внимание, которое вы оказывали мне, когда я была без куска хлеба.
— Благодарю и вас, — ответила Клара, — и очень жалею, что вы не можете долго оставаться со мною, и, как только вы удалитесь, они уморят меня.
Сюзанна как бы пробудилась в эту минуту; только теперь она вспомнила о положении мисс Мак-Ферлэн, и не могла понять, отчего эта девушка умирала здесь от голода.
— Милая Клара, — спросила вдруг Сюзанна, — почему мисс Мак-Ферлэн переносит такие страдания в богатом доме?
— Причины их мы обе не понимаем.
— Как, они вас мучают без причины? Я не допущу этого, я защищу вас. — Но вдруг она умолкла, заметив быструю перемену на лице Клары. Не успев расспросить Клару о причине такой перемены, она вдруг услыхала мужские голоса. Она обернулась и увидела человека, который с яростью смотрел на остатки обеда.
— Как вам не стыдно, миледи, лезть не в свои дела, — с досадой ворчал Раулей. — Что скажет теперь доктор?
