— Рядовой Ерофеев, полковой сапер. Видите ли, товарищ генерал, почему в глубь леса не заходят, — сказал он, — заблудиться боятся. Не дай бог тревога, да еще ночью, отсюда и не выберешься. Шишек на лбу о деревья набьешь и машины поломаешь.
— А ведь он прав, — обратился я к своим офицерам. — В темноте тут действительно о деревья расшибешься, да и с пути собьешься. Надо подумать над тем, как помочь войскам ориентироваться ночью в лесу.
Мысль об оборудовании леса для расположения в нем войск меня не оставляла всю дорогу, пока ехали в штаб. Во всех рощах есть просеки, кварталы и дороги, пересекающие их. А что, если превратить просеки в улицы, дать им наименования, как в городе, а кварталы пронумеровать, рощам найти названия? И все это обозначить соответствующими указателями и табло. По опушкам и вдоль дорог, пересекающих лес, установить вертикальные маски. Организовать службу регулирования, и блуждать тут никто уж не будет. Тогда уверенно можно занимать лес по всей глубине и значительно увеличить маскемкость, что очень важно. В штабе мое решение поддержали. Но прежде надо было составить [220] карту и план лесов, размножить и разослать в заинтересованные штабы соединений для руководства. Решили, не откладывая дела в долгий ящик, тут же подготовить карту маскемкостей и план оборудования рощ, в который включили самое необходимое: шалаши, землянки, укрытия для машин, лошадей, штабные помещения, колодцы. Не забыли и про бани. Это очень важно. «Для солдата помыться — все равно что вновь народиться» — гласит старая русская пословица. На фронте в какой только грязи не приходится бывать! Какое блаженство испытывает человек, когда он смывает с себя эту грязь! Ни с чем не сравнимое. Недаром Твардовский так красочно и образно воспел фронтовую баню.
На следующий день с картой и планом оборудования рощи я был у командующего фронтом. Иван Степанович, как всегда внимательно, просмотрел эти документы и сказал, что задумано неплохо.
— А кто будет делать шалаши, землянки и все другое? — поинтересовался он.
— Личный состав войск, — ответил я. — В каждой роще мы подготовим весь набор этих построек в натуре, как образец. А там — дело командиров.
— Правильно, — согласился командующий. — Надо без промедления приступить к оборудованию лесных рощ так, чтобы к пятнадцатому декабря было все готово.
Я просил прикрыть леса к моменту сосредоточения войск средствами ПВО. Маршал пообещал сделать это и добавил, что скоро начнется выдвижение на плацдарм войск главной группировки, поэтому дорожное обеспечение и организацию выдвижения соединений и объединений он хочет возложить на меня.
Я намного смутился.
— Удобно ли будет, товарищ командующий, обойти начальника тыла генерала Анисимова? Он может обидеться.
— Я не хочу тыловым частям открывать свои секреты по сосредоточению войск и размещению их на плацдарме, — ответил Конев.
— Раз так, то я просил бы в приказе все дорожные части, действующие на маршрутах, ведущих к плацдарму и на плацдарме, подчинить мне до полного завершения сосредоточения войск.
— Готовьте такой приказ и через два дня доложите мне.
Вернувшись в штаб, я пригласил к себе полковника Слюнина, передал ему утвержденные маршалом Коневым документы и попросил срочно подготовить проект приказа войскам [221] фронта об организации выдвижения войск на сандомирский плацдарм, согласовал его с оперативным управлением. Мы договорились о подготовке указания по обеспечению движения войсковых соединений на маршрутах и переходах через Вислу, плана маршрутного обеспечения и ряда других документов, связанных с осуществлением этого крупного мероприятия, решили, какие вопросы нужно в них отразить. Подготовку маскемкостей на плацдарме возложили на полковника Загороднего. Утром следующего дня он был в штабе.
Я очень уважал этого офицера за его высокие деловые качества инженера. И сейчас хорошо помню его: среднего роста, коренастый, монгольский разрез глаз, черные как смоль, густые волосы. Прапорщик старой армии, он перешел в Красную Армию в первые дни ее создания и служил ей, как говорят, верой и правдой. В работе был аккуратен, инициативен. Все задания выполнял точно в срок и добротно. В 23-м УОСе Алексей Ильич создал хорошую базу механизации, придумал различные приспособления, что облегчало производство различных трудоемких работ.
Я разъяснил Загороднему важность и срочность поручаемой ему задачи. Технический отдел вручил ему необходимую документацию.
В короткий срок работы были развернуты широким фронтом. И я, и офицеры штаба часто бывали на строительстве, вместе с Загородним оперативно решали возникающие вопросы, и дело быстро продвигалось вперед, 14 декабря 1944 года работы по оборудованию рощ были закончены. К этому времени было сделано: шалашей на 20 человек — 100; землянок на взвод — 100; бань с пропускной способностью 50 человек в час — 20; навесов для лошадей — 40. Установлено: вертикальных масок — 240 км; колонных путей — 180 км; шахтных колодцев — 120; указателей различных — 600{27}.
21 ноября командующий фронтом подписал приказ о выдвижении на плацдарм войск главной группировки и план маршрутного обеспечения. В то же время мною были подписаны указания по организации и обеспечению выдвижения войск по маршрутам и переходам через Вислу. Планом предусматривалось от станции выгрузки на восточном берегу реки и до плацдарма включительно подготовить восемь маршрутов. Вся местность в этом районе разделялась на две полосы движения — А и В. В каждую из них входило два [222] автомобильных и два танковых маршрута. Начальниками этих полос движения назначили полковника Я. А. Берзина и генерал-майора Н. В. Соколова. Здесь организовывались комендантская служба и служба регулирования. Каждый маршрут разбивался на комендантские участки во главе с комендантом. Обычно им назначался командир понтонной роты. За маршрут отвечал командир батальона. Специально выделялись комендантские подразделения на Вислу для содержания мостов в порядке.
Маршруты очень тщательно оборудовались знаками а указателями. Один 36-километровый маршрут, идущий через Тарнобжег, был оборудован светящимися ориентирными знаками и обслуживался пятью электростанциями АЭС-3. На этом маршруте движение осуществлялось с полностью выключенными фарами. Движение войск на плацдарм проходило только ночью, причем одностороннее, к фронту. Этим исключались возможные и весьма опасные столкновения и заторы. Конечно, повсюду строжайше соблюдалась светомаскировка.
Во время ознакомления с ходом подготовки маршрутов ко мне за советом обратился полковник Берзин. У него два маршрута — танковый и автомобильный — в Тарнобжеге пересекались. Это исключало одновременное движение двух потоков, чего никак нельзя было допустить. Как быть? Я порекомендовал построить виадук — сухопутный мост в месте пересечения. Другого выхода не было. Берзин согласился со мной, вопрос был решен. В трехдневный срок в Тарнобжеге был сделан виадук на рамных опорах общей длиной 112 м. Позже подобные виадуки были построены в Ланюве длиной 42 м и в Сьвинярах — длиной 85 м. Чего только не доводилось делать саперам на войне! Но у нас на фронте виадуки применялись впервые.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
