К стрельбе все было готово. По сигналу Тимофеева начался артиллерийский налет. Дружно в разных местах стали взрываться заряды. В это же время раздавались более редкие выстрелы кочующих батарей. В обороне врага появились облачка взрывов наших снарядов. Внешне полная картина артиллерийского налета. И это здорово встревожило противника. Он обрушил на наши позиции сильный ответный огонь. Пришлось всем спешно укрыться в траншеях.
Разрывы наших зарядов постепенно прекратились. Фашисты тоже замолчали.
— Вот видите, Иван Павлович, ушедшая от нас артиллерия продолжает жить и действовать на старом месте, и враг верит в это, — сказал Тимофеев.
— Видимо, верит.
Из 6-й армии я проехал в 13-ю, которая была по соседству. Погода стояла пасмурная. Выпал снег. Слегка морозило. В небе ни одного самолета — ни нашего, ни вражеского. На земле тоже почти никакого движения, хотя в рощах и деревеньках войск было набито предостаточно. Но все строго соблюдали маскировку, а мы это очень тщательно контролировали.
Через некоторое время я приехал к генералу Н. П. Пухову. У него в это время находился с докладом начальник штаба генерал Г. К. Маландин, с которым мы на 1-м Украинском фронте проводили уже вторую крупную наступательную операцию. Да и раньше, в 1941 году, я встречался с ним в Генеральном штабе. А вот с генералом Пуховым познакомился во время Львовско-Сандомирской операции. Я проинформировал Николая Павловича об усилении 13-й армии тремя батальонами 23-й моторизованной штурмовой инженерно-саперной бригады, рассказал о том, как мы намерены организовать форсирование рек. Главное — своевременно обеспечить перевозку на машинах переправочных средств и поближе держать их к передовым частям, на главном направлении иметь резерв.
Я сообщил, что в полосе наступления 13-й армии будет двигаться 6-я понтонно-мостовая бригада Героя Советского Союза полковника Я. А. Берзина, опытного боевого командира. Он всегда окажет нужную помощь. Обратил внимание [232] командарма на необходимость усиления групп разграждения пушками для стрельбы прямой наводкой. Тогда наверняка успех будет обеспечен.
— Это мы сделам, это в наших же интересах, — сказал Пухов.
В штабе инженерных войск армии с генералом Варваркиным мы еще раз обсудили вопрос форсирования рек сходу. Наш штаб инженерных войск фронта предусматривал переправу танков вброд или по мостам. Варваркин возражал против этого. Низководных мостов, по его мнению, долго ждать, а для наводки понтонных мостов надо делать полынью.
— Будем наводить понтонные мосты по льду, — сказал я.
— Как по льду? — удивился Варваркин. — Такого в моей практике не было!
— Не было, так будет. Всегда что-то делается впервые. Рискнем, мосты будем наводить из деревянных понтонных парков, у них площадь днища очень большая, а значит, удельное давление на лед будет незначительным, а если я проломится лед — не беда! Одновременно будем строить низководные деревянные мосты, с поверхности льда их легче и быстрее собирать.
Варваркин согласился с моими доводами. Он пригласил меня на совместное учение саперов с пехотинцами. На нем отрабатывались проделывание проходов и пропуск по ним стрелковых подразделений, танков и артиллерии. Занятиями руководил начальник штаба инженерных войск армии полковник Челомбитько, который недавно с повышением был назначен на эту должность. Учение прошло неплохо, но выявились и недостатки: слабо были оборудованы знаками а указателями колонные пути, идущие к проходам; командиры головных танковых подразделений не были предварительно ознакомлены с подходами и проходами, пунктами регулирования. Словом, взаимодействие саперных подразделений со стрелковыми и особенно танковыми частями было недостаточно организовано. Редко, но были случаи в прошлом, когда из-за отсутствия четкого взаимодействия танки попадали не на проход, а на минное поле и подрывались. Об этом я и напомнил Варваркину.
— Мы учтем это и занятие повторим, — заверил он.
Я знал, что так и будет. Александр Николаевич Варваркин — сапер старшего поколения, специалист высокого класса. На фронте показал себя храбрым и смелым человеком, отличным организатором. Это генерал с творческой жилкой, твердым характером. [233]
Побывал я и в 52-й армии генерала К. А. Коротеева. Начинжем здесь был полковник А. А. Глезер. Он ознакомил меня с подготовкой инженерных частей армии к прорыву и инженерному обеспечению наступления. В частности, им был полностью оборудован участок имитации ложной атаки. Туда мы и отправились. Нас встретил начальник штаба 23-й штурмовой инженерно-саперной бригады полковник В. Ф. Овчаренко. Он возглавлял оперативную группу бригады в составе трех штурмовых батальонов, которые придавались 52-й армии. Овчаренко показал нам расположение имитационных групп пехоты, танков, артиллерии, рассказал, как осуществляется управление ими, каков порядок движения макетов в наступлении. Потом началась демонстрация атаки. В это время приехал полковник Корявко. Вместе с нами он наблюдал с НП, как поднимаются макеты стрелковых цепей, как движутся танки поддержки пехоты. Видели мы даже дымки стреляющих пушек, слышали звуки выстрелов. Это взрывались толовые шашки. Картина настоящей атаки.
Прошло две-три минуты. Внезапно противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь и накрыл атакующую ложную группу пехоты. Затем застрочили пулеметы и автоматы врага. Овчаренко дал отбой. Цель достигнута: фашисты приняли ложную атаку за настоящую. Я похвалил ее организаторов и посоветовал более четко согласовать ложную атаку по времени с наступающими частями пехоты, танков и артиллерии.
Поздно вечером возвратился к себе в штаб, там меня ожидал уже полковник Слюнин, приехавший из 60-й армии. Он рассказал один интересный эпизод, происшедший с саперами 16-й штурмовой инженерно-саперной бригады полковника Мордюкова. Тот оборудовал в тактической глубине обороны вторую полосу заграждений для прикрытия левого крыла ударной группировки фронта. Командующий 60-й армией генерал Курочкин с правого берега Вислы на левый перебрасывал часть артиллерии для усиления двух своих корпусов, наступающих на Краков. Кордюкову было поручено организовать маскировку перегруппировки войск. Работа шла к концу. Артиллерия подивизионно начала перебазироваться на западный берег Вислы. В освободившиеся орудийные окопы тут же были поставлены макеты пушек и номеров расчетов. Уже стало смеркаться. Вдруг к одной из батарей подъехала автомашина с боеприпасами и около орудийных окопов спешно начала разгрузку. Когда почти все ящики были выгружены на землю, один из бойцов тут только [234] обнаружил, что батареи-то здесь нет, остались только ложные пушки и несколько чучел номеров расчетов. Ругаясь, артиллеристы снова загрузили автомашину. Поблизости раздался дружный смех. Смеялись саперы, наблюдавшие эту картину. Хотя и забавный случай, но он красноречиво говорил, что мы уже научились качественно проводить маскировку, выдавать ложное за истинное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
