Мне неведомо, кто именно — местные святые или кто-то другой на небесах этого мира, — но все же сжалился и даровал мне долгожданную встречу. Это произошло через неделю после боя у деревни. За это время мы, конечно, натыкались на отряды врага, но это были мелкие рыцарские дружины, и все разрешалось без моего участия. Не знаю, что рыцари возомнили себе о характере своего вынужденного командира, но пленных они не брали. Возможно, думая, что так спасают коллег из враждебного лагеря от бесчестной казни.
Как результат, мы не могли получить «языка» и оставались в полном неведении того, что происходило в империи. Хоть какая-то политическая информация пришла к нам вместе с первыми союзниками.
Эта встреча произошла через час после выхода с ночевки. Наша «сборная солянка» за время пути успела немного свыкнуться с реалиями жизни, и теперь все вставали с рассветом.
В этот раз мы ночевали уже не в лесу, а на краю огромного открытого пространства. В следующий массив деревьев мы планировали въехать лишь к вечеру. Но не судьба.
Казавшаяся степью гигантская «поляна» имела легкий кант далекого леса по горизонту. Южная сторона этой полосы с каждым пройденным километром становилась крупнее. Степная стихия была привычна для моих казаков, поэтому Змей отправился вперед на разведку. Именно он и принес весть о разгорающемся вдалеке сражении.
— Командир, там идет бой. Сошлись легионеры под черным драконом и рыцари под золотым.
— Сколько их там?
— Точно не видно, но думаю, полный легион, а рыцарей тысячи три.
Если расчеты Змея верны, то две тысячи легионеров противостояли трем тысячам оруженосцев. Нельзя сказать, что легионеры оказались в безнадежной западне, но и шансов на победу у них было мало. Плотный строй центурий разломить тяжело даже рыцарскому клину, но если этим самым клином долбить в ряды легионеров раз за разом, то рано или поздно они разломятся, и тогда конники просто стопчут легионеров, как траву. Так что нужно идти на подмогу.
Как только странное темное пятно посреди мини-степи обрело осмысленные очертания боя, я приказал всем оруженосцам спешиться. Требовать подобного «подвига» от рыцарей было бесполезно, и не потому, что это ниже их достоинства, — просто человек в тяжелой броне не пройдет пешком и километра.
Когда хвост нашей колонны подтянулся поближе, по моему приказу вперед вышли лучники, за ними пристроились спешенные конники. Мой план немного портили полтора десятка рыцарей, торчащих над массой пехотинцев, как тополя над степной травой, но делать нечего, оставалось только сбить их в одну группу, изображая маленький отряд оруженосцев.
Идти пешим ходом до поля боя было долго и нудно, но и рисковать не хотелось. Вблизи битва легионеров и рыцарей походила на травлю медведя собаками. Рыцарская конница разбилась на десяток малых рыцарских клиньев, которые с разгону врезались в квадратную тушу занявшего круговую оборону легиона и тут же отскакивали обратно, как только появлялась угроза завязнуть в массе пехоты. Помимо этого, большая часть оруженосцев оставалась в стороне, дожидаясь своего часа, когда тяжело бронированные всадники расколют для них монолиты синтагм.
Предводитель вражеского войска заметил нас достаточно рано — и все же не стал предпринимать никаких действий: во-первых, непонятно, кто мы такие, а во-вторых, перед ним была лишь пехота с куцым отрядом конной поддержки.
Помогать ему в разрешении первого вопроса я не собирался и, несмотря на все протесты дворянской части войска, приказал убрать знамена с черным драконом.
Продолжая недоумевать, вражеский полководец подпустил нас на три сотни метров. И когда пришло время, ответом на взмах моей руки прозвучала знакомая еще с пограничной жизни команда:
— Навес. Со всей силы. Дай!
Голос был тоже знакомым. Начальник моего отряда поддержки временно получил должность куратора всех лучников сборного войска. В этот раз Мороф не надрывал горла, а орал в самодельный кожаный рупор, и его команды было отлично слышно всем четырем сотням лучников.
Туча стрел понеслась в сторону резервной части вражеской конницы, и тут же над нашими рядами развернулось полотнище с черным драконом.
Для вопля «Гу!» из тысяч глоток триста метров не расстояние, и приветствие легионеров услышали все — и мы, и враги.
Вражеский полководец принял нужное для меня решение — он не стал разворачивать рыцарские «клинья», а просто отправил нам навстречу оруженосцев из резервного отряда, чему я был очень рад.
Звук вразнобой стучавших по кожаным нарукавникам жильных струн слился в гул, который пришлось перекрикивать.
— Сэр Шавис, ваш выход!
Рыжеволосый рыцарь ответил мне широкой улыбкой и накрыл свои непокорные кудри шлемом.
Часть массы наших «пехотинцев» неожиданно выросла в высоту и через несколько секунд, выбравшись из толпы лучников, устремилась навстречу отряду вражеских оруженосцев. Вслед коннице по-прежнему летели стрелы, но они проносились над головами наших рыцарей и поражали растерявшихся оруженосцев врага.
— Опустить луки, — очень вовремя скомандовал Мороф, и на неровные ряды лучников навалилась тишина, лишь немного разбавленная далеким лязгом удара тяжелого клина с жесткой рыцарской окантовкой в рыхлые ряды вражеских оруженосцев. Граф со товарищи честно отрабатывал безопасность своих близких, воюя с бывшими союзниками.
Как я и предполагал, рыжему графу и без напоминаний было известно, как нужно воевать в спарке с легионом. Разметав легкобронированную конницу врага, наши рыцари мимоходом разбили несколько малых рыцарских клиньев и, пройдя вскользь основного отряда врага, вошли в ряды легиона, как нож в масло. С моего места рассмотреть этот процесс было невозможно, но я догадывался, что всадники проскочили по специально оставленным для них проходам.
Основная масса мятежников качнулась вслед за уходящим под защиту пехоты агрессором, но напоролась на ощетинившийся копьями монолит легиона.
Через минуту наши всадники вынырнули с другой стороны туши пехотного построения и смели еще несколько рыцарских отрядов.
Возвращаться под защиту пехоты у графа нужды уже не было, и он устремился в сторону основной массы врага, где предположительно находилось командование. Вражеское войско еще превосходило всадников графа как минимум вдвое, но паника уже захлестывала бунтовщиков, и точечный удар в самое сердце был лучшим вариантом действий.
По большому счету, бой уже закончился, и у меня появилась возможность поразмышлять и оценить ситуацию. Первая мысль была о том, что я идиот, — так безграмотно оставить пехоту без прикрытия. Пара рыцарских отрядов врага перемолола бы лучников в мелкий фарш. Вторая мысль вызвала недоумение в отношении поведения легионеров — они впустили в свои ряды всадников, доказательством дружелюбности которых был лишь кусок материи с рисунком. Уничтожение оруженосцев и рыцарских отрядов врага в моем понимании на доказательство не тянули — такое несложно инсценировать. То ли жители этого мира чересчур наивны, то ли я слишком отравлен земной хитростью, очень сильно похожей на подлость. Как бы то ни было, но на будущее эту ситуацию следует запомнить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
