В это время Саша подошел к своему другу-Ванюше, мальчику пяти лет, куда более крепкому и самоуверенному, чем он. Ванюша гулял со своей бабушкой, у которой в ухе была большая родинка. Бабушка сидела с воспитательницами детсада и что-то вязала, почти не обращая внимания на внука, который если что - за себя постоит, мало не покажется!
- Ты нашел моего дракона? - спросил Саша.
- Нет, - ответил приятель, что-то пряча в карман.
- Я дал тебе поиграть, а ты...
- Давай лучше меняться. Если я найду этого чертика, то не буду его отдавать, а взамен ты бери все мои наклейки. Смотри. Это мне папа купил...
- Не хочу. Принеси моего дракона. Я не давал его тебе насовсем, просто забыл...
- А бабушка говорит - что упало, то пропало! Бе-бе-бе! Дурачок! Малохольный! Дурачок! - Ваня показал ему язык, толкнул и побежал к детсадовским, которые строили шалаш из обрубленных рабочими веток. Но сговорчивый Саша теперь ринулся ему вдогонку.
- Отстань, малявка! У тебя сопли!
Саша шмыгнул тыльной стороной ладошки по носу, убедился, что Ванька соврал, и снова потребовал свой талисман.
- Щас ноги выдерну, спички вставлю, будешь ходить, как дед Пихто, на двух копытцах враскоряку, малохольный!
Высматривая своего питомца, Люда привстала со скамейки и вдруг увидела бредущего по аллее растерянного Марка. У него был такой вид, словно он не мог понять, каким ветром его сюда занесло. Саша был забыт в ту же секунду.
Мальчишки сцепились. Взращенный на улице, Ванюша был физически сильнее, грубее и увереннее "домашнего" Саши. Когда Ванька ударил в первый раз, Саша, не понимая, улыбнулся. На него никто никогда не поднимал руку. Но на повторное нападение он дал сдачи - и понеслось!
Внезапно кто-то взял их обоих за шиворот и растащил в разные стороны.
- Ну, ё-пэ-рэ-сэ-тэ-э-э-э-! - протянул худощавый мужчина в черном кожаном пиджаке и круглых очках. - Ну, это быдло понятно. А ты, маленький Ко-о-ор... Ну и ну! Ты меня удивил. Так, а ты, босяк - пшел вон к своей бабке!
Ванька вырвался и убежал, на расстоянии выкрикивая что-то обидное в адрес Саши и незнакомца и пропуская при этом пару-тройку откровенно матерных словечек. Дмитрий покатил глаза и покачал головой:
- Нравится мне этот мирок! Дрянь на дряни сидит...
Саша с восхищением смотрел на Дмитрия:
- Ка-а-а-арлсон!..
- Летим со мною, птичка!.. - как орел из мультика, сказал Аксенов: - Я покажу тебе много интересного...
- Летим!
Люда спохватилась лишь спустя десять минут, и то лишь потому, что Марк спросил, где Саша...
Рената вскочила и бросила трубку.
- Ренат! - выходя в холл, сказала Марго. - Ренат, отметь-ка там...
- Я ухожу.
- Куда?! - Маргарита настолько удивилась, что выронила папку с бумагами и уставилась на подругу.
- Сашкин пропал, - Рената схватила сумку и побежала к выходу.
Марго нагнала ее на улице и затолкнула в свою машину.
- Как пропал?! - переведя дух, спросила она.
Рената не ответила. Она закусила губу и нахмурилась, но слез не было.
- Так... Гулял в парке... с Людкой... и исчез...
- А она что говорит?
- А она? Ничего не говорит! Воет белугой, как дура! Что она говорит...
- Все, мать. Едем к моему Кириллу. Озадачим его. И сами будем ездить искать. Ты мне это прекрати! - Марго потрясла указательным пальцем, думая, что ее волнение заметно меньше и в то же время никак не попадая в замок зажигания ключом. Прекрати мне это!
Наконец машина сорвалась с места.
- Так, все, мать, надо успокоиться. Надо, - в пятый или шестой раз за последние три минуты увещевала швея. - Все. Раз-два-три... А если это Гроссман?
И Рената вспомнила, что так и не сказала подруге о приходе следователя и о вчерашней своей встрече со странным типом по имени "Дмитрий".
- Марго... - вместо этого вдруг произнесла она. - У тебя никогда не было такого странного ощущения, как будто ты вот-вот схватишь ускользающий ответ, грандиозную разгадку?..
- Да, было пару раз... А что, есть какие-то идеи?..
- Я не о том...
- Ну, ты даешь... ничего грандиозного в этих разгадках не было...
- Значит, это не то... У меня сейчас такое ощущение. И еще кажется, что весь мир затаился и смотрит на меня, выжидает... Только не надо о мании величия! Я знаю, С КЕМ сейчас Сашкин...
Марго резко затормозила:
- Тогда чего ж ты мне голову морочишь? Куда ехать?
- Не знаю...
- Ты балдеешь надо мной, глючное существо?
- Нет, я правда не знаю. Если я не поймаю этот ответ, то произойдет что-то страшное... Едем к твоему Кириллу...
Марго покосилась на нее. Интересно (тьфу на меня, конечно!), а что бы я сама делала на месте Ренатки? Ростов, это естественно, стоял бы на ушах... Что дальше? Плакала бы? Билась бы головой о стену? Или вела себя так же странно, как она: такое ощущение, что она идет по дороге в неизвестность, но путь в эту неизвестность проложен видимым ей одной пунктиром. Она не знает, что там, за горизонтом, но уверена, что пока не прозреет, ей необходимо придерживаться разметки. И вот сейчас эта разметка оборвалась. Иди, куда хочешь. И Рената стоит на перепутье, одна перед всем миром, который, как ей кажется, замер и взирает сейчас на нее...
Он улыбнулся, увидев фигуры своего Помощника и юного фараона, преодолевших Мекхаат. Он сидел на престоле у водоема, в котором неспешно расцветал лотос.
А невидимые души Великого Зала Суда запели гимн, ибо отныне их стало больше:
Ты - луна, находящаяся на небе,
Ты делаешься юным, когда ты желаешь,
Ты делаешься молодым, когда ты хочешь,
И ты Нил великий на берегах в начале нового года;
Люди и боги живут влагой, которая изливается из тебя,
И я нашел также, что твое величество - царь преисподней...
- Как тебе это удалось? - вопросил Он своего Помощника и указал глазами на юношу.
- Ты был им, и это многое значит...
Молодой фараон во все глаза смотрел на того, ради кого преодолевал столь трудный путь - иногда сознательно, а подчас и вслепую, так же инстинктивно, как новорожденный котенок ползет к животу матери, стремясь быть обласканным теплым и шершавым язычком.
ОН снял со своей головы корону из стеблей папируса и увенчал ею своего сына.
- Мне пора...
Анубис и Упуаут поднялись и подошли к Нему: Анубис справа, Упуаут - слева. И безбородый правитель увидел вдруг, как все трое слились воедино и стали Осирисом, по форме и содержанию. И, обратившись Осирисом, стали чем-то бОльшим, беспредельным, непостижимым.
- Я... не понимаю... - прошептал мальчик.
- Не беда, - сказал Помощник, прощаясь с Верховным. - Я тоже. Но Путь длинный, а Колесо круглое... Посмотри в небо. Звезды исчезают перед рассветом, как воспоминания... То, что может быть названо, должно существовать. То, что названо, может быть написано. То, что написано, должно быть запомнено. То, что запомнено, живет. В земле Хеммета дышит Осирис...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
