— Ты — Ранд, верно? — продолжала она. — Мое имя — Мин.
— Ни в какой я не в беде, — сказал Ранд. Он не знал, что ей рассказала Морейн, но предупреждение Лана не привлекать внимания помнил хорошо. — С чего ты взяла, что я в беде? Двуречье — тихие края, а мы все — люди мирные. Бедам там нет места, если только они грозят не посевам и овцам.
— Мирные? — сказала Мин со слабой улыбкой. — Слыхивала я людей, которые толковали про вас, народ Двуречья. Слышала шутки про пастухов с дубовыми головами, да и к тому же здесь есть люди, что сами бывали в низинах.
— С дубовыми головами? — переспросил Ранд, сдвинув брови. — Что еще за шутки?
— Те, кто знают, — продолжала девушка, словно он ничего и не говорил, — говорят, что все вы ходите с улыбками, полны вежливости, прямо-таки податливые и мягкие, словно масло. По крайней мере, внешне. Внутри же, утверждают, вы все тверды, как старое дубовое корневище. Ткните посильнее, говорят, и обнаружите камень. Но в тебе или в твоих друзьях камень зарыт не так глубоко. Словно бы бурей сорвало с него почти весь дерн. Морейн не рассказывала мне всего, но я вижу то, что вижу.
Старое дубовое корневище? Камень? Что-то не очень похоже на речи купцов и их людей. Хотя от последних слов Ранд вздрогнул.
Он быстро оглянулся вокруг: двор конюшни был пуст, а ближайшие окна — закрыты.
— Я не знаю никого, кого зовут... как там, еще раз?
— Тогда, если угодно, госпожа Элис, — сказала Мин с лукавым видом, от которого у Ранда на щеках проступил румянец. — Рядом нет никого, кто мог бы нас услышать.
— Почему ты думаешь, что у госпожи Элис есть другое имя?
— Потому что она сказала мне, — ответила Мин с таким терпением в голосе, что он вновь вспыхнул. — Думаю, не потому, что у нее был выбор. Я увидела, что она... иная... сразу же. Когда она останавливалась здесь раньше, по пути в низины. Ей обо мне было известно. Я разговаривала с... другими, как она, раньше.
— Увидела? — спросил Ранд.
— Ну, по-моему, к Детям ты не побежишь. Навряд ли, учитывая, кто твои спутники. Белоплащникам не понравилось бы то, что я делаю, точно так же, как и то, что делает она.
— Я не понимаю.
— Она говорит, что я вижу части Узора. — Мин коротко рассмеялась и покачала головой. — По мне, это звучит слишком грандиозно. Просто когда я смотрю на людей, я кое-что вижу и иногда знаю, что это значит. Я смотрю на мужчину и женщину, которые друг с другом даже и не разговаривали, и знаю, что они поженятся. И они на самом деле женятся. Вот такие дела. Она хотела, чтобы я взглянула на вас. На всех вас вместе.
Ранда охватила дрожь.
— И что же ты увидела?
— Когда вы вместе? Искры кружатся вокруг вас, их тысячи, и огромная тень, темнее, чем полночный мрак. Она столь густа, что я удивлена, почему ее никто не замечает. Искры стремятся заполнить тень, а тень пытается поглотить искры. — Девушка пожала плечами. — Вы все завязаны вместе во что-то опасное, но большего я разобрать не могу.
— Все мы? — пробормотал Ранд. — Эгвейн тоже? Но они же приходили не за... то есть...
Мин, казалось, не заметила его оговорки.
— Девушка? Она часть этого. И менестрель. Все вы. Ты влюблен в нее. — Ранд ошарашенно взглянул на Мин. — Я могу сказать об этом без всяких образов. Она тоже любит тебя, но она не для тебя, и ты не для нее. Не так, как вам обоим хочется.
— Что это все значит?
— Когда я смотрю на нее, передо мной встает та же картина, как и тогда, когда я смотрю на... госпожу Элис. И другое тоже, другое, чего мне не понять, но я знаю, что это означает. Она от этого не откажется.
— Это все глупости, — с неловкостью сказал Ранд. Головная боль ослабла, превратившись в тягостное онемение; голову словно шерстью набили. Ему хотелось убраться от этой девушки и всего, что она видит. И еще... — Что ты видишь, когда смотришь на... остальных?
— Всякое, — сказала Мин с усмешкой, словно бы знала, о чем на самом деле хотел спросить юноша. — У Стр... э-э... мастера Андры вокруг головы семь разрушенных башен, и младенец в колыбели, держащий меч, и... — Она качнула головой. — Люди вроде него — понимаешь? — всегда обладают столь многими образами, что они вытесняют друг друга. Самые яркие образы у менестреля: мужчина — не он сам, — который жонглирует огнем, и Белая Башня, а для мужчины в этом нет никакого смысла. Самое отчетливое, что я видела у большого курчавого парня, — это волк, и сломанная корона, и цветущие вокруг него деревья. А у другого — красный орел, око на чашечке весов, кинжал с рубином, рог и смеющийся лик. Есть и другое, но ты понимаешь, о чем я. В этот раз я ничего не могу толком разобрать или понять.
Потом девушка подождала, все улыбаясь, пока Ранд не откашлялся и не спросил:
— А что про меня?
Улыбка Мин внезапно сменилась безудержным смехом.
— То же, что и у остальных. Меч, который не меч, золотая корона из лавровых листьев, посох нищего, ты, льющий воду на песок, окровавленная рука и раскаленное добела железо, три женщины, стоящие над твоими погребальными носилками, черная скала, влажная от крови...
— Ладно, — перебил обеспокоенным голосом Ранд. — Не стоит всего перечислять.
— Чаще всего вокруг тебя мне видятся молнии, одни ударяют в тебя, другие вырываются из тебя. Не знаю, что это означает, кроме одного-единственного. Мы с тобой вновь встретимся. — Мин кинула на юношу лукавый взгляд, будто она тоже этого не понимала.
— Почему бы нам и не встретиться? — сказал Ранд. — Я буду возвращаться домой этой дорогой.
— Полагаю, да, этой, — усмешка вдруг вернулась на лицо девушки, кривая и загадочная, и Мин легонько дотронулась до щеки Ранда. — Но если я расскажу тебе обо всем, что видела, ты станешь таким же курчавым, как и твой широкоплечий друг.
Ранд отпрыгнул назад от руки Мин, словно от раскаленной докрасна железки.
— О чем это ты? А крыс ты не видишь? Или сны там?
— Крыс! Нет, никаких крыс. А сны — это ты про них придумал, а для меня — это не сны.
Ранд подумал: а не сумасшедшая ли она, с такой вот ухмылочкой?
— Мне пора идти, — сказал он, бочком обходя девушку. — Я... Мне нужно встретиться со своими друзьями.
— Ладно, ступай. Но тебе не убежать.
Ранд если и не припустил бегом, то с каждым шагом он шел все быстрее и быстрее.
— Беги, если хочешь! — крикнула девушка ему вдогонку. — Тебе не убежать от меня!
Ее смех погнал Ранда через конный двор и дальше, на улицу, в людскую толчею. Последние слова Мин были слишком похожи на те, что произнес Ба'алзамон. Торопливо пробираясь в толпе, Ранд то и дело натыкался на людей, за что получал злые взгляды и резкие слова, но юноша не замедлил шага, пока не оказался за несколько кварталов от гостиницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
