Узколицый оборвал его гневную тираду, положив руку ему на грудь. Борнхальд кивком указал на дальний конец улицы.
Явилась Городская Стража — дюжина мужчин в круглых стальных шапках и коротких кожаных куртках с железными заклепками, держа дубины в руках, словно бы они знали, как с ними управляться. Стражники молча стояли в ожидании, шагах в десяти от Белоплащников и Ранда.
— Этот город утратил Свет, — прорычал тот, что наполовину вытащил свой меч. Он повысил голос и крикнул Страже: — Байрлон стоит в Тени Темного!
Повинуясь жесту Борнхальда, он со стуком вогнал клинок обратно в ножны.
Борнхальд вновь повернулся к Ранду. Глаза его сверкали всеведением.
— Приспешникам Темного не скрыться от нас, юнец, даже в городе, что стоит в Тени. Мы еще встретимся. Можешь быть в этом уверен!
Он развернулся на каблуках и, сопровождаемый по пятам обоими спутниками, зашагал прочь, словно бы Ранд перестал для него существовать. По крайней мере, в эту минуту. Когда Белоплащники дошли до запруженной людьми части улицы, то, как и раньше, вокруг них сразу образовалась та же, на первый взгляд случайная, пустота. Стражники потоптались на месте, разглядывая Ранда, затем пристроили дубинки на плечи и отправились за троицей в белых плащах. Им пришлось пробивать себе дорогу в толпе криками: «Дорогу Страже!» Мало кто уступал им путь, да и то неохотно.
Ранд по-прежнему качался на пятках, ожидая чего-то. Зуд был таким сильным, что он едва не дрожал; он чувствовал, будто весь горит.
Из лавки вышел Мэт, изумленно посмотрел на Ранда большими глазами.
— Нет, ты не заболел, — заявил он. — Ты спятил!
Ранд глубоко вздохнул, и возбуждение разом улетучилось, словно воздух из проколотого пузыря. Теперь, когда все миновало, он был потрясен происшедшим, осознание того, что он только что совершил, нахлынуло на него. Облизнув сухие губы, юноша встретил пристальный взгляд Мэта.
— Наверно, нам сейчас лучше вернуться в гостиницу, — нетвердым голосом произнес он.
— Да, — сказал Мэт. — Это уж точно. Думаю, и впрямь лучше вернуться.
Улица вновь стала заполняться народом, и не один прохожий окинул двух парней внимательным взором, шепча при этом что-то своему спутнику. Ранд был уверен: слух о происшедшем разойдется широко. Какой-то безумец пытался затеять драку с тремя Чадами Света. Есть о чем потолковать. Может, именно сны-то и лишают меня разума.
Несколько раз друзья, заблудившись, плутали по одним и тем же улицам, но вскоре случай свел их с Томом Меррилином, который величественно вышагивал в этом столпотворении. Менестрель налево и направо говорил, что вышел размять ноги и глотнуть свежего воздуха, но любому, кто дважды посмотрел на его многоцветный плащ, он заявлял звучным голосом:
— Я — в «Олене и Льве», но только этот вечер.
Первым сбивчиво рассказывать Тому о снах и о своих сомнениях, говорить Морейн о кошмаре или нет, начал Мэт, а Ранд лишь поправлял и дополнял его, поскольку в том, как они запомнили этот сон, были различия. Или, может, сон каждого из них сам чем-то немного отличался, подумал Ранд. Тем не менее в главном их впечатления сходились.
Ребята успели выложить немногое, прежде чем Том стал слушать со всем вниманием. Едва Ранд упомянул Ба'алзамона, как менестрель сграбастал их за плечи и приказал попридержать языки, приподнялся на цыпочки, оглядывая толпу поверх голов, а потом вытолкнул парней из толчеи в тупичок переулка, где не было ни души, лишь валялось несколько корзин да неподалеку лежала, свернувшись клубком от холода, рыжая собака — худющая, с выпирающими ребрами.
Том пристально всмотрелся в людской поток, выискивая взглядом, не остановился ли кто их подслушать, затем повернулся к Ранду и Мэту. Его голубые глаза буравили их насквозь. Время от времени менестрель бросал настороженные взгляды на улицу.
— Даже не произносите этого имени там, где его могут услышать чужие уши, — голос Тома был тих, но настойчив. — И даже там, где они лишь могли бы услышать его. Это очень опасное имя, даже если по улицам не шляются Дети Света.
Мэт фыркнул.
— Мог бы я порассказать о Детях Света, — произнес он, искоса глянув на Ранда.
Том не обратил на эти слова никакого внимания.
— Если хоть один из вас видел этот сон... — Он яростно подергал себя за ус. — Расскажите мне все, что помните. Во всех подробностях.
Слушая, менестрель продолжал настороженно оглядываться.
— ...он называл мужчин, которых, как утверждал, использовали, — сказал под конец Ранд. Он постарался припомнить еще что-нибудь. — Гвайр Амаласан. Раолин Проклятие Тьмы.
— Давиан, — добавил Мэт, не дав другу продолжить. — Юриэн Каменный Лук.
— И Логайн, — закончил Ранд.
— Опасные имена, — промолвил Том. Глаза его, казалось, сверлили ребят еще упорнее, чем раньше. — Одно другого опаснее, как и то, первое. Теперь уже мертвы все, не считая Логайна. Некоторые мертвы давным-давно. Раолин Проклятие Тьмы вот уже два тысячелетия. Но все равно имя его опасно. Для вас лучше не произносить эти имена вслух даже наедине с собой. Большинству людей ни одно из них ничего не скажет, но услышь их кто-то не тот...
— Но кто они были такие? — спросил Ранд.
— Люди, — ответил Том. — Люди, что потрясли столпы небес и поколебали основы мира. — Он покачал головой. — Это неважно. Забудьте о них. Ныне они — прах.
— А... их использовали, так, как он сказал? — спросил Мэт. — И убили?
— Можно сказать, что их убила Белая Башня. Можно сказать и так. — Губы Тома на миг сжались, и он вновь качнул головой. — Но использовали?.. Нет, этого я не понимаю. Один Свет знает, сколько планов у Престола Амерлин, но этого я не понимаю.
Мэт задрожал.
— Он столько всего наговорил. Всяких сумасшедших вещей. Всякое такое о Льюсе Тэрине Убийце Родичей, Артуре Ястребином Крыле. И об Оке Мира. Во имя Света, что бы это такое могло означать?
— Легенда, — медленно произнес менестрель. — Может быть. Такая же известная, как Рог Валир, по крайней мере, в Пограничных Землях. Там на поиски Ока Мира отправляются юноши — точно так же, как из Иллиана отправляются на поиски рога. Может быть, и легенда.
— Что же нам делать, Том? — спросил Ранд. — Рассказать ей? Таких снов мне больше не хочется. Может, она что-то сделает.
— А может, нам не понравится то, что она захочет сделать, — проговорил Мэт.
Том изучающе смотрел на юношей, что-то взвешивая в уме и поглаживая усы костяшками пальцев.
— Я бы советовал промолчать. Не говорить никому, по крайней мере, какое-то время. Если на то пошло, всегда можно передумать. Если придется... Но как только сказал, то — все, вы уже повязаны с гораздо худшим, чем раньше, с... с нею. — Неожиданно менестрель выпрямился, сутулость его почти исчезла. — Другой парень! Говорите, у него был тот же сон? У него хватит ума, чтобы держать рот на замке?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
