быстро в этом времени гнили машины. Хоть и любили в будущем говорить, что раньше машины так не гнили, но проверять как-то не хочется. Намажу всю пушечной смазкой и успокоюсь. Попутно, глядишь, чего-нибудь изобрету. Например, гайковерт, ой, да мало ли чего еще можно придумать?! Дайте мне месяц, возможность работать в заводе, я из этой «копейки» гоночный болид сделаю, только вот надо ли мне это? Зачем из утюга делать пылесос? Правильно? Вот и я так думаю. А вот просто что-то усовершенствовать, двигатель, подвеску, салон, для следующих моделей, это вполне можно.
В последних числах марта нас, всей семьей, пригласили на торжество. Павлу Федоровичу исполнилось пятьдесят пять лет. Человеком он был интересным, с самого начала нашего общения, как только меня с ним познакомили, он проявлял внимание к нашей семье и мне лично. Познакомил меня со всей семьей, бывал и у нас на даче, и мы у него. Супруга Павла Федоровича удивительная женщина. Тащила всю семью на себе, пока муж работал на благо завода и страны. Большого праздника не было, Павел Федорович не был любителем шумных посиделок, поэтому отметили скромно, были самые близкие родственники и друзья. Я подготовил ему подарок, но не знал на самом деле, как его отдать. Просто он тоже был из разряда проектов, а значит, Павел Федорович приобретет еще одну головную боль. Она и так есть, в том смысле, что работа в этом году все равно бы началась, но я хотел, как обычно, опередить время.
— Павел Федорович, не знали, если честно, что вам подарить, поэтому вот эта папка для вас, внутри изделие. Позже обсудим с вами и не раз еще, но я попытался помочь и снять некоторые проблемы, неизбежные в начале производства.
Дерунов расшнуровал папку и увидел лежавший первым эскиз снегохода. Он взглянул на меня, затем вновь на чертеж и так несколько раз.
— Я уже устал удивляться, но как? Еще не известно, дадут ли нам экземпляр… Вон Адик борется, надеется, что получим, но пока неизвестно, — это он про своего зама, Петрова. Тот у него буквально третья рука.
— Павел Федорович, все потом. Прочитаете, поймете. Только, — добавил на ухо, — не при всех, информация конфиденциальная. И почему-то я уверен, что вам дадут это изделие.
В гостях мы пробыли до вечера, а когда возвращались домой, случилась уникальная история. Мы подъехали к дому, припарковался я рядом, но все же не лез под окна, сам не люблю, когда люди пихают свои ведра с болтами чуть ли не в подъезд. Оставлял машину поблизости, но на открытом участке и никому не мешал. Пока запирал и доставал пакеты, Зоя Афанасьевна, жена Павла Федоровича, сложила нам с собой всяких вкусняшек со стола, отказываться было неприлично, женщина старалась, готовила, девочки мои уже дошли до подъезда. Раздался крик Катерины, я рванул вперед, как леопард, но появившись из-за угла, увидел картину маслом. Два каких-то ушлепка лежали на земле, в сторонке стояли Катя с Аленкой, а ушлепков лихо буцкали четверо весьма серьезного вида парней.
— Саш, на нас напали… — тихо бросила мне Катя.
— Э, ребятки, что за проблемы? — подал я голос, подходя к дерущимся. Пакеты я передал Кате и отправил их домой.
— Все нормально, командир, тут ребятки попутали чуток, но уже все поняли, — отвлекся от процесса один из парней, крепкий, высокий с приятным лицом.
— Вы кто? — решил почему-то спросить я.
— Да неважно, командир, больше они к вам не сунутся, ведь так? — лежавшие что-то заблеяли, а парень с приятным лицом вновь улыбнулся и подмигнул мне. — Привет от Старика.
— Как себя чувствует Михаил Евгеньевич? — я даже обрадовался, услышав о Старике.
— Все хорошо. Правда, ругаться теперь будет, мы не должны были попадаться вам на глаза.
— Да я давно срисовал, что за нами наблюдают, правда, думал, что это менты.
— Не, эти за вами не ходят, мы бы срисовали.
— Я понял. Передайте Михаилу Евгеньевичу, что я бы хотел встретиться. В кафе на набережной, завтра в пятнадцать часов. Хорошо?
— Теперь он точно нам вставит, — парень даже поник.
— Ничего не случится, я тебе обещаю, — я протянул руку бандиту, ну, а кто же он, пожал и, сказав спасибо, ушел домой.
Я понимал, что вряд ли меня оставят в покое и забудут в преступном мире, слишком уж громко я заявил о себе. Со Стариком встречусь, надо проявить уважение к человеку, хоть и вор, но человек-то неплохой.
Дома все было спокойно, жена немного понервничала, рассказала, что даже толком и испугаться не успела. Подошли двое, потребовали деньги и цацки, у Кати серьги золотые в ушах, цепочка тоненькая на шее да кольцо обручальное, но она даже снять не успела. Четверо ребятишек Старика материализовались как из воздуха и скрутили тех двух мгновенно. На постановку не похоже, уж очень сильно били, крови на улице я видел прилично. Залетные какие-то, что ли?
Утром сходил на завод, переговорили с Деруновым. По снегоходу еще в прошлом году была информация, но тогда он отмахнулся от него, не время было. Сейчас его интересовало буквально всё.
— Ты понимаешь, что мы заткнем за пояс канадцев? Они с их поделкой нам теперь и не нужны!
— Да нет, — покачал я головой, — нужны, Павел Федорович. Общая концепция, наши инженеры должны понять принцип. Мои рисунки, это всего лишь рисунки. Люди должны потрогать каждую гайку руками, почувствовать, что это и для чего. А вот после этого вступим в дело мы с вами. У канадцев пока еще поделка, но они быстро разгонят дело, наработки у них серьезные, давно занимаются этим, опоздать нельзя.
— Еще бы, такой рынок сбыта! — вскинулся Дерунов. — Даже просто насытить страну, это уже миллионное производство. А главное, очень нужное и важное. Сколько людей на Севере вынуждено пользоваться собачьими упряжками в наши технические времена! А военные? Да тут такой объем, что надо еще завод строить!
— Можно и так, если действительно работать, а не создавать видимость. Малые партии создадут лишь дефицит, а его и так, простите, хватает.
После обеда я поехал в кафе на набережной, интересно, придет Старик или нет? Сел за столик, заказал кофе и булочку и стал ждать. Ровно в три часа пополудни в дверях появилась фигура Старика. Одет вор был элегантно, эту его особенность я и раньше подметил, он вообще меньше всего похож на преступника, еще бы партаки убрать с кистей, вообще бы не привлекал внимания.
— Добрый день, Михаил Евгеньевич, — встал я из-за стола и протянул руку.
— И тебе,
