Между тем, профессор продолжал.
– А вы посмотрите на Малыша, пардон, на Лену. Это же типичная немка! Какой разрез этих голубых глаз! Как на женских портретах Лукаса Кранаха, которого уже вспоминали сегодня. Так и хочется назвать ее «майне кляйне».
Лена смущенно потупилась.
– Ладно, Михалыч, хватит разбирать внешность присутствующих дам, как экстерьер лошадей на ипподроме. Это становится неприличным, – вставил Мыльников.
– Умолкаю, умолкаю.
– Э, нет, профессор, – сказала Тамара, – тему Грозного вы уж доскажите. Я почти полночи проговорила, а теперь ваша очередь.
– Хорошо, продолжаю. Итак, церковь все это время молчит. Как в рот воды набрав. Нет, ошибаюсь. Один раз ему попробовали указать на его не православные взгляды. Но он ответил бесподобно: «Какая вера правая – один Бог знает. А нам о том судить не дано». После этого к нему с такими вопросами больше не обращались. А почему? Да потому, что он имеет возможность вообще взорвать к чертям все здание христианства! И византийского православия в первую очередь. Вот теми документами, что лежат у нас в сундуках.
– Святослав, хотя мы и одни, а ты уже изрядно под шафе, но не стоит все-таки так резко в отношении церкви, – сказал Мыльников.
– Семен, не ожидал от тебя подобной деликатности в делах духовных. Тем более, что ты, насколько я понимаю, отнюдь не воцерковлен. И потом, чего это тебя только сейчас прорвало? Мы и раньше не очень церемонились в своих высказываниях в отношении церкви.
– Да, нет. Я просто вижу, что вас начинает заносить. А там, где начинается ругань, заканчивается анализ. Не скрою, мне интересно слушать все здесь сказанное. Но именно для того, чтобы было интересно слушать и дальше, большая просьба – поменьше ругани, побольше анализа.
– Отчасти ты прав. И я постараюсь быть поделикатнее. Но, извини, очень уж накипело. Ибо я на своем личном общественно-политическом опыте мог убедится, что там, где появляется православная церковь, Русское Сопротивление исчезает. А я считаю себя бойцом Русского Сопротивления. И вижу, как подменяется национализм неким безликим «патриотизмом» с помощью все той же церкви.
Достаточно вспомнить Русский Собор, сгинувший самым позорным образом. И никакие многочасовые молитвы не помогли.
А знаменитый Конгресс русских общин? Да там вообще можно график политической линии построить. На начальных этапах очередного цикла они вроде бы в оппозиции. Затем туда набиваются православные. Вместе с ними красные. И от оппозиционности не остается никакого следа. Потом рейтинг откровенных кремлевских, мягко говоря, симпатизантов падает. Они снова становятся более оппозиционными. Но число православных и красных в их рядах при этом резко уменьшается. Авторитет организации растет.
А потом все снова возвращается на круги своя.
Поэтому я не скрываю, что ненавижу попов и как последовательный русский националист, а не только как убежденный язычник. Они с нами никогда не церемонились. Вспомни классическое, как крестили Новгород «огнем и мечом». Вспомни, как рушили они нашу родную национальную языческую цивилизацию. И как потом всячески дискредитировали ее, утверждая, что не было до принятия христианства никакой цивилизации на Руси.
Как это не было!? Это в стране, где впервые в мире было освоено производство железа! В стране, которую иностранцы называли «страной городов»! Да христианство не принесло на Русь цивилизацию. Оно затормозило ее развитие у нас!
И кто, в конце концов, убил нашего соратника Половцева? Почему я должен церемониться с ними? Хотя бы на словах.
А потом, я ученый. И никогда не забуду нищету середины 1990-х. Когда наша наука рушилась, а эти твари строили себе церковь за церковью. Имели огромные таможенные и налоговые льготы. Да еще и выгоняли научные организации из помещений, которые так щедро дарил тогда церкви Ельцин. Да за те деньги, что были потрачены на их храм Христа Спасителя, можно было и станцию «Мир» сохранить, и всю нашу науку вообще. Но наша продажная власть их холила и лелеяла, а нас держала в черном теле.
Не от того ли, что они призывали к смирению? В том числе и технократов, которые могли бы тогда, если бы применили все свои «игрушки», взорвать наконец к чертям все это византийско-совковско-компрадорское «гусударство».
Кузнецов намеренно исказил это ненавистное для него слово. И продолжал
– Нет, мы враги, и как сказал мой великий тезка князь Святослав «Вера христианска уродство есть». Поэтому хватит компромиссов. С любой византийщиной. И церковной и государственной. Кстати, последняя невозможна без первой.
– Так что, мы одни обладаем сейчас документами, дискредитирующими церковь? – прервал его затянувшийся эмоциональный монолог Алексей.
– Нет. И здесь об этом уже говорили. Такие документы найдены в Кумране, Наг-Хаммеди, это, кстати, недалеко от Александрии, в Дамаске. Наверняка, такие документы есть у тайных орденских структур, наследников тамплиеров. Но наши документы, во-первых, существенно дополняют картину, а, во-вторых, впервые имеют источником Россию. И показывают, что мы не обочина западной цивилизации, а ее неотъемлемая часть. И наша беда не давление с Востока или с Запада, а давление с Юга. Из этой проклятой Византии с ее юродским православием, проклятием нашей арийской земли.
Кстати, и Романовы были отнюдь не западники, как говорят иные наши безмозглые патриоты. Главной фигурой их прихода к власти был отец Михаила Романова патриарх Филарет. Типичный византист. Православный интриган. И как все византисты, изувер. Чего стоит, например, начало их царствования, когда они повесили трехлетнего ребенка, сына Марии Мнишек.
Впрочем, в 1918 они свою родовую карму отработали. В полном соответствие не с православной картиной мира, а с арийской ведической. Ибо за эти годы набежали проценты. И взамен одного невинного ребенка были уничтожены пять. Или сколько их там было в Ипатьевском подвале? Не помню.
Впрочем, это нам не интересно.
Ну, вроде все?
– Нет, погодите, – подал голос уже Мыльников. Он даже как будто совсем забыл о своей травме и к утру снова взбодрился. – А с чего это вдруг Грозному взбрело в голову начинать этот орденский проект? Ему мало было доставшегося по праву трона?
– Ты не будешь отрицать Семен, что Грозный был умным и весьма образованным для своего времени человеком?
– Нет, не буду.
– А, кроме того, был он натурой противоречивой и страстной. То есть был не ординарен. Это, между прочим, редкое качество у так называемой «элиты». Ибо как раз эта элита по большей части весьма хорошо соответствует именно самому, что ни на есть, среднему уровню. Во всяком случае, в последние столетия это именно так. Ибо в противном случае этой элите было бы трудно, не вступая в конфликт со своей натурой, всеми силами стремиться сохранять существующие, весьма приятные для нее порядки. Но из этих правил случаются исключения. И тогда даже на самом верху может оказаться человек одаренный не только бюрократическими талантами. А мыслитель, художник, да просто натура страстная и тонкая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
