Халил застегнул ремень безопасности.
Стэйси включила передачу, и машина тронулась к выезду.
– Во сколько у вас рейс?
– В час дня.
– Времени достаточно. – Выехав за территорию аэродрома, Стэйси увеличила скорость. – Машину я вожу не так хорошо, как летаю.
– Немного помедленнее, пожалуйста.
– Да, конечно. – Стэйси сбросила скорость. – Не возражаете, если я закурю?
– Нет.
Стэйси вытащила из кармана рубашки пачку сигарет.
– Хотите?
– Нет, спасибо.
– А меня точно погубят эти чертовы сигареты.
– Возможно.
Стэйси прикурила от автомобильной зажигалки.
– В Джэксонвилле есть отличный греческий ресторанчик. Когда приедете на следующей неделе, мы можем сходить туда.
– Отличная идея. Я спланирую дела таким образом, чтобы заночевать в городе.
– Ну и правильно. Жизнь коротка, поэтому надо уметь ею наслаждаться.
– Согласен с вами.
– А как называется эта штука из баклажан? Мо-о... как-то моолока, что ли? Как она называется?
– Я не знаю.
Стэйси с удивлением посмотрела на Халила:
– Да наверняка знаете. Это же знаменитое греческое блюдо. Баклажаны, обжаренные в оливковом масле, с козьим сыром.
– В провинции много всяких блюд, о которых я и не слышал. Я ведь живу в Афинах.
– Да? А этот парень, что владеет рестораном, он тоже из Афин.
– Тогда, наверное, он изобретает всякие блюда, которые нравятся американцам, придумывает им названия и выдает за греческие.
Стэйси засмеялась.
– Очень может быть. Со мной такое случилось однажды в Италии. Я заказала блюдо, которое считала итальянским, а они о таком даже не слышали.
Они отъехали уже на приличное расстояние от аэродрома, и Халил сказал:
– Простите, но я, наверное, зря не воспользовался туалетом у вас в офисе.
– Что? Хотите отлить? Нет проблем. Скоро будет заправочная станция.
– А нельзя ли остановить прямо здесь?
– Приспичило? – Стэйси свернула на обочину и остановила машину. – Делайте свои дела, я не буду подглядывать.
– Спасибо. – Халил выбрался из машины, зашел в ближайшие кусты и помочился. Сунув правую руку в карман пиджака, он вернулся к машине и остановился возле открытой дверцы.
– Ну как, полегчало? – спросила Стэйси.
Халил не ответил.
– Залезайте.
И снова Халил промолчал.
– Вы в порядке, Демитриос? – встревожилась Стэйси.
Халил глубоко вздохнул и почувствовал, как учащенно бьется его сердце.
Стэйси выскочила из машины, подбежала к нему и положила ладонь на плечо:
– Эй, вы в порядке?
Халил посмотрел на нее:
– Да... все в порядке.
– Может, хотите воды? У вас же есть вода в чемодане.
Халил снова глубоко вздохнул.
– Нет, все нормально. – Он выдавил из себя улыбку. – Можем ехать.
Стэйси улыбнулась в ответ.
– Отлично, тогда поехали.
Они уселись в машину, и Стэйси вывела ее на шоссе.
Асад Халил сидел молча, пытаясь понять, почему он не убил ее. В свое оправдание он вспомнил слова Малика, что каждое убийство сопряжено с риском, и, наверное, в этом убийстве не было необходимости. Однако существовала другая причина, по которой он не убил эту девушку, но Халил не желал думать об этом.
В аэропорту Джэксонвилла Стэйси подвезла его к нужному терминалу.
– Вот мы и приехали.
– Спасибо. Сколько я вам должен?
– Нисколько. В следующий раз пригласите меня на ужин.
– Разумеется, это будет на следующей неделе. – Халил распахнул дверцу и выбрался из машины.
– Счастливо добраться домой, – пожелала Стэйси. – Увидимся на следующей неделе.
– Да. – Халил забрал из машины чемодан и, перед тем как захлопнуть дверцу, сказал: – Мне было очень приятно разговаривать с вами.
– Вы хотите сказать, что вам понравились мои монологи? – Стэйси засмеялась. – Не забудьте, ужин у Спиро. Я хочу, чтобы вы заказывали блюда на греческом.
– Хорошо. Счастливо оставаться. – Халил захлопнул дверцу.
Стэйси опустила стекло и крикнула:
– Муссака.
– Что?
– Это греческое блюдо называется муссака.
– Ах да, конечно.
Стэйси помахала рукой, и машина рванула с места. Халил смотрел вслед, пока она не скрылась из виду, затем подошел к стоянке такси.
– Куда ехать? – спросил водитель.
– Аэропорт Крейг.
– Понял.
В аэропорту Халил попросил водителя подъехать поближе к прокатному агентству, возле которого он оставил свою машину. Расплатился, подождал, пока такси уедет, и направился к своему «меркурию».
Он сел за руль, завел двигатель и опустил стекла.
Выехав из аэропорта, Асад Халил запрограммировал систему спутниковой навигации на местечко Монкс-Корнер, Южная Каролина, и подумал: «А теперь я нанесу запоздалый визит лейтенанту Уильяму Сатеруэйту, который ожидает меня, но еще не знает, что сегодня умрет».
Глава 38
К вечеру понедельника я перенес свои пожитки в оперативный штаб, как сделали еще около сорока мужчин и женщин.
Оперативный штаб разместился в просторном зале заседаний, напоминавшем зал в клубе «Конкистадор». Здесь царила настоящая суматоха: звонили телефоны, трещали факсы, светились все компьютерные мониторы и так далее. Я не очень хорошо знаком со всеми этими современными технологиями, умею обращаться только с фонариком и с телефоном, однако у меня хорошо работают мозги. Наши с Кейт столы оказались напротив, их отделяла невысокая перегородка.
Итак, я уселся за свой стол и принялся просматривать массивную стопку служебных записок, протоколов допросов и прочей бумажной ерунды, которую привез с собой из Вашингтона. Обычно я так не работаю над делом, но просто в данный момент мне больше нечем было заняться. Будь это обычное дело об убийстве, я бы отправился на поиски свидетелей, съездил бы в морг, порасспрашивал бы судмедэкспертов, а для поднятия своего настроения испортил бы его многим другим людям.
Кейт подняла взгляд от стола и спросила:
– Ты видел эту докладную о похоронах?
– Нет, не видел.
Кейт прочитала мне содержание докладной. Прощание с Ником Монти пройдет в зале для гражданской панихиды в Куинсе, а официальные похороны назначены на вторник; Фила Хандри и Питера Гормана отвезут в их родные города. С Мег Коллинз, дежурным офицером, будут прощаться в Нью-Джерси, а похоронят ее в среду. Похороны Энди Макгилла и Нэнси Тейт несколько откладывались – я предположил, что с их телами еще работает судмедэксперт.
Я присутствовал почти на всех похоронах тех, с кем работал и кто погиб во время выполнения служебных обязанностей. Но сейчас у меня просто не было времени для мертвых, поэтому я сказал Кейт:
– Я не пойду на похороны.
Она кивнула, но ничего не сказала.
Мы продолжили чтение документов, отвечали на телефонные звонки, просматривали факсы. В электронной почте на мое имя не оказалось ничего интересного. Мы пили кофе, обменивались идеями и версиями с окружавшими нас людьми и, казалось, чего-то ждали.
Заходившие в оперативный штаб новые люди сразу же смотрели на нас с Кейт – наверное, мы с ней были своего рода мелкими знаменитостями, поскольку только мы двое в этом зале являлись свидетелями крупнейшего в истории Америки массового убийства. Более того – живыми свидетелями.
В зал вошел Джек Кениг и направился к нам. Он сел на стул, чтобы его не было видно из-за перегородки, и сообщил:
– Я только что получил совершенно секретный отчет из Лэнгли: в восемнадцать тридцать по европейскому времени человек, подходящий под описание Асада Халила, застрелил во Франкфурте американского банкира. Стрелявшему удалось скрыться. Четыре свидетеля заявили, что он похож на араба. Немецкие полицейские предъявили им фотографию Халила, и они его опознали.
Сообщение повергло меня в шок. Катастрофа. Вся моя карьера летела насмарку. Я ошибся в своих расчетах, а в таких случаях следует подумать, способен ли ты вообще на что-то. Взглянув на Кейт, я увидел, что она тоже потрясена. Она, как и я, была убеждена, что Халил все еще в Америке.
Я поднялся и промямлил:
– Что ж... это... я хочу сказать... – Впервые в жизни я почувствовал себя неудачником, некомпетентным хвастуном, идиотом и глупцом.
– Сядь, – спокойно приказал Джек.
– Нет, я ухожу. Простите.
Я схватил свой пиджак и вышел в длинный коридор, мозги у меня совершенно не работали, а тело двигалось будто по инерции. Как тогда, когда я истекал кровью в машине «скорой помощи».
Я даже забыл вызвать лифт, просто стоял и ждал, когда откроются двери кабины. А еще очень огорчала мысль о том, что я проиграл агентам ЦРУ целых тридцать долларов.
Внезапно рядом со мной очутились Кейт и Джек.
– Не говори об этом никому ни слова, – предупредил меня Джек.
