Сквозь дыру хлынула какая-то жидкость.
Он отскочил, рассматривая испачканное пальто. Пиво! Из потолка щедро лилось прекрасное черное пиво, мгновенно наполнив подземелье неуместным сладко-кислым запахом. Человек отступил еще на шаг, давая дорогу вырвавшемуся на свободу продукту. Липкие струи стекали по ступенькам, жизнерадостно пенясь, и в утомленном мозгу путника родилась безумная мысль: что если этот поток не кончится? Что если наверху гигантский заводской чан, чудо бродильного производства? Ужасная картина представилась ему: пиво неудержимо поднимается, до краев наполняет тесный тоннель, человек отчаянно барахтается под самым потолком, ловит ртом остатки воздуха… Поток на глазах терял силы, иссякал. Последние капли гулко упали на ступеньки — конец, можно продолжать работу.
Человек снова надавил руками на плиту — и она подалась!
Наверху был погреб. Вдоль стены рядами выстроились бочки с пивом, и одна как раз стояла на люке, вот почему камень оказался столь неуступчив. Излив из чрева все запасы, бочка утратила не только смысл своего существования, но и массу. Человек выполз наружу, расталкивая стянутые железными обручами деревянные бока…
Замок Грумм!
––—–
Неужели добрался? Невозможно поверить. Месяц поисков позади, месяц выживания во вражеском тылу, без денег и без связей, в условиях жестокой конспирации. Хоть и года не прошло, как Австрия была захвачена Германией, мирная эта страна стремительно преображалась, теряя остатки свободы… Он жил в Вене, проводя все отпущенное ему время в библиотеках и открытых архивах. Одна из пожилых библиотечных фрау приютила его за символическую плату — расплачиваться приходилось главным образом своим обаянием и разнообразными обещаниями. Ведь археолог, согласно документам, прибыл из Италии, и не просто из Италии, а из самой Венеции, где работал консультантом знаменитой галереи Академии. Бедный в денежном отношении ученый прибыл в Австрию по личным делам, то есть командировку ему никто не оплачивал, и женское сердце не могло не сжалиться. Тем более, он честно и от всей души обещал принять фрау в Венеции. И вообще он был мил, очень мил.
Первым большим успехом итальянского ученого стало то, что ему удалось раздобыть зимнее пальто. Он получил этот необходимейший для местной жизни трофей благодаря меткой стрельбе. Нет, никого не убивал, просто некий азартный австриец, сосед доброй фрау, затащил его однажды в тир и предложил соревнование. Представитель чистой расы, очевидно, хотел посмеяться над библиотечным хлюпиком. Откуда бедняге было знать, что перед ним стрелок с двадцатилетним стажем? Короче, археолог поставил свою осеннюю куртку против пальто развлекающегося оппонента и победил, разумеется. Откровенно говоря, пальто было старым, ношенным, но все же… Затем он выяснил местонахождение замка Грумм и, взяв след, побежал по нему, уткнув острый тренированный нос в каталоги и древние книги. Интересовавший его объект располагался практически на границе бывшей Австрии со Словакией, да и расчлененная Чехия была совсем неподалеку, из чего следует, что археолог не мог себе позволить даже короткое время болтаться в тех местах. Он прекрасно понимал, что попытка ему давалась всего одна, а лжеитальянцу «засветиться» в провинциальном городке проще, чем фотопластине в погожий день. Необходимо было приехать, вооружившись максимально большей информацией — чем он и занимался, кочуя из одного книжного хранилища в другое.
Прибыв в Шверт-на-Мархе, он сразу взялся за дело — едва сойдя с поезда. Он нигде не останавливался и ни у кого ничего не спрашивал. Он отправился к холму и в лесочке, по эту сторону высохшего рва, остановился. Согласно картам, там было кладбище. И там действительно обнаружилось кладбище — средневековое, брошенное. Прочесав территорию, археолог нашел, что искал. Прямо возле рва была могила, на которой помещался гранитный памятник в виде лежащего волка. Местные жители всерьез полагали, что под изъеденным временем куском гранита, который больше напоминал бесформенный валун ледникового периода, покоился сам Конрад Бабенберг. Прибывший из Вены исследователь был другого мнения. Точнее, у него имелись обоснованные сомнения, вызванные кропотливым разгребанием архивов, поэтому он сковырнул спящего волка вместе с постаментом, желая проверить красивую рыцарскую легенду, и начал копать. Остатки крепостной стены по другую сторону рва, а в особенности круглая башня-донжон, вдохновляли его. Нескольких бросков земли оказалось достаточно, чтобы лопата наткнулась на каменный люк. «Волчья глотка» раскрылась, приглашая прыгнуть в жуткий земляной пищевод…
* * *
Индиана Джонс (а это был именно он, о чем кто-то из читателей уже догадался) встал и осмотрелся, подняв повыше лампу.
Четырехлепестковый свод монастырского типа, стены из бутового камня. Несомненно, это нижний уровень древней башни, так называемого донжона — единственного сооружения, сохранившегося с рыцарских времен. Более поздний замок Грумм был пристроен к ней, образовав замкнутый прямоугольник, состоящий из башен, башенок и домов с фронтонами… Отлично. Что дальше?
Джонсу не пришлось долго над этим размышлять, поскольку события уже влекли его за собой, неудержимо и властно — как он любил. Послышались далекие голоса, затем бодрый смех. Он затаился, закрутив лампу до нуля. В подвал спускался человек, осторожно ставя ноги на ступеньки — лестница была крутовата. В руках вошедшего подрагивала лампа, яркая и чистая. Человек был один, без товарища.
— Чем пахнет? — спросил он в пустоту, принюхиваясь. По-немецки спросил, разумеется. Ничем особенным не пахло: ну, разлитое пиво, ну, погашенная керосиновая горелка, что ему не понравилось в этих невинных запахах? Доктор Джонс не дал гостю времени поудивляться всласть. Секунды хватило, чтобы зажать ладонью беззащитный рот, еще секунды, чтобы другой рукой взять выбритую прыщавую шею на захват и сдавить, прижимая трепыхающееся тело к своей груди. Враг недолго разгонял пыль хаотической пляской конечностей, — археолог нежно уложил его на холодные плиты, чтобы тому удобно было наслаждаться тишиной и покоем.
Гость, собственно, таковым не являлся. Наоборот, он, очевидно, представлял расу хозяев. Черный мундир, галифе, пилотка. Петлицы отсутствуют, значит, просто солдат. Солдат СС. Что ж, профессору археологии не привыкать быть просто солдатом, низшим по званию, не обласканным милостью начальства, — из тех, на которых держится мир, — и он без колебаний принялся раздевать безвольное тело.
Мундир был немного мал в плечах, зато свободен в талии. Раздетый эсэсовец, очевидно, не слишком усердно занимался физическими упражнениями. Но выбирать не приходилось, и профессор, приведя новый наряд в порядок, поправившись и заправившись, собрался было на выход. Ему не терпелось посмотреть, с кем бывший обладатель эсэсовского мундира разговаривал, прежде чем спустился в подвал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
