Крупные отряды, руководимые местными партийными органами, базировались, как правило, на группу населенных пунктов, лечили там раненых, хранили запасы патронов и снарядов, средства связи, получали оттуда продукты. Там же содержались и лошади для артиллерийских упряжек и для повозок. «Базами» мелких отрядов являлись те квартиры, в которых партизаны укрывались от холода. Некоторые бойцы, оставшиеся во вражеском тылу, так прижились на этих квартирах, что местные жители звали их «зятьками». Подобные небольшие отряды имели слабое вооружение и, как правило, активных боевых действий не проводили.
Для укрепления отрядов и лучшего управления ими надо было слить соседние мелкие отряды в более крупные. К такому же выводу пришли и местные партийные комитеты. Силами нескольких временно объединившихся партизанских отрядов был 15 февраля освобожден Дорогобуж. Дорогобужский райком партии провел совещание партизанских руководителей и партийных работников и решил объединить все партизанские отряды, находившиеся на территории района, на длительный срок. Тяга, к объединению проявлялась и среди партизан, действовавших в Семлевском, Ельнинском, Всходском и других районах.
В середине марта было создано партизанское соединение «Дедушка». Командовал им московский инженер Василий Исаевич Воронченко. В первые дни войны он ушел в народное ополчение, потом попал в плен, бежал и вступил в партизаны. Проявил он себя умелым партизанским руководителем. Приняв командование соединением, быстро сработался со своим комиссаром Ф. Н. Деменковым.
В соединение вошли два полка, получившие в дальнейшем наименования 1-го и 2-го партизанских, а также несколько отдельных партизанских отрядов и специальных подразделений. Кроме «Дедушки» были созданы партизанские полки имени Лазо, имени 24-й годовщины РККА, а также полк под командованием майора Жабо. Продолжали существовать и отдельные, самостоятельные отряды: Петрухина, «Северный медведь» и другие.
Стремление партизанских руководителей к централизации управления хорошо видно из докладной записки, которую я получил 18 марта от В. И. Воронченко для передачи главкому Западного направления. Он писал, что разрозненные партизанские отряды малодисциплинированны, иногда срывают планы операций, отсиживаясь по деревням. Исходя из этого, он просил разрешения объединить отряды Дорогобужского, Ельнинского, Сафоновского и Ярцевского районов в партизанскую дивизию в составе пяти полков общей численностью до десяти тысяч человек.
Действительно, отряд «Дедушка», состоявший уже из двух полков, вполне целесообразно было развернуть в партизанскую дивизию. Но я предложил включить в нее не пять полков, а три, имея в виду создать еще одну дивизию из партизан Ельнинского и Всходского районов (полк имени 24-й годовщины РККА, полк имени Лазо и другие). В дальнейшем мы рассчитывали сформировать и третью партизанскую дивизию на базе полка майора Жабо и партизанских отрядов Знаменского района, а затем пополнить ее людьми из-под Смоленска и Рославля, направив туда наших представителей и партизанских организаторов. Таким образом, у нас появился бы партизанский корпус из трех дивизий.
Нам удалось в конце концов объединить почти все разрозненные отряды нашей зоны в две партизанские дивизии и отдельный партизанский полк Жабо. Командование Западного фронта вначале противилось этому, опасаясь, что мы загубим партизанское движение. Нас поддержал Смоленский обком партии. Убедившись, что партизанское движение не только не затихает, но развивается шире, командование фронта согласилось с нашими мерами. Учитывая наш положительный опыт, штаб фронта создал в Брянских лесах, в полосе 10-й армии, еще одну, 3-ю партизанскую дивизию (впоследствии она была переформирована в Рогнединскую партизанскую бригаду).
Правильно ли мы поступили, пойдя на централизацию партизанского движения в своей зоне? Во втором томе «Истории Великой Отечественной войны» на стр. 361 написано:
«Однако в организации партизанской борьбы имелись и недостатки. В частности, оказалось нецелесообразным создавать крупные партизанские соединения. Такие соединения, обычно не имевшие нужных средств связи и управления, а также достаточно подготовленных командных кадров, теряли подвижность и маневренность и действовали, как правило, в каком-нибудь одном районе. Это избавляло противника от необходимости вести борьбу с многочисленными и неуловимыми партизанскими отрядами. Гитлеровцы подтягивали к району действий партизанских соединений войска и развертывали операции крупными силами. Партизанские отряды вынуждены были переходить к оборонительной тактике, что несвойственно природе партизанской борьбы, и поэтому несли тяжелые потери».
Во-первых, после объединения мелких партизанских отрядов партизанское движение в зоне нашей группы значительно возросло и усилилось. В январе 1942 года во всей Смоленской области было шестнадцать тысяч восемьсот семьдесят девять партизан, а на территории, которую контролировала с февраля наша группа, количество их не превышало трех тысяч. Эта территория составляла примерно одну пятую часть Смоленской области. После создания партизанских дивизий количество партизан увеличилось здесь к 1 мая до пятнадцати тысяч человек. Партизан в нашей зоне стало столько же, сколько было раньше во всей Смоленской области. Кроме того, мы пополнили за счет партизан и вышедших из окружения военнослужащих регулярные части, направив в них около одиннадцати тысяч человек. Если сложить эти данные, результат получится внушительный. В январе - три тысячи партизан, действовавших в мелких разрозненных отрядах, в мае на той же территории - двадцать шесть тысяч бойцов и командиров, объединенных в партизанские полки и дивизии или сражающихся в рядах регулярных войск.
Во-вторых, вряд ли основательна ссылка на отсутствие командных кадров и средств связи. В 1-й и 2-й Смоленских партизанских дивизиях командных кадров хватало, так как значительное количество партизан составляли военнослужащие, прорвавшиеся из окружения или бежавшие из плена. Были тут и сержанты, и средний командный состав, и такие опытные руководители, как полковник Шмелев. Они умело и грамотно управляли партизанскими частями и подразделениями. Недостаток же средств связи ощущался не только у партизан, но и в регулярных войсках. Однако это не лишало их возможности вести активные боевые действия. Средства связи пополнялись за счет трофеев и путем доставки с «Большой земли». Партизаны получали и радиостанции, и провод. Мы даже восстановили в своей зоне стационарную проводную связь. Правда, и у партизан, и в наших соединениях постоянно ощущалась нужда в батареях, необходимых для питания радиостанций. Но эта беда тоже была общей, а не только партизан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
