где заканчиваются полчища роя.
— Не нравится мне все это. Наше доброе дело может обратиться в трагедию. Сейчас мы буквально зажимаем империю между молотом и наковальней. Не ведем ли мы за собой армию, которой суждено погубить целую цивилизацию? — спросил он немного позднее.
— Выбор у нас небогатый, и от нас уже ничего не зависит. Нам придется довериться Чаар, — ответила Ингрид.
— Я бы никогда не доверился убийце своей семьи, но сейчас мне кажется, она действительно заинтересована в союзе. Рой устал от многовековой борьбы и от того бессмысленного существования, которым он жил с момента своего появления, — изложил свою позицию Га-либ.
— Будем надеяться, что это так, — подтвердил Итан.
— И как мы во все это ввязались? — слабо улыбнулся Дункан, подкидывая последнее полено в затухающий костер.
Никто ему не ответил. Эйден молча встал и пошел спать. Выждав минуту в знак уважения, Рэджинальд последовал за ним. Хорив, не отрываясь, смотрел на тлеющие угли. Скоро станет совсем темно, а значит, и ему пора уходить. На протяжении всех ночей он не поднимал век, скрывая под ними свечение своих новых глаз. Теперь в темное время суток на его желтых глазах появлялся черный вертикально вытянутый зрачок. Увидев нечто подобное, инквизитор Карл Грифитс непременно отправил бы его на первый попавшийся костер.
Клетис старался успокоить охвативший его мандраж. Всеми усилиями он задвигал воспоминания о том, что он сотворил с Карой, в самую дальнюю комнату коридора своих мыслей. Потеряв последнее близкое существо, он чувствовал своеобразное облегчение. Теперь он знал, что ему придется рассчитывать только на себя. Консул мог не переживать о предательствах, ведь он больше никому не доверял. Ему казалось, что он начал жизнь заново, и имперец точно понимал, чего хочет от новой жизни. Опасная, но так согревающая мысль, что только он способен защитить и возглавить империю, крепко засела во всех остальных комнатах коридора.
Долгожданная стена появилась перед путниками к исходу второй недели. Итан заметил ее еще издалека. Линия укреплений в какой-то момент сделала проводимую горизонтом черту более отчетливой. Закатное солнце тонуло в песках, окрашивая контуры всего, что встречалось ему на пути, в красный цвет. Завидев приближающуюся орду, защитники стен тут же переполошились. Последние полтора месяца нападений не было, и их привычная внимательность и настороженность немного ослабли. Консул услышал родной сердцу гул имперских труб, возвещающих о тревоге.
Повинуясь велению Чаар, рой остановился у невидимой черты, за которой он оставался недосягаем для полета стрелы. Земля здесь сильно отличалось от той, что до сих пор видел Кэр в южных землях. Пропитанный кровью песок приобрел сероватый оттенок, и от него так и веяло смертью.
Клетис смело вышел вперед. Позади него остался ничтожно маленький на фоне армии роя отряд Итана Кэрила. Среди них не было лишь Хорива. Сославшись на недомогание, он спрятался от посторонних глаз в ладье, но в конечном итоге не выдержал и, покинув свое укрытие, наблюдал за историческим событием издалека. Утларг осознавал, что с каждым днем в нем остается все меньше и меньше признаков, которые могли бы выделить его из орды, частью которой он становился.
Консул пошел вперед в одиночку. У его ног в землю вонзилась стрела. Замерев на секунду, он продолжил свой путь. Имперец верил в то, что сегодня не умрет. Подойдя достаточно близко, чтобы быть услышанным, он оглядел караульных легиона на стене.
— Мое имя Клетис. Консул великой империи и ее преданный сын. Я прибыл, чтобы сообщить, что выполнил приказ священного императора Сатора. Его волей и моими силами война с роем окончена, — голос имперца звучал подобно грому.
Подозрительные взгляды стражей постепенно начали исчезать. Теперь легионеры смотрели на него с плохо скрываемым восхищением. В империи не было существа, не слышавшего о консуле Клетисе. Даже если неожиданный гость врал, он все равно был первым, кому удалось прийти живым с той стороны стен. К тому же сомнений в том, что говоривший является имперцем, ни у кого не было.
— Я долго отсутствовал на родной земле, и мне неизвестно, кто сейчас сторожит великую стену. Прошу консула пропустить меня и небольшой отряд сопровождения для проведения дипломатических переговоров. Возрадуйтесь братья, наступает долгожданный мир! Вашей службе на стене остались считанные дни.
Какое-то время ничего не происходило. Клетис уже начал нервничать, когда ворота медленно отворились и к многовековому врагу вышел отряд, состоящий исключительно из имперцев. Консул не сдержал улыбки. Начищенные до блеска имперские доспехи отражали блики от факелов и символизировали величие так горячо любимой им империи. Ему даже стало немного не по себе от того, что сам он предстал перед соотечественниками в чужом облачении.
Вскоре улыбка Клетиса стала еще шире. На щитах сопровождавших командующего стеной красовался хорошо знакомый герб его старого друга. Высокая стена, под защитой которой скрывалась Башня Бури, вершина которой была охвачена вихрем молний. Когда консул смог разглядеть лица приближающихся воинов, он едва не подпрыгнул от радости.
— Поверить не могу! Это и правда ты! — Самый статный из представителей бессменно охраняющего стену легиона смотрел на гостя и не мог скрыть своего удивления.
— Твои глаза тебя не обманывают, Морус. Блудный сын империи вернулся, чтобы принести ей величайший из даров, что она когда-либо получала.
— Выглядит так, словно ты привел за собой весь рой от мала до велика. — Консул демонстративно заглянул за спину Клетиса.
— Ты как всегда проницателен. Сама царица почтила нас своим визитом. Впусти нас в свой лагерь. Поверь, нам есть, что обсудить.
— А наши хитиновые друзья будут терпеливо дожидаться здесь? — усмехнулся Морус.
— Зависит от результатов переговоров, — рассмеялся в ответ Клетис.
Ответственный за великую стену консул долго оценивал ситуацию, прежде чем дать свое согласие. Клетис обернулся и махнул рукой, давая понять, что империя готова к переговорам. Итан услышал, как рядом с ним тяжело выдохнул мистер Мерфи. В глубине душе Эйден надеялся, что имперец окажется бесполезен и тогда никто в целом мире на спасет его от справедливой мести.
Царица вышла вперед, а вслед за ней ряды роя покинул лишь верный Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Аурлийцы, отступница, первородный и Га-либ поспешили за ними. Оказавшись за воротами, Кэр впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности, и это даже несмотря на те настороженные взгляды, что сопровождали процессию на всем ее пути. Годами видевшие в рое лишь врагов легионеры редко видели особей так близко и при этом не собирались тут же их убить.
Пока делегация двигалась к поместью консула, Клетис намекнул своему собрату, что не все из того, что он намерен сказать, предназначено для лишних ушей. Однако реакция Моруса превзошла все его ожидания. Оказавшись под сводами своей небольшой, по меркам имперских властителей, резиденции, консул распустил всю стражу, оставшись выслушивать доклад в одиночестве.
— Я слушаю. Думаю, вам о многом есть, что рассказать. Мне помнится, ты любил хортское. — Морус налил в кубок вина и передал его своему соотечественнику.
Клетису нравился консул. В отличие от Севериана, тот не был глуп и уж тем более не был слепым ручным псом императора. Он был из числа подобных самому Клетису и Сатору. Вместе они разожгли пламя восстания, приведшего их на самую вершину власти. Сатор никогда не недооценивал будущего стража стены и именно поэтому назначил того на должность, предполагающую наибольшую занятость. Тем самым император надеялся оградить себя от исходящей от сильного конкурента угрозы.
Морус всегда быстро
