Кто бы мог подумать тогда, что над этим парком, полным детворы, над всем Белградом натовские самолеты и ракеты обрушат небо? И белградцы встанут плечом к плечу на мостах, чтобы защитить их своими жизнями, своей наивной верой в разум и добро…
…Седьмого октября в Москву прилетает премьер-министр Японии Какуэй Танака. В аэропорту Внуково-2 его встречает Алексей Николаевич Косыгин. В его записной книжке — набросок возможных совместных проектов, в том числе в зоне строительства Байкало-Амурской магистрали (призыв на БАМ прозвучит в следующем, 1974 году); ссылка на книгу японского коллеги.
«Танака в своей книге считает, что рост валового национального продукта и доходов населения прямо пропорционален в промышленности, транспорте, торговле и обслуживании к росту городов и обратно пропорционален к росту населения, занятого в сельском хозяйстве».
Комментируя эту мысль, Косыгин пишет: «Очевидно, это одна из главных причин достаточного количества продуктов в мире». И дальше: «Взять справки объема инвестиций на душу населения у нас, в США, Японии, ФРГ, Франции, Италии».
Переговоры премьер-министров восьмого и девятого октября, как писали тогда газеты, были деловыми и конструктивными. В записной книжке Косыгина пометки о разработке газа и нефти на Сахалине, трубопроводе на Хоккайдо, якутском газе и коксующихся углях… Подчеркнуто: «Заключить генеральный контракт между соответствующими организациями». С этой строчки начинается история города Нерюнгри в Якутии, откуда эшелоны с углем пойдут в порт Восточный, который еще строится близ Находки, и дальше в Японию…
Есть в этой записной книжке и такая пометка:
«Премьер Танака просит записать: обе стороны согласились вести переговоры о мирном договоре с указанием передачи 4-х островов».
Свой ответ Алексей Николаевич не приводит. Японцы и так хорошо знают его позицию; территориального вопроса в отношениях СССР и Японии не существует, у Советского Союза, России нет лишних островов.
…15 октября Косыгин принимает нового премьер-министра Дании Анкера Йоргенсена. Гость уезжает в большую поездку по стране — Самарканд, Волгоград, Киев, Ленинград; с подачи советского посла в Дании Н. Егорычева, который подружился с ним, когда Йоргенсен возглавлял профсоюз неквалифицированных рабочих, его принимают на высшем уровне. А Косыгин, отменяя запланированные встречи, вылетает в Каир. Накануне газеты опубликовали заявление Советского правительства: «На Ближнем Востоке в результате отсутствия политического урегулирования снова вспыхнули военные действия, которые влекут за собой человеческие жертвы, бедствия и разрушения». Двенадцатого октября в сирийском порту Тартус израильские ракетные катера потопили теплоход «Илья Мечников», который вез оборудование для ГЭС на Евфрате. Израильские самолеты бомбили Дамаск (бомбы попали и в советский культурный центр), Порт- Саид, Каир… Брежнев попросил Косыгина вылететь в Каир: «Алексей, ты знал Насера, знаком с Садатом…»
«16/Х. Каир.
Ответ Киссинджера.
Предлагает прекратить огонь прежде, чем что-либо начинать.
США дают гарантии, если будет прекращен огонь.
Переговоры под руководством Генерального секретаря ООН».
Это первая запись в египетском блокноте Косыгина. Дальше — переговоры с Садатом, тезисы письма Киссинджера и нашего письма Никсону, снова переговоры с Садатом…
Как и прежде, здесь Косыгина сопровождал Вадим Алексеевич Кирпиченко, «наш человек в Каире», резидент внешней разведки. После утомительных переговоров, докладов в Москву и шифровок, уже поздно вечером Косыгин гулял по парку дворца Кубба, где он жил. Политика во время этих прогулок уходила на второй план. Однажды, совсем неожиданно для собеседника Алексей Николаевич заговорил о том, что несколько лет назад потерял жену, что она была очень образованной и доброй женщиной, настоящим другом. И от этих откровений, сделанных, по существу, незнакомому человеку, замечает Кирпиченко, мне стало как-то тоскливо. «Я вдруг почувствовал, что он очень одинок, что ему надо выговориться, что невмоготу хранить в себе свои тяжелые мысли. Очевидно, предположение о его душевном одиночестве было верным: к тому времени прошло уже семь лет после смерти жены, а говорил он об этом так, будто эта невосполнимая утрата была совсем недавно, чуть ли не на днях».
Год большой страны и год премьера и человека подходил к концу. В кругу повседневных дел почти не замеченной прошла информация Госкомстата о том, что девятого августа 1973 года население СССР достигло 250 миллионов человек. А к началу года было — 248,6. Прибавка за семь месяцев — почти полтора миллиона. Тогда, в разгар «застоя» это казалось в порядке вещей. У большой политики есть ведь и семейный счет. Как и сейчас, когда каждый год Россия теряет 750–800 тысяч человек.
А теперь, когда мы представили крупным планом год Косыгина, посмотрим подробнее, как он занимался экономикой, отраслями. Лучше всего это сделать на примере одной отрасли — его родной текстильной, или, скажем, станкостроения, или газовой индустрии. Характернее всего для этого времени — газовая промышленность. Именно на газовый Север полетел Предсовмина в свою первую командировку в 1973 году. Надо ли говорить, что его маршруты случайными никогда не были?
Немного истории…До Великой Отечественной войны газовой промышленности в Советском Союзе по существу не было. В 1940 году СССР добыл 3,2 млрд. кубометров газа, а США — 77. В 24 раза больше. Об этом напомнил Алексей Николаевич Косыгин, выступая с лекцией в Институте общественных наук 3 июля 1964 года.
Крупный шаг в развитии газовой промышленности был сделан в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее. В дни ожесточенных боев в Сталинграде, у предгорий Кавказа Совнарком СССР принял решение о строительстве газопровода от Елшанского месторождения до Саратовской электростанции. 28 октября 1942 года котельная городской электростанции перешла на природный газ. Оборонные заводы города получили надежный источник энергии.
Сентябрь 1943 года. Освобожден Донбасс. Фронт катится к Днепру. А на востоке вступил в строй газопровод Бугуруслан — Куйбышев, ныне Самара. Изыскания по 160-километровой трассе были проведены еще в предвоенные годы — прокладка газопровода планировалась на конец третьей пятилетки, прерванной войной.
Историки, краеведы разузнали множество интереснейших подробностей о той военной стройке. Вот, к примеру, такая деталь. Не было труб диаметром 300 мм. Их в прямом смысле пришлось добывать из-под земли. Было решено разобрать только что уложенный нефтепровод Избербаш — Махачкала. Трубы в спешном порядке демонтировали, резали на десятиметровые секции и перевозили в район строительства. По приказу наркома нефтяной промышленности СССР И. Седина (через год его сменит Н. Байбаков) стройке было выделено 500 ломов, 1500 кирок — о технике можно было только мечтать. На бугурусланском участке работал один-единственный маломощный экскаватор. Сохранилась фотография, сделанная в те дни на трассе, недалеко от Бугуруслана. С помощью ручных воротов, как ведро в колодец, трубы на веревках опускают в траншею. Чуть поодаль стоит верблюд, запряженный в телегу. Взнуздали его, конечно, не для экзотики, не по прихоти заезжего фотомастера. Трубы, изоляционные материалы, электроды и другие грузы для стройки со станций везли на трассу в основном на лошадях, быках, верблюдах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
