Подойдя ко мне, я узнал в его лице знакомые черты. Это был Грей младший.
Мы с ним уже встречались, и эта встреча оставила в моей памяти яркий след.
— Ты **аная звезда! — воскликнул парень, его голос был полон восхищения и боевого азарта.
— Что? — усмехнулся я в ответ, — Теперь готов пойти на самоубийственную миссию?
— Они убили моего отца, — почти прорычал Грей, его глаза вспыхнули гневом, — Я им всем жопы попростреливаю… а особенно сраному сынку Тирана. Зло**учий Лето у меня умоется кровью, и ей же захлебнется!
Понимая, что передо мной стоял человек, который будет сражаться до последнего, я хмыкнул в знак одобрения. Мы пожали друг другу руки, как будто заключили негласный союз.
Мы были разными, но нас объединяла общая цель.
Месть.
Глава 19
Штурм новой Сферы был чем-то великолепным. Каждый шаг, каждое движение наших сил приводило нас к удаче. Инциденты, которые могли произойти, словно исчезли, оставив нас в победном марше через вражескую территорию.
Двигаясь по последнему коридору ко главному кабинету, я на мгновение остановился, протирая окровавленное лезвие катаны о ткань. Ткань, которой были украшены картины на стенах коридора.
Подойдя к дверям главного кабинета, я обнаружил, что они были заперты на полную. Огромные, массивные двери, украшенные сложными узорами, казались неприступной стеной.
Однако, доверившись своим ощущениям, я почувствовал что-то едва заметное за этими дверями. Это было биение сердца, легкий, едва уловимый пульс, который выдавал того, кто прятался за дверью. Каждый удар сердца словно шептал мне о страхе и напряжении, царящем за этими стенами.
Я знал, что за этими дверями находится одна из моих ключевых целей.
— Трансляция еще идет? — спросил я у Бранда, поворачиваясь к нему, чувствуя важность момента, который мы делили с миром.
Из угла глаза я также заметил, как Грей младший, стоящий неподалеку, старательно пытается скрыть свой гнев. Его стиснутые кулаки и напряженная поза говорили о внутренней борьбе, которую он вел с собой.
— Да, весь мир следит за тобой, — ответил киборг спокойно и уверенно, а затем добавил, — Пойду проверю, не оставили ли мы кого-то в спине.
Кивнув ему в знак благодарности за бдительность, я развернулся обратно к дверям. Мои руки схватились за массивные дверные ручки, я собрал волю в кулак и приложил все усилия, чтобы развинтить их грубой силой. Но через доли секунды я почувствовал, как мои кости начали трещать от перенапряжения. Боль пронзила мои ладони и предплечья.
Нет, так дело не пойдет.
Нужен другой план, более изощренный и менее прямолинейный. Стоя перед этими запертыми дверями, я понимал, что за ними находится ответ, который я так долго искал. Но чтобы добраться до него, мне нужно было действовать хитро и осторожно.
Новая тактика зародилась мгновенно, навеянная острыми воспоминаниями о нашей первой стычке с Брандом, когда мы бились один на один. Сконцентрировавшись, я вызвал в свои руки силу огня. Две огненные сферы зажглись вокруг моих ладоней, их пламя мерцало и излучало невероятную энергию. Как по маслу, я проткнул обе двери огненными сферами. Металл поддался под натиском моей силы, и я начал прорезать его прямо руками вокруг замка.
— Красное солнце забирает свое… — прошептал я.
Спустя пару минут, после того как я создал достаточно большое отверстие в дверях вокруг замка, они распахнулись, открывая путь вперед. В тот же момент Грей младший, который все это время ожидал позади, рванул мимо меня. Его движения были резкими и решительными, полными жажды мести. Он ворвался внутрь, готовый уничтожить все на своем пути.
Мгновенно задействовав свои телекинетические способности, я заставил Грея зависнуть в воздухе. Его тело дрожало от накопленной энергии и гнева, но я удерживал его в неподвижности. Подойдя ближе к нему, я услышал полный гнева шепот через сжатые зубы.
— Ты дал слово! — донеслись до меня звуки отчаяния.
На что я охлопал его от пыли и грязи.
— Сначала мне нужно с ним поговорить. - спокойно произнес я, трердо и решительно, чтобы не возникло глупых вопросов, — Потом он твой.
Когда я отпустил бедолагу мы оба обратили внимание на фигуру, сидящую за новеньким черным столом с мраморной столешницей напротив входа. Это был Август. Он сидел, надменно смотря на нас, старательно стараясь скрыть свой страх за маской уверенности.
Я присел напротив него, взглянул ему прямо в глаза, и просто молча смотрел.
Августа был полон попыток устоять перед моим пронизывающим взглядом, но я видел, как его уверенность постепенно тает под моим неумолимым взором. Мы сидели в тишине, наполненной невысказанными словами и тяжелыми мыслями.
В этом молчании я чувствовал, как моя власть и контроль укрепляются.
Мы просидели в напряженном молчании около минуты. Наконец, у Августа на лбу стали выступать капли пота, скатываясь рекой по его истерзанному напряжением лицу. Я видел, как его уверенность начинает крошиться.
Усмехнувшись, я отвернулся на секунду, давая ему шанс собраться с мыслями.
— Признайся… — прорычал я, повернувшись обратно.
Однако Август, к моему удивлению, продемонстрировал удивительную для человека выдержку. Его ноздря дернулась, но он сохранил молчание, упорно не поддаваясь моему давлению. Его лицо, хоть и было испещрено потом, все еще сохраняло маску невозмутимости.
Демонстративно похлопав ему в ладоши, словно принимая молчание как вызов, я хищно оскалился и продемонстрировал ему острые клыки во рту. Он едва дернулся, завидев их и вжался в кресло под собой. Мои следующие слова были тщательно выбраны, чтобы вызвать у него реакцию, чтобы увидеть, пробьет ли это его холодное спокойствие. Я вглядывался в его глаза, искал в них хоть какой-то признак эмоций, любой ответ на мои слова.
— Мне тут сказали, что ты ни разу не навестил ее в больнице.
Август, услышав мои слова, мгновенно округлил глаза от удивления. Он вскочил со стула так резко, что тот чуть не опрокинулся.
— Так ты не знал, да? — медленно облизнул я губы, сознательно наращивая всё большее напряжение между нами.
— Конечно нет! — прикрикнул он отчаянно, — Ты думаешь, я настолько гавно⁉
— Мне плевать какого ты сорта говна. — произнес я и медленно поднялся со своего стула, — Ты предал ее и понесешь наказание.
— Мне жаль, ясно⁉
Я не искал сожалений, я искал признания его вины.
— Я прошел войну. — гордо и вызывающе выпятил он грудь, но в голосе слышались нотки неуверенности, — Тебе
