если лечь на спину, через колючие ветви видно пронзительно-синее небо. И рыжие листья… Хорошее место, романтичное. В самый раз для могилки. И ползти никуда не надо.
Эти и подобные мысли бродили в моей голове, пока я решала вопрос: как выжить в ближайшие три седмицы и не свихнуться. А основания что для первого, что для второго были.
Во-первых, меня хочет убить Рашгард, чью едва начавшуюся карьеру Верховного палача я успела основательно заляпать. К слову, свою должность весьма талантливый пожиратель душ (а в палачи берут только их) занял, в буквальном смысле съев предшественника. Бросил Верховному вызов на поединке Ста Смертей и доказал, что его дар таки сильнее. Как доказал? Просто. Сумел сожрать душу противника.
Во-вторых, в перспективе у меня маячил веселенький аттракцион «сожги ведьму», который наверняка организуют светлые, если меня поймают.
В-третьих, этот турнир, будь он неладен, и обмен метами, и реферат по рунам! Последний меня и добил. Я застонала и как следует ударилась головой о землю. Не знаю, чего хотела этим добиться. Может, контузии и беспамятства, а может, просто стать чуть глупее. Говорят, дуракам везет… Мне же удача была нужна позарез. Увы, чуда не произошло. Зато проснулся лазурный, вылез из-под манжета и, как и всякий мужик, затребовал главного: жрать. Да побольше. В животе заурчало.
– У-у-у… Когда же ты откормишься, паразит крылатый!
Мелкий скривил морду и нехотя пополз от запястья к локтю. Есть захотелось еще сильнее, а остаться под терновым кустом и сдохнуть – чуть меньше.
– Давай превращайся обратно в татуировку и пойдем.
Мелкий недовольно курлыкнул, мол, и не подумаю. Дескать, мне и так неплохо. Я заскрипела зубами. Вымогатель!
– Хорошо, будет тебе бутерброд с мясом.
– Курлы.
– Ладно, два бутерброда.
– Курлы. – И взгляд такой невинный, лазурный…
– Хорошо. И чашка кофе для купания.
Наконец ящеренок счел, что взятка достойна, вперевалочку побрел по плечу, залез в ворот и там слился с кожей.
Задом наперед, кряхтя, как столетняя старуха, я поползла на свободу из плена шипастых веток. Надо ли говорить, что, когда я выбралась, настроение у меня было прекрасное. С таким даже безобидное проклятие насморка превращается в смертельное – серой гнили или чумной лихоманки.
Адепты, словно чуя, что к грязной, злой и мрачной мне лучше не приближаться, спешили обойти по широкой дуге. Вот только инстинкт самосохранения у некоторых все же отсутствовал. Похоже, у Арелии его вытеснила врожденная глупость и спесь. А про заповедь опытных светлых магов, что охраняют границы темных предгорий, «не обижай черную ведьму, да и не проклят (наверное) будешь» – она еще не слышала.
Белокурая красотка, скривив физиономию, процедила:
– Если кучу отбросов поставить на витрину и нацепить завлекательный ценник, это не сделает ее дорогой и красивой вещью. – Арелия демонстративно помахала ладонью перед своим носом. – Из какой помойной ямы ты выбралась, Блеквуд? От тебя невыносимо смердит.
– От двойняшек Икстли смердит не меньше. Ты готова им это же сказать в лицо? – Я изогнула бровь и сделала вид, что за спиной блондинки показались как раз Йола и Хейм. Даже рукой кусту помахала для правдоподобия. – Кстати, а вот и они.
Арелия закашлялась, отчего-то не пожелав продолжить нашу «милую» девичью беседу. Фыркнула и, пробормотав себе под нос что-то о выскочках, поправила прическу.
Последнее действо было рассчитано, дабы выглядеть как можно лучше перед брюнетистым Икстли, к которому, как думала Арелия, она и поворачивается. Зато от меня она отвернулась. Истинная черная ведьма не могла не воспользоваться столь удачной возможностью. Чернословие сорвалось с моего языка. Жаль только, что нельзя его сделать долгим, иначе сразу станет понятно, что язык блондинки мелет неспроста.
Проклятие «абсолютной правды» – это именно то, что стоит пожелать своим верным врагам. Ведь нет ничего хуже для собственного благополучия, чем говорить всем в лицо то, что ты о них думаешь.
До ужина было всего два удара колокола. Интересно, к вечеру уже будет Арелия без друзей, семьи, одинокой, без связей, а возможно, и денег, лежащей в лазарете? Или дело ограничится девичьей сварой с выдиранием волос и тихой женской местью? В любом случае блондинка будет слегка занята.
Обеспечив ей вечерний досуг, я посчитала, что и мне пора бы честь знать. Потому развернулась и гордо пошла прочь. Не важно, что при этом мой путь лежал к тренировочному полю. Зато удалялась я с достоинством. И точка.
Блондинка что-то прокричала мне вслед. Может, не увидев Икстли, требовала, чтобы ей его преподнесли на блюдечке? Но да не суть важно. Я была занята ответственным делом – гордо удалялась.
Причем так увлеклась этим процессом, что вышла аккурат к ограде полигона, где мы не столь давно дружно квакали. К слову, пять «лягушек» так и стояли недалеко у ворот, видимо, что-то обсуждали.
– Ви? – удивленно вопросил Гард.
Я пожала плечами и выдала первое, пришедшее на ум:
– Я соскучилась! Вот шла-шла и соскучилась. Поняла, что не могу больше без вас, и решила вернуться.
Дракон, закаленный вывертами ведьмовской логики, лишь кашлянул, у остальных случился ступор. Гард, решив взять на себя роль переводчика, пояснил:
– Ребята, из личного опыта: чтобы понять Ви, надо чуть-чуть сойти с ума.
– Ну да, это многое объясняет, – хмыкнул Урилл. – И раз уж ты по нас всех скучаешь, так и быть, мы тебя проводим.
– В столовую! – тут же сориентировалась я, поняв, что между «чисто» и «сыто» второе мне гораздо важнее.
Я бы даже сказала, жизненно необходимо, поскольку, по ощущениям, пустой желудок готовился напасть на остальные мои внутренние органы, чтобы переварить.
– И куда в тебя влезает? – Йола была предельно прямой. – Ты же совсем недавно съела тройную порцию супа, две тарелки каши и выпила пять кружек компота.
– Про две булочки забыла упомянуть, – педантично уточнил братец.
– Просто у меня большая харизма, и она требует, чтобы ее питали, – парировала я.
– А твоя харизма не треснет от такого рациона? – издеваясь, уточнил Икстли.
– Нет. – Я была сама невозмутимость. – И вообще, завидовать нужно молча.
– Чему тут завидовать? – удивился брюнет.
– Тому, что я ем и стройнею. А у тебя вон уже жирок с боков свисает.
Икстли, на тренированное тело которого только что был возведен поклеп, не сразу нашелся, что сказать.
Зато у меня в животе громко заурчало.
– Ну, вы как хотите, а я в столовую.
Вронг, до этого молчавший, вдруг оживился и заявил, что непременно составит мне компанию и лично проследит, чтобы я помыла руки и умыла лицо перед едой. Вот ведь… озабоченный.
Гард тоже вызвался в провожатые. А Урилл заявил, что ему просто интересно будет посмотреть, кто кому засветит пульсаром: Хариш Гарду или наоборот.
Брюнетистый Икстли обронил, что не в его правилах являться в общественное место грязным и дурно пахнущим. А Йола заявила, что она еще не старая
